Владимир Валентинович пресек очередную попытку котенка обрести свободу и почувствовал, что животное мстительно написало ему в карман.
– Все же манто у вас не по сезону.
– Не обращайте внимания. Я коплю на шубу. А если куплю пуховик, то, во-первых, потрачу деньги, а главное, проблема зимней одежды как бы решится, и шубу я уже никогда не куплю. Лучше уж перетерплю этот сезон, а в следующий приду в таких соболях, что ахнете.
– Долго нам еще идти? Боюсь, этот хвостатый негодник удерет.
– Две минуты.
У ветеринара Нейман решил, что медицинских ужасов с него на сегодня хватит, и остался ждать в коридоре, зашел только потом – расплатиться. В результате всех процедур его кошелек похудел на три тысячи рублей. Ого, подумал Владимир Валентинович и быстро прикинул, что, будь в человеческой медицине такие расценки, Кристина Петровна могла бы покупать себе по две шубы в месяц.
Ему стало очень жаль ее, мерзнущую из чисто женского кокетства и неженского упорства.
– Кристина Петровна, у меня для вас есть одна вещица… – начал он, устраивая Нельсона за пазухой. Имя котенку придумалось само собой. Во-первых, одноглазый, хоть и временно, во-вторых, созвучно: Нельсон – Нейман. После общения с доктором кот присмирел, загрустил и как будто даже прильнул к Владимиру Валентиновичу. – Не шуба, но тоже меховая. В ней вы точно мерзнуть перестанете.
– Позвольте мне самой заниматься своим гардеробом.
– Кристина Петровна, я серьезно. Это так называемая канадка, меховая куртка для наружных вахт. Вы, наверное, меня в ней видели – черная такая, с воротником-капюшоном. Она мне досталась совершенно бесплатно, так что вы ничего не будете мне должны.
Тут Нейман немного слукавил. Получить на складе канадку было сложнее, чем, например, правительственную награду. Этот страшнейший дефицит доставался путем сложных интриг и многолетнего сотрудничества с кладовщицей. Недостижимее были только тапочки в дырочку – необыкновенно удобные кожаные тапки для подводников, несколько лет назад снятые с производства. Обладать этим «брендом» значило показать свою принадлежность к узкому кругу посвященных. У Неймана не хватило связей даже на одну новую пару вожделенной обуви, и он утешался только мыслью, что старая еще не совсем развалилась.
– Капраз, я в вашей куртке утону.
– Я хочу вам отдать не свою. Другую. Вам как раз будет.
Они немного попререкались, но все же Кристина согласилась зайти и примерить канадку. Тем более, заметила она, все равно придется идти в магазин, выбирать Нельсону приданое, а Владимир Валентинович обязательно напутает и купит всякой ерунды.
– Конечно, я же мужчина, что еще от меня ждать? – проворчал он.
Нельсон ничуть не удивился незнакомой обстановке. Он бодро обежал квартиру, заглянул во все углы и сразу обосновался на диване. Развалившись в подушках, насколько позволяло его тщедушное тельце, котенок пронзительно взглянул на хозяина: ясно тебе, кто тут главный?
Начальница вела себя не в пример скованнее – остановилась посреди комнаты, неловко сложив руки.
– Прошу, – Нейман сделал приглашающий жест, – чувствуйте себя свободно. Я думаю, чашечка крепкого кофе не повредит нам обоим, верно?
Она рассеянно кивнула:
– Да, верно. Только нужно поспешить в зоомагазин, срочно купить этому товарищу лоток. Иначе он выберет туалет по своему вкусу, и вам нелегко будет переучить его.
Нейман положил в туалете газетку на первый случай, а рядом с газеткой – описанный носовой платок, надеясь, что котенок поймет этот не слишком тонкий намек.
– Можно, я книги посмотрю? – Кристина склонилась возле библиотеки Владимира Валентиновича, сложенной аккуратными стопками в углу комнаты.
Холостяцкая обитель была строго выдержана в стиле минимализма – Нейман пока не купил ничего, кроме дивана, оккупированного теперь котом.
