Кровь прилила к ее щекам, сердце сладко затрепетало, и, чтобы скрыть смущение, девушка решительно направилась к туалетному столику, где лежал приготовленный Изабелль шелковый голубой нарукавник. Служанка справедливо сочла, что гипс плохо сочетается с вечерним туалетом, поэтому позаботилась о достойной маскировке.
— Позволь я помогу, — мягко предложил Жерар, останавливаясь за спиной Чарити.
Она послушно подставила руку.
— Что тебя тревожит? — неожиданно спросил Жерар, сосредоточенно возясь с нарукавником. — Тебя смущает наша разница в возрасте?
Чарити отрицательно мотнула головой, проклиная свою застенчивость. Почему каждый раз при встрече с этим человеком она превращается в дуру, которая не может вымолвить ни слова?
— До сих пор не можешь простить мне того, что позавчера я нарушил наше соглашение? — прямо спросил Жерар.
Чарити возмущенно покраснела. Так вот, значит, как Жерар называет про себя их поцелуй в коридоре?! Неужели не видит, что для нее условия сделки давно стали невыносимой обузой?! Как можно быть таким слепцом? — в который раз подивилась Чарити, искоса поглядывая на склоненное лицо Жерара. Ведь продолжая отказываться от близости с ней, он не оберегает, а оскорбляет ее чувства!
— Ты играешь со мной, — прямо сказала Чарити, стараясь быть сдержанной. — Я не могу привыкнуть к перепадам твоего настроения. Мне трудно вести себя адекватно.
— Ну прости.
Жерар усмехнулся. Взбешенная его равнодушием, Чарити лишь слегка пожала плечами, давая понять, что извинения приняты.
Вот уж у кого действительно нет не только глаз, но и сердца! — злобно подумала она. Хорошо бы и мне научиться с такой же легкостью решать свои проблемы!
— Я вижу, ты очень волнуешься, — продолжал Жерар, не сводя глаз с ее лица.
— Изабелль считает меня храброй, — мгновенно забыв обиду, доверчиво поделилась Чарити, — но у меня просто поджилки трясутся. Там будет столько незнакомых людей!
Жерар ласково коснулся ладонью ее пылающей щеки, медленно приподнял пальцем дрожащий подбородок. Глаза Чарити мгновенно наполнились слезами, превратившись в сияющие голубые блюдца. Жерар улыбнулся и нежно коснулся губами ее дрожащих губ.
— Изабелль сказала тебе только половину правды, — очень серьезно шепнул он. — Ты не только самая храбрая, ты еще и самая красивая!
Чарити вспыхнула от радости и сморгнула непрошеные слезинки. Выходит, она ошиблась, и Жерар вовсе не разочарован ее видом! Ободренная, она подняла голову и улыбнулась. Жерар помедлил и тоже улыбнулся в ответ. Не говоря ни слова, он полез в карман, вытащил маленькую бархатную коробочку и щелчком откинул крышку. Чарити увидела изящное золотое колечко с маленьким бриллиантиком.
— Это первое обручальное кольцо, которое дед подарил бабушке, — пояснил Жерар, надевая колечко на тонкий палец Чарити. — Оно не самое дорогое, зато самое ее любимое. Чудачка уже предупредила меня, что готова продать реликвию за кругленькую сумму. — Жерар рассмеялся, любуясь кольцом. — Смотри-ка, оно тебе впору! Пожалуйста, не снимай его весь вечер. Бабуля будет очень рада.
Чарити смущенно уставилась на драгоценность. Изящная вещица. Сразу видно, выбирал ее человек с безупречным вкусом. Кольцо было слишком простым, чтобы выглядеть безвкусным, и слишком изящным, чтобы показаться дешевым.
— Обещаю, что верну его в целости в сохранности, — взволнованно прошептала она.
— Это подарок, — отрезал Жерар. — Даже после того, как мы расстанемся, я ни за что не приму его обратно.
Чарити покачала головой.
— Я не смогу его оставить.
