очень близко, она никогда не брала на себя смелость заводить с ним разговор о его любовницах».
Поведение Георга с годами не стало лучше. В июле 1821 года, когда в Вестминстерском аббатстве архиепископ Йоркский произносил проповедь о долге суверена защищать свой народ «от пагубного влияния порока и неверия», сам суверен «кивал, моргал, вздыхал и пожирал глазами» леди Конингем.
Король утратил влияние на правительство и потерял уважение народа. Когда леди Хартфорд покинула королевскую постель, а ее муж распростился с должностью лорда-гофмейстера, Георг уже не смог назначить на этот пост супруга своей новой фаворитки леди Конингем. Лорд Холланд позднее признался: «Мы поощряли все виды сатиры, направленной против него и его любовниц».
На склоне жизни вконец опустившийся король к пьянству присовокупил прием наркотиков. Это послужило одной из причин необычной откровенности некролога, напечатанного в 1830 году в «Таймсе»: «Вряд ли мы найдем кого-либо, о ком меньше сожалеют его близкие». Таков был жестокий приговор общества своему развратному монарху.
Впрочем, и этот бесславный и бесстыдный принц-регент сохранил что-то светлое в своей душе. Вот о чем он просил в завещании: «Пусть портрет моей обожаемой жены, моей Марии Фицгерберт, свисает с моей шеи на шнурке, как я носил его при жизни, и пусть его положат в точности на мое сердце». Когда госпожа Фицгерберт услышала об этом посмертном свидетельстве любви, «крупные слезы выкатились из ее глаз».
Четыре Георга правили Англией на протяжении века с лишним — с 1714 по 1830 год. Никого из них особенно не оплакивали соотечественники, и поэт Уолтер Сэвидж Лендор написал такую язвительную эпитафию:
Глава 10
Нечестные игры
Поскольку у Георга IV не было законных детей, трон должен был перейти к одному из его братьев.
Старший брат Фредерик, герцог Йоркский, очень напоминал короля. В частной жизни был он порочен и неудачлив. На войне он также не преуспел, о чем свидетельствует детский стишок, описывающий поражение английского экспедиционного корпуса, направленного во Фландрию под предводительством герцога:
Пока принц Уэльский жил с госпожой Фицгерберт, герцог Йоркский счел за благо заключить вполне традиционный брак и обеспечить престолонаследие. К несчастью, выбранная им невеста, прусская принцесса Фредерика, оказалась бесплодной. Фредерик принялся менять одну любовницу за другой. Среди них оказалась и печально известная Летиция Смит, которая одновременно ублажала некоего разбойника по имени Джон Ранн.
В сорокалетнем возрасте герцог Йоркский стал жить с Мэри Кларк, дочерью каменщика с Чансери- Лейн, известной своей распущенностью. Когда герцог предпочел ей госпожу Кэри, Мэри Кларк вступила в тесные отношения с майором Диллоном и полковником Уордлем, членом парламента от Солсбери[63]. По ее наущению оба джентльмена обвинили герцога в том, что он брал взятки от офицеров за содействие в продвижении по службе.
Во время парламентского расследования зачитывались вслух любовные письма герцога, некоторые из них вскоре были опубликованы в газетах. Вызванная для дачи показаний Мэри Кларк явилась в экстравагантном шелковом платье, а ее ответы на вопросы были столь вызывающими, что один из членов парламента передал девице записку, предлагая триста гиней за возможность пригласить ее «на ужин».
Обвинения Мэри были поддержаны Элизабет Тейлор, содержательницей публичного дома в Челси. Мадам сообщила о беседе, во время которой герцог угрожал «стереть в порошок» офицера, оскорбившего его любовницу.
Этот скандал вынудил герцога уйти в отставку с поста главнокомандующего. Кроме того, разъяренные толпы людей в Йоркшире и Суффолке надругались над изображениями герцога в знак протеста против его «безнравственного образа жизни». Другой, менее обидной насмешкой было подбрасывание монеты, когда люди выкрикивали не обычное «орел или решка», а «герцоги или любимые».
Мэри продолжала атаковать Диллона и Уордля, утверждая, что они брали деньги от младшего брата Фредерика герцога Кентского, который предлагал ей десять тысяч фунтов за очернение имени принца. Позже она оклеветала канцлера ирландского казначейства и угодила в тюрьму.
После этого герцог Йоркский стал проявлять большую осторожность в выборе любовниц, отдавая предпочтение аристократкам — таким как герцогиня Ратленд. Умер он на три года раньше Георга, так и не взойдя на престол.
Вильгельм, герцог Кларенсский, был моряком. Его послали в плавание в тринадцатилетнем возрасте, после того как он соблазнил двух фрейлин королевы — так, по крайней мере, говорили. Служба в морском флоте дала юноше прекрасную возможность испытать то, что его старший брат называл «естественной склонностью ко всякого рода удовольствиям».
Прибыв домой в отпуск, пятнадцатилетний герцог соблазнил свою хорошенькую юную кузину Джулию Фортескью. Ей тогда было четырнадцать. Родители спешно отправили его в очередное плавание.
Теперь он мог удовлетворять свою похоть в публичных домах далеких портов. Позже герцог скажет: «Самое тяжкое преступление, если не считать убийства, — совращение невинной девушки». Предполагалось, что иметь дело с уже совращенными не предосудительно.
Вильгельму особенно нравилось плавать в Вест-Индию. Во время одного из таких путешествий он причинил ущерб в семьсот фунтов борделю некоей госпожи Прингл в Бриджтауне на острове Барбадос. На Ямайке он произнес пламенную речь в защиту рабства. Рабство, заявил герцог, позволило бы ему предаваться двум своим страстям — истязанию хлыстом и блудодейству — с одним и тем же несчастным партнером. Он даже привез с собой из Вест-Индии наложницу по имени «Уовски».
Для завершения образования Вильгельма послали в Ганновер. Там, по слухам, молодой человек тайно женился на Каролине фон Лингзинген, что, однако, не помешало ему заниматься любовью (как он