– Вы любите читать?
– Обожаю! Мужененавистница, кошатница и книгоманка – полный комплект, – усмехнулась она.
– Мои книги в вашем распоряжении. Если что-то заинтересует, с удовольствием дам почитать.
Взгляд невольно задержался на ее аккуратных грудках, обтянутых свитером удивительно приятного голубого цвета. Нейман подумал, как хорошо они легли бы в его ладони, и неожиданно вспомнил, что очень давно одинок в самом простом, плотском смысле этого слова. А может быть… Вдруг он не встретит сурового отпора? Кто их знает, этих феминисток, мужиков-то они ненавидят, но, возможно, ничего не имеют против секса…
Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Какой, интересно, бес внушает ему такие мысли?
Всей душой Нейман чувствовал, что между ним и Кристиной уже возникло что-то неуловимое, непонятное, может быть, и совсем не любовь. Но слишком нежное и хрупкое. Любое неосторожное движение разрушит это безвозвратно.
– Ого, вы читаете сентиментальные романы?! – смеясь, воскликнула Кристина.
– Не то чтобы читаю… – зарделся Владимир Валентинович.
Отпираться было глупо. Вот он, компромат: стопка книг, в основании «Унесенные ветром», а на вершине – покеты с розами и пронзительными усатыми красавцами на обложках.
– Понимаю, капраз. Зачем вам читать про опасности и приключения, если вы все это испытали на собственной шкуре. Но я, увы, не разделяю ваших вкусов.
– Посмотрите в самой левой стопке, там у меня неплохая подборка книг по истории, – предложил он уже из кухни.
Нарезав хлеб и открыв банку шпрот, Владимир Валентинович посчитал завтрак готовым. Еще у него были пряники и шоколадка.
– Котик совсем освоился, – заметила Кристина, появляясь на пороге кухни, – спит как ангел…
– Садитесь. – Нейман подвинул ей табуретку. – Делайте себе бутерброд, кофе будет готов через минуту.
– А как вы его варите? – Она повертела в руках пачку молотого «Жокея».
– Ну как… Заливаю кипятком, да и все. Или вам приготовить как-то по-особенному?
– Ни в коем случае! – Кристина Петровна будто даже обрадовалась. – Это замечательно, что вы такой… неискушенный, не устраиваете из обычного кофе сложного ритуала. А то мужчина на кухне, сами знаете.
Нейман хмыкнул. Кажется, любое его действие для Кристины – лишь сигнал к нелестным обобщениям насчет мужского пола.
– Когда мужчина готовит еду, это поистине эпическое зрелище. – Начальница аккуратно положила шпротину на хлеб. – Он отправляется на кухню как на войну, проводит там целый день, чтобы в итоге предъявить какой-нибудь жалкий плов, по вкусу нисколько не лучше, чем тот, что готовит жена. Но при этом он страшно горд собой, и то обстоятельство, что жена за время, потраченное им на приготовление плова, успевает сходить на работу, сварить полноценный обед, провернуть большую стирку и убрать в квартире, нисколько его не смущает. Если он взял в руки кухонный нож, то он, по определению, гениальный кулинар.
– Вы сгущаете краски…
– Ничуть. Вот проверьте как-нибудь. Позвоните своим знакомым, спросите: что делаешь? Жена просто скажет: готовлю обед, а муж гордо заявит: я занимаюсь мясом. Вот так: Я! Занимаюсь! Мясом! Все буквы большие. Это, конечно, если вам удастся поймать момент, когда он занимается мясом.
Владимир Валентинович улыбнулся. Он провел бы эксперимент, но его семейных друзей разбросало по всей стране. Сначала нужно их найти.
– И это не только в кулинарии, – продолжала Кристина. – Любая женщина сделает дело в два раза быстрее, в три раза лучше и в десять раз тише мужика. Но к ее достижениям общество равнодушно, сделала и сделала, а глядя на такую же работу мужчины, все захлебываются от восторга. Да что далеко ходить за примером: у нас дежурят три хирурга, две женщины и Холмогоров. Экстренная хирургия, каждому