Это кольцо никогда не будет принадлежать ей. И подвенечное платье тоже. Она могла принять огромный гардероб, могла позволить Жерару окружить ее невиданной роскошью, не возражала против любых атрибутов богатой жизни, потому что за всем этим стояли лишь деньги, а их у семьи де Вантомм было с избытком. Но кольцо и платье принадлежали к другому миру. Их ценность определялась не деньгами, а воспоминаниями, мечтами и чувствами людей. Чарити знала, что не имеет права оскорблять эти чувства своей ложью.
К ее удивлению, Жерар не стал спорить.
— Ты очень чистый человек, Чарити, — задумчиво произнес он, будто прочитав ее мысли. — Это редкое качество, постарайся не потерять его.
Чарити скривилась.
— О какой чистоте ты говоришь? Я выхожу замуж по расчету, разве этим не все сказано?
Жерар вздрогнул, как от удара, но не ответил. Потом нервно провел ладонью по волосам и повернулся к двери.
— Гости ждут, — странным, внезапно охрипшим голосом пояснил он. — Пора спускаться.
Чарити послушно двинулась к выходу. На душе у нее было тяжело и тоскливо. Хрупкое согласие и взаимопонимание, внезапно возникшее между ней и Жераром, исчезло без следа, уступив место ставшим привычными холодности и напряжению.
Но разве могло быть иначе? — печально размышляла Чарити, спускаясь по лестнице, опираясь на руку будущего супруга. Ложь во спасение все равно остается ложью, и оба мы прекрасно это чувствуем. Жерар женится на мне ради бабушки. Я выхожу замуж ради благополучия сестры. Разве могут между нами быть какие-то иные отношения, кроме делового сотрудничества партнеров по обману?
А, кроме того, за дни, проведенные во Франции, Чарити начала подозревать, что Жерар скрывает от нее истинные причины, побуждающие его удочерить чужого ребенка. К примеру, он сослался на то, что срочно нуждается в официальном наследнике своего состояния. Но в таком случае, ему нужен мальчик, а не девочка! Что за спешка с удочерением первой попавшейся черноволосой малютки? Но и это еще не самое странное. За те несколько дней, которые Чарити прожила в семье де Вантомм, ей стало ясно, что удочерение Полин не нужно здесь никому кроме Жерара.
В самом деле, если авантюру со свадьбой еще можно объяснить желанием порадовать умирающую бабушку, то совершенно очевидно, что старушка не доживет до официального срока присвоения Полин гордой фамилии де Вантомм. Для чего тогда Жерар настаивает на соблюдении всех юридических формальностей? Он вполне мог просто разыграть спектакль, а после бабушкиной кончины с легким сердцем освободиться от ставших ненужными актеров.
Чем дольше Чарити размышляла над этим, тем подозрительней казалось ей все происходящее. Возможно, она совершила роковую ошибку, поспешно приняв предложение Жерара?
— Не трусь! — по-своему истолковал ее скованность Жерар. — Обещаю, что не позволю никому тебя съесть.
Чарити невольно прыснула и отогнала дурные мысли. В конце концов, ни она, ни Полин пока не видели от этого человека ничего, кроме добра! Не съест же он их, в самом деле!
Поначалу церемония знакомства с будущими родственниками оказалась даже еще более мучительной, чем представляла Чарити. Конечно, никто не посмел прямо высказать свое недоумение или осуждение, никто не шушукался за спиной невесты и уж тем более не рисковал выказать малейшее неуважение к ней, однако даже авторитет Жерара был бессилен запретить гостям многозначительно переглядываться и с нескрываемым любопытством разглядывать «англичаночку».
Однако, когда миновали напряжение и скованность первых минут, атмосфера заметно разрядилась. Мужчины одобрительно похлопывали Жерара по плечу и завистливо качали головами. Разговаривали по- французски, но по довольным ухмылкам на лицах поздравляющих и по слегка смущенному виду Жерара можно было понять, что здесь в ходу довольно фривольные комментарии. Комплименты, которыми гости осыпали юную избранницу своего родственника, не раз заставляли Чарити багроветь от смущения и теснее прижиматься к могучему плечу Жерара.
— Как видишь, все не так страшно, — еле слышно шепнул Жерар, когда церемония знакомства подошла к концу.
— Да уж, — буркнула она, переводя дыхание.
