денонсированию Договора. Во-вторых, подписание «обновленного» Союзного договора задним числом узаконит де факто состоявшийся выход из состава Советского Союза шести из пятнадцати Союзных республик, не принявших участие в общесоюзном референдуме, состоявшемся 17 марта 1990 года (три прибалтийских республики, Молдавия, Грузия и Армения).
В это же время Б. Ельцин на встрече с руководством «суверенных» государств и общественностью ведет активную подрывную работу, которая, с одной стороны, способствует центробежным устремлениям прибалтов, а, с другой стороны, укрепляет веру руководства российских автономий в провозглашенный ими суверенитет, хотя это уже мина замедленного действия под единство самой России.
На встрече с депутатами Верховного Совета Латвийской Республики он заявляет: «…Мы считаем, что надо идти к развитию горизонтальных связей. Надо разрушать этот вертикальный жесткий стержень. Разрушить — и идти на прямые связи добровольных, суверенных, независимых государств, на договоры, которые не диктовались бы из Центра». — И относительно участия России в Союзном договоре — «Россия, возможно, будет участвовать в Союзном договоре. Но, мне кажется, на таких условиях, на которые Центр или не пойдет, или, по крайней мере, очень долго не пойдет. Поскольку проект, который подготовил Центр, мы считаем, не может удовлетворить Россию, а наверное, и другие суверенные государства» — далее он заверил слушателей, что заключив «горизонтальные» договоры с прибалтийскими республиками, Россия укрепит их силы в противостоянии с Центром, — «И тогда наш фронт, тот фронт, как бы обороны трех прибалтийских республик, был все-таки маловат, и напор Центр был велик. И стала рядом Россия. И Центр уже серьезно забеспокоился. Ему сейчас наступать будет трудно на эту укрепленную цепь обороны»[330].
В августе Б. Ельцин совершил поездку по Татарии, Башкирии и Приморскому краю. Побывал в Воркуте, Сыктывкаре, Свердловске, Кузбассе, на Сахалине и Камчатке. Будучи в Татарии, он так ответил на вопрос о своем отношении к объявленному государственному суверенитету республики: «Вполне нормально. Повторю еще раз, что говорил на Съезде народных депутатов при избрании (Президентом России. — А. К.): формирование доли власти должно идти снизу вверх — от города к республике. Какую самостоятельность изберет для себя Татария, ту мы и будем приветствовать»[331].
На встрече с общественностью города Уфы он заявил: «…Мы говорим башкирскому народу, народам Башкирии: возьмите ту долю власти, которую сами сможете проглотить. И мы согласимся с этой долей, с этим решением…мы просим вас, уважаемые граждане Башкирии, дать нам кредит доверия. Два года на стабилизацию, третий год — на повышение жизненного уровня»[332] .
Будучи в Республике Коми, Ельцин заявил: «…Учитывая, что мы от союзной структуры отказываемся, от всех министров союзных отказываемся, все на себя берем, в России не будет этой бюрократии…»[333]
Между тем «парад суверенитетов» продолжался…
— 25 октября Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию о государственном суверенитете республики;
— 31 октября Верховный Совет РСФСР принял Закон «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР», объявленный затем союзными властями недействительным.
В октябре Верховными Советами автономных республик приняты Декларации о государственном суверенитете с повышением государственного статуса Башкирской ССР, Бурятской ССР, Калмыцкой ССР, Марийской ССР (Марий-Эл), Чувашской ССР. Приняты Декларации о суверенитете и статусе автономной республики Адыгея, Декларации о суверенитете и статусе автономной республики Корякского автономного округа, Декларация суверенитете и статусе автономной республики области Коми-Пермяцкого автономного округа, Декларация о суверенитете и статусе автономной республики Ямало-Ненецкого автономного округа, Декларация о суверенитете и статусе автономной республики Горно-Алтайского автономного округа, Декларация о суверенитете Иркутского региона. Наконец, 15 декабря Верховный Совет Республики Кыргызстан принял Декларация о суверенитете республики. Таким образом, к началу 1991 года практически все автономные образования России объявили о своем суверенитете и в одностороннем порядке повысили свой государственный статус
— автономные республики до уровня Союзных республик;
— автономные области до уровня автономных республик;
— автономные округа до уровня автономных республик или автономных областей.
