впереди… Кристина поморщилась:
– Вы уж не утешайте меня. Хотя бы потому, что это мой сознательный выбор, а не результат рокового стечения обстоятельств. Я не хочу замуж, и вы прекрасно это знаете.
– Сейчас не хотите, а как влюбитесь, так сразу захотите. Просто вы еще не встретили человека, которому бы вам захотелось доверить свою жизнь…
Начальница расхохоталась:
– Я вам больше скажу: я ни разу еще не встречала мужика, которому бы хотелось, чтобы ему что-то там доверили. Нет, я не говорю, что все нормальные мужчины безнадежно вымерли, но искать их надо в двадцать лет, а не в тридцать четыре.
– Почему?
– Да хоть потому, что хороший человек рано женится и живет всю жизнь с одной женой.
– По-разному бывает…
– Владимир Валентинович, одинокий мужчина от тридцати до сорока, надежный, добрый и состоявшийся в профессии – это сказочный персонаж. В любом случае я не озабочена поисками мужа. Я вполне довольна жизнью и не собираюсь ничего менять. Да, не сумела вовремя создать семью, так не всем везет. Опять- таки, невозможно получить все, нужно радоваться тому, что имеешь.
– Вы кого сейчас убеждаете, меня или себя? – мрачно перебил Нейман.
Он так хотел ухаживать за Кристиной Петровной, но как подступишься к человеку, который рассуждает подобным образом?
Помолчали. Им всегда хорошо молчалось вместе. Даже сейчас, сказав очевидную колкость, Нейман знал, что Кристина на него не злится. Просто обдумывает его слова.
– Ладно, капраз, не буду лицемерить. Иногда мне действительно кажется, что моя жизнь ущербна, неполна без мужа и детей. Бывают такие вечера, когда я не смертельно устаю и не засыпаю мгновенно, как только ложусь в постель. Тогда я позволяю себе помечтать, как было бы прекрасно видеть рядом любимого человека, поговорить с ним перед сном, обсудить планы на завтра или на отпуск… А потом представляю, как это выглядело бы на самом деле, и понимаю: я правильно делаю, что не выхожу замуж.
Картинка, мимоходом нарисованная Кристиной, очень ярко отразилась в воображении Неймана. Он так живо представил себе, как обнимает ее, сонную, уставшую, растерявшую за день всю свою удаль, что даже скрипнул зубами.
– Да почему правильно-то?
– Объясню. Когда я была маленькая, часто слышала разговоры взрослых о том, что женщине, преуспевшей в профессии, очень трудно быть счастливой женой. Я была такая наивная, такая, знаете, бодрая девица, и мне казалось – что за глупые разговоры! Чушь, думала я, все можно успеть, и дома, и на работе, лишь бы любовь была и дело по душе. Какая разница, думала я, кем работает жена, библиотекаршей или космонавтом, если люди любят друг друга? У нее хватит сил и на орбиту слетать, и суп сварить. А потом я поняла, что взрослые были правы. Сил-то хватит, но… Я узнала, что такое тяжелый труд. Вы же согласны, что работа у нас ответственная и сложная?
– Так точно.
– А теперь представьте, что я вышла замуж за, допустим, искусствоведа. Боюсь, что после смены я не смогу восхищенно выслушивать его рассказ, как он великолепно развесил картинки на выставке. Понимаете меня?
Нейман пожал плечами, мол, в чем проблема-то?
– Раньше мужчина работал, а жена сидела дома, варила щи, и любая деятельность вне сферы домоводства представлялась ей сложной и интеллектуальной. Поэтому естественно, когда муж возвращался домой с неведомой ей территории, да еще и приносил приличные деньги, она смотрела на него как на божество и окружала всяческой заботой. Сейчас же супруги трудятся на равных, но муж почему-то продолжает требовать заботы и восхищения. Ладно, дом вести еще можно, но вот с восхищением сложнее. И дело даже не во мне. Я-то, может быть, стерплю, может быть, найду в себе силы изображать восторг…
Тут Кристина Петровна запнулась. Они переглянулись и фыркнули, кажется, обоим пришла в головы не слишком приличная ассоциация.
