Наступила тягостная пауза. Командир и военком пытались осмыслить трагизм положения, в котором оказался отряд.
— Будем надеяться на счастливую случайность, — наконец нарушил молчание Калеников. — Может, еще обнаружат самолеты…
— И не только на нее, а на стойкость духа и мужество бойцов, — добавил военком.
До передовой базы 181-го отдельного погранбатальона, куда держал путь отряд, оставалось тридцать-сорок километров. В нормальных условиях — один дневной переход. Но обессилевшие, изнуренные люди могли преодолеть только пять-шесть километров в сутки. Каждый пройденный метр давался неимоверным усилием воли, упорством. Когда на пути попадались полянки с чернеющей из-под снега ягодой вороницей, останавливались. Люди на коленях закоченевшими пальцами разгребали снег, набирали горсть горьковато-кислых ягод и утоляли голод. Но волчьи ягоды, как их называли бойцы, казались роскошью. Когда их не было, голод заставлял жевать ягель, высасывать терпкий сок и глотать его.
На привалах командир отряда доставал из сумки тетрадь и делал в ней записи:
«21 ноября 1941 г. 16 бойцов подали заявление о приеме в партию. Принимали всем отрядом. Пулеметчик Матвеев принят в партию посмертно».
Минуло еще двое суток. На очередном привале в дневнике Каленикова появилась новая запись:
«Прошли за день еще пять километров. Многие бойцы совсем обессилели, часто падают. Товарищи помогают им. Наверное, нас считают уже пропавшими без вести. Но мы упорно идем. Моральный дух бойцов крепкий, держатся все хорошо».
На восемнадцатые сутки отряд майора Каленикова вышел к своим.
Газета «Правда» 15 декабря 1941 года писала об этом рейде пограничников:
«Перерезав дорогу на протяжении четырех километров, отряд прервал подвоз боеприпасов и продовольствия. Три дня была закупорена дорога. Три дня бойцы Каленикова, занявшие прилегающие к дороге высоты, отбивали яростные атаки врага.
…Обратный путь был неимоверно труден. Отряд шел по глухим местам. Пять суток бойцы ели ягоду Воронину и сосали мох — ягель.
Высокое сознание долга и неукротимая воля двигали вперед.
И они дошли».
Большая группа командиров и рядовых воинов за этот героический рейд в тыл врага была награждена, орденами и медалями. Иван Иустинович Калеников — орденом Красного Знамени.
НА ВОЛГЕ И ПОД КЕРЧЬЮ
Будет связь!
«Связь! Связь!» Это слово не сходило с уст комендоров канонерских лодок и бронекатеров. Тревожное, требовательное, оно летело на командный пункт Волжской военной флотилии.
Канонерские лодки, бронекатера и плавбатареи, укрывшись в узких протоках Волги, за островками, заросшими кустарником, огнем поддерживали бой нашей пехоты с фашистскими танками и автоматчиками на улицах Сталинграда. Без телефонной связи с корректировочным пунктом на правом берегу Волги они были слепы. Радиосвязь не обеспечивала быстрого, оперативного управления огнем — пока принимали и расшифровывали команды, передавали на корабли, противник менял расположение, и залпы наших орудий не достигали цели. Нужно было протянуть с острова Голодный от базы бронекатеров через главное русло Волги на правый берег провод длиною около пятисот метров. Кто сможет выполнить эту задачу? Кто бросится в холодную воду, кипящую от разрывов снарядов и мин, с тяжелой катушкой за плечами, достигнет противоположного берега, подаст провод на корректировочный пункт? Где взять такого смельчака и отличного пловца?
Перед командиром двизиона бронекатеров старшим лейтенантом Борботько стоял моряк среднего роста, атлетического сложения, с выгоревшими светлыми бровями и пытливо глядящими серыми глазами. Из-под бескозырки, на ленточке которой красовалось «Морпогранохрана», выбивалась прядка светлых волос.
Старшину 1-й статьи рулевого Виктора Уса, сибиряка, отличного пловца и спортсмена, хорошо знали во всей бригаде погранкатеров. Старшему лейтенанту Борботько он запомнился еще в июле сорок первого, как только прибыл из морпограншколы в дивизион.
…На корабле тогда шла приборка — мыли палубу, драили медяшки, и только раздалась команда боцмана: «Кончай приборку!» — кто-то прямо в брюках и тельняшке плюхнулся за борт.
— Кто это? — строго спросил боцман.
— Новенький…
Боцман метнулся к борту, у которого уже столпились краснофлотцы. Тревожные взгляды всех устремлены вниз, на расходившиеся по воде круги.
— Ну и фокус-покус! — озадаченно протянул худенький, длинношеий моряк.
— Что с ним?
— Видно, не все в порядке… — Моряк пальцем покрутил у виска.
— Круг ему надо бросить!
Кто-то кинулся за кругом. Новичок в это время вынырнул, бросил на палубу ботинки и снова скрылся под водой. Появившись второй раз, швырнул товарищам брюки и тельняшку. Снова исчез и появился уже с другой стороны стоянки кораблей, поднырнув под тремя бронекатерами.
— Вот дает! — воскликнул худенький краснофлотец.
— Циркач, — буркнул боцман.
Вечером Виктор Ус, вытянувшись в струнку, стоял перед командиром дивизиона.
— Что это за трюки вы там выкидываете, товарищ Ус?
Виктор пожал плечами:
— В морпограншколе, товарищ старший лейтенант, у нас соревнования такие проводились — кто быстрее под водой разденется и дольше всех…
— Вы соображаете, — не дослушав объяснения, строго прервал его командир, — когда нырнули под катера, могли удариться головой и пойти ко дну!
— Я же не утюг, моряк все-таки! — Старшина метнул в командира насмешливо-озорной взгляд. — Если всего бояться, то и в обыкновенной луже можно утонуть.
Старший лейтенант прищурился: «Нашкодил и еще хорохорится».
— От этих ваших штучек один шаг до ЧП. Учтите!
— За меня, товарищ старший лейтенант, не беспокойтесь. На воде и под водой чувствую себя уверенней, чем на палубе.
Старший лейтенант улыбнулся, покачал головой. Он собирался крепко отругать Уса, но суровость прошла: было что-то подкупающее в этом отчаянном моряке и его бесшабашном поступке.
И вот теперь, когда потребовался отважный пловец для установления связи с правым берегом, Борботько сразу вспомнил о Викторе Усе.
Командир дивизиона объяснил старшине задачу. Виктор стоял задумавшись. За время боев под Сталинградом ему не раз приходилось бывать в жарких переделках, выполнять сложные задания, но это…
— Знаю, что трудно и опасно, — поднимаясь из-за стола, нарушил молчание командир. — Не всякому такое задание под силу, но вы отличный пловец! Командование верит в вас. — Он подошел к Виктору, коснулся его плеча. — Нужно, товарищ Ус… Очень нужно!
Командир не приказывал, но его слова «Нужно… Очень нужно!» Виктор воспринял как боевой приказ.
…Ледяная вода обжигала, сковывала движения. Над головой с воем пролетали снаряды, вода
