Народ угрожающе загудел.
— Дорогу! — закричал Рамилант, размахивая мечом. Люди попятились и поначалу вокруг него образовался свободный пятачок. Но тут же кто-то из толпы ловко поддел его сзади длинной рогатиной и распростёртого на земле начальника вмиг разоружили и скрутили. Остальные пытались было занять круговую оборону в кольце, но им не сговариваясь помешали Гембра и Олкрин. Девушка отчаянно врубилась мечом в строй гвардейцев, пробив в нём брешь. Олкрин, в свою очередь, предчувствуя в ближайшие мгновения удар кинжалом, нанёс несколько грамотных пинков ногами в спины обращённых к толпе заговорщиков. Началась свалка. Замелькали мечи и палки. В центр драки полетели камни и гнилые овощи. Крики боли, брань и шум драки слились в сплошной гул. Напор толпы был непреодолим. Скоро все были разоружены и связаны. Поскольку Олкрин был уже и так связан и сопротивления не оказывал, с ним обращались помягче. Впрочем, один из брошенных камней попал ему в голову, оставив на лбу царапину и большую шишку. Гембру, всю вдоль и поперёк перекрученную верёвками подтолкнули к нему.
— Вы ответите за это. Вас будут судить за самоуправство! — продолжал угрожать Рамилант, но его никто не слушал.
— На кол бунтовщиков!
— На кол!
— На кол!
— Камнями их побить, как в прежние времена!
Перед Олкрином мелькали разъярённые грубые лица. Ремесленники, торговки, мастеровые… Взбешённая толпа была в числе тех немногих вещей, которых он по-настоящему боялся. Против этой безжалостной всесокрушающей стихии не было оружия. В предсказуемой простоте настроений и действий толпы было что-то до глубины души пугающее, что-то надчеловечески фатальное. Будто это не множество отдельных людей сложили свою волю воедино, а наоборот, все они растворились в одной всеподавляющей воле незримой внешней силы. Учитель сравнивал это с полётом стаи птиц, выстраивающихся в небе красивые фигуры. Каждая из них не знает как надо лететь, чтобы сохранить картину и тем более не может видеть эту картину со стороны. Но что-то извне направляет, подсказывает и платит за послушание несказанным блаженством слияния с другими и чувством силы и защищённости. Первое искушение сильного человека — искушение растворения в толпе.
— Перебить всех и дело с концом! — пробасил кто-то совсем рядом. Олкрин очнулся от своих мыслей.
— О чём задумался? — мрачно спросила Гембра.
— Лучше быть разорванным толпой, чем к ней присоединиться. Так Сфагам говорит.
Гембра вздохнула.
— Похоже, и правда разорвут…
Кольцо сжималось. Неистово тянущиеся руки уже хватали пленников за одежду.
— Послушайте! — раздался зычный голос.
— Тише, тише!
— Пропустите судью!
— Послушайте! — тучный судья с серебряным знаком чиновника третьего ранга на высокой чёрной шапке выступил вперёд.
— С каких пор честные горожане стали дикими варварами? С каких пор в Амтасе дозволен самосуд? Разве у нас нет законов. Из-за беззакония и беспорядков боги отступились от нашего города. Слышали, что в храме делается?
Толпа встревожено загудела.
— И обелиск на площади упал. — добавил кто-то со рядом.
— И вам этого мало? — продолжал судья. Вы хотите усугубить хаос и навлечь на город ещё больший гнев?
— Прикончить бунтовщиков — дело достойное. — пытался кто-то возразить.
— Разве в городе нет законной власти? Только правитель может решать, кого и за что наказывать. А если вы оспариваете его полномочия, то вы сами не лучше этих бунтовщиков!
— Верно, верно! — послышались голоса.
— Мы не знаем, что творится во дворце.
— О правителе со вчерашнего дня ничего не слышно.
— Может его убили уже. А мы их отпустим!
— Я не призываю вас их отпускать! — громко ответил судья. — Мы должны отвести их ко дворцу. Пусть правитель сам решит их судьбу!
— Правильно! Не уйдём, пока не увидим правителя!
А не пустят — войдём во дворец силой! Тут у нас с утра люди собираются…
— А если правитель… Если с ним что-то случилось, тогда их судьбу решит городское собрание. Но я уверен, что Тамменмирт выйдет к нам. А уж он виноватым не спустит. Это мы все хорошо знаем! — закончил судья.
Народ одобрительно закивал. Послышались даже смешки.
— Во дворец!
— Во дворец!
Связанных пленников потащили через базарную площадь в сторону дворца.
— Жаль я тебя не прикончил, змеёныш! — прошипел Рамилант Олкрину. Тот ответил неожиданно беззлобным и даже сочувствующим взглядом. Удивление Рамиланта прочлось даже сквозь гримасу злобы.
— Зато Гембра в долгу не осталась.
— А ты знаешь, красавчик, твоя подруга меня повесить намылилась. Только она теперь сама с палачом поближе познакомится… Такой интересный мужчина! Завидно даже!… Но ты не расстраивайся, про тебя тоже не забудут!…
— Жизнь правителя спасена, — сказал Сфагам, выходя из алхимической кухни. — А Римпас умер, — тихо добавил он.
Правитель ещё нетвёрдо держась на ногах показался в дверях вслед за монахом. Их тут же обступили слуги, лекари, воины.
— Ты спас меня, — сказал Тамменмирт Сфагаму. — И об этом мы ещё поговорим.
— Это он тебя спас, — монах кивнул на тело Римпаса, которое слуги выносили из комнаты, — а я только кое-что доделал. Если бы ты получил такую царапину, как он…— Сфагам мрачно покачал головой.
— Ну ладно, ладно. — улыбнулся правитель, — ты скромен, я знаю. А это надолго? — он протянул лекарю перевязанную руку с немного распухшей кистью, с трудом сгибая и разгибая пальцы.
— Э-э-э. — лекарь поднял вверх брови и неопределённо сжав губы.
— Завтра к утру пройдёт, — ответил за него Сфагам. — Опоздай мы на немного и руку пришлось бы отнимать. А ещё ненамного — и я был бы уже бессилен.
— О,Тамменмирт! Наконец-то я к тебе пробился! — по коридору, путаясь в своих пышных одеждах, воздев руки вверх, нёсся Асфалих.
— Я с утра в полном неведении! Говорят, что ты отрёкся. Но ведь это так на тебя не похоже! Я сразу почуял недоброе! А потом сказали, что ты болен, а потом — убит! Хвала богам, ты жив!
Тамменмирт с устало обречённым видом позволил заключить себя в объятья.
— Что я только не перенёс, пытаясь добиться правды! У вас так всегда праздники начинаются?
— Нет, — смеясь ответил правитель, — при мне — в первый раз. И в последний… Уж теперь-то я позабочусь!…
— Правитель! Со стороны базарной площади собрались люди. Они задержали тех, кто вышел из северного портала. Рамилант с ними. Они готовы с ними расправиться, но хотят услышать твоё решение…
— Довольно! Я всё понял. Скажи людям, что я сейчас выйду на балкон. Нет я спущусь вниз прямо к ним. Эй! Горячую воду и новою одежду!
— Давно всё готово, правитель!
Неторопливо спускаясь к народу по главной дворцовой лестнице в широкой белоснежной с золотыми