– А вы, пожалуй, правы, – улыбнулся Нейман. – На самом деле все, что мужчине нужно от жены, – это ее искренняя убежденность, что он самый лучший человек на земле.
– Вот именно. Когда этого нет, брак обречен. А как я могу восхищаться мужиком, если знаю, что работаю в три раза больше и лучше его? Нет, если мы хотим сохранить институт семьи, нужно закрыть женщинам доступ в серьезные профессии. Никаких там хирургов, летчиц и спецназовок! Максимум – учительница начальных классов.
Владимир Валентинович хотел сказать, что профессиональные успехи – это не самый главный показатель, существует множество других качеств, за которые человека можно любить и уважать, а потом примерил ситуацию на себя. Допустим, он – женщина. Вот он, то есть она, идет в автономку… Нет, автономка далеко и долго, возьмем что-то попроще. Представим, я отвел (отвела) лодку на размагничивание или отработала торпедную атаку. С командующим на борту, между прочим, который (ладно, пусть это тоже будет женщина) нагло суется во все щели. Боевая задача выполнена, лодка идет к пирсу. Нейман вместе с другими членами экипажа женского пола нетерпеливо смотрит на часы. Пора забирать детей из садика. Все нервничают, спешат пришвартоваться, но командующая (она старая дева, ей торопиться некуда) мстительно тормозит процесс, отдает идиотские приказы. Видение брошенных детей застит все, команды отрабатываются кое-как, наконец с горем пополам лодка причаливает, Нейман с другими мамашами оголтело несется в садик. Хватает ребенка, бежит домой, начинает стремительно готовить ужин, одновременно наводя порядок в квартире. Не потому, что такой фанат, то есть такая фанатка вкусной еды и порядка, просто он же хорошая жена! А у хорошей жены дом должен быть ухожен!
Вот наконец ужин готов и сервирован, Нейман зовет всех к столу. Раздается скрип дивана, и на пороге появляется, сладко потягиваясь, любимый муж. Допустим, Нейман вышел замуж за менеджера среднего звена. Менеджер сидит, ест и рассказывает, как ему удалось повысить продажи какой-нибудь фигни, и предполагается, что Нейман, опять-таки как хорошая жена, должен внимательно слушать и восхищаться умом своего супруга и повелителя.
И так изо дня в день, из года в год. Каждый вечер муж журчит о своих продажах или, для разнообразия, об интригах на фирме. А если Нейман пытается поделиться своими достижениями, например, тем, что он совершил самый длительный бесперископный переход или прошел подо льдами, от него нетерпеливо отмахиваются: отстань со своими глупостями! Что может быть интересного на твоей дурацкой службе!
Сколько он продержался бы в таком режиме? Пару недель, не больше… А потом прямо заявил бы своему менеджеру, где ему следует осуществлять свои продажи!
Нейман улыбнулся:
– Эх, доля женская! И все же, Кристина Петровна, человеку одному тяжело. Поверьте, я это точно знаю. Одинокая жизнь – это как обед без хлеба: может быть, вкусно, интересно и красиво, но сыт не будешь.
– Между прочим, я много лет хлеба не ем и великолепно себя чувствую, – отрезала Кристина.
– Но…
– Или вы считаете, можно помои есть, лишь бы с хлебом, так? – Кристина улыбнулась, смягчая резкость своих слов. – Кажется, мы с вами цитируем Хайяма, помните? Уж лучше голодать, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало. Сказано почти тысячу лет назад.
– Так-то оно так… Но другой раз, коротая вечер в обществе кота, я начинаю понимать женщин, которые терпят побои мужа. Несчастье вдвоем лучше, чем счастье в одиночку, хотя бы потому, что счастья в одиночку не бывает.
Владимир Валентинович сконцентрировался, как перед погружением. Пора от абстрактных рассуждений переходить к конкретике. Сейчас он переведет дух и предложит Кристине попробовать объединить два одиночества. Только подберет подходящие слова… Но она вдруг мягко коснулась его руки и заговорила:
– Хочу задать вам один деликатный вопрос…
– Слушаю. – Нейман радостно повернулся к ней. Вдруг Кристина хочет сделать первый шаг к