Не объявляла о государственном суверенитете и не меняла своего статуса пожалуй только Еврейская автономная область в составе Хабаровского края (ходила шутка — из-за отсутствия в области представителей «титульной» нации).
16 октября по телевидению было передано резкое, конфронтационное выступление Б. Ельцина, которое по своей сути и формату было ультиматумом с объявлением войны Центру под предлогом непринятия им российской экономической программы перехода к рынку — «500 дней». Позже, в своих мемуарах «Записки президента», Б. Ельцин писал:
«Приближался мартовский референдум 91-го, со страшной силой прогремели события в Прибалтике. Общество бурлило.
Каждый день телекомментаторы запугивали народ развалом Союза, гражданской войной. Нашу позицию представляли как чисто деструктивную, разрушительную. Пугать гражданской войной — это просто. По- моему, многие уже всерьез ждали ее. И тут у меня и созрела эта мысль. Вы боитесь Ельцина? Ну так получите того Ельцина, которого боитесь!
«Стало совершенно очевидным, — сказал я телезрителям, — что, сохраняя слово «перестройка», Горбачев хочет не перестраиваться по существу, а сохранить систему, сохранить жесткую централизованную власть, не дать самостоятельности республикам, а России прежде всего… Я отмежевываюсь от позиции и политики президента, выступаю за его немедленную отставку…»
Вот что писали газеты мира после моего выступления: «Уход Горбачева в отставку вряд ли откроет путь к демократии» («Берлинер цайтунг»). «Решение Ельцина пойти в открытую атаку отражает скорее его слабость, чем силу» («Крисчен сайенс монитор»). «Иностранные дипломаты считают, что Горбачев остается самой подходящей кандидатурой, если не с точки зрения прогресса, то, во всяком случае, предотвращения там хаоса. Ельцин остается неизвестной величиной и может привести к анархии» («Таймс»). «Необходимо помнить следующее: не располагающий опытом деятельности демократических институтов, Советский Союз может стремительно погрузиться в состояние кровопролития, голода, холода, анархии, если позиции Горбачева и нынешнего правительства, сколь бы слабыми они ни были, окажутся подорваны. Стремление Горбачева предотвратить развал СССР осуществимо лишь в случае сохранения политических реформ и определенного улучшения экономического положения. По мере своих возможностей США и другие страны Запада должны помочь Горбачеву в осуществлении этих целей — «Нью-Йорк дейли ньюс».»
На следующий день после выступления Б. Ельцина по телевидению Президентский совет осудил его заявление как антиконституционной и провокационное. Наиболее резко высказались в адрес Б. Ельцина Н. Рыжков и А. Лукьянов. Н. Рыжков, в частности сказал:
«У Ельцина одно на уме — рваться к власти. Во что бы то ни стало. Добиваться вот этого места! (Указывает на Горбачева.) Никакого согласия с Ельциным быть не может. Ельцин — разрушитель. Ваш (Горбачева) компромисс с Ельциным вам ничего не добавил. Он вышел вам боком. Но если пойдем «в лоб» — проиграем. «Пришел царь. Он нас спасет!» — вот как, по сути, СМИ и оппозиция представляют Ельцина стране. А страна становится неуправляемой. Она на грани развала. Мы можем остаться у власти в пределах Кремля, Садового кольца. И только. Государственная система разрушена? Нужно показать власть! Снимать и снимать тех, кто ее подрывает, кто не выполняет ее решений. Иначе дождемся того, что нас в лучшем случае расстреляют, в худшем — повесят на фонарных столбах? Может, пойти на создание коалиционного правительства, — но не с Ельциным!
…В Верховном Совете нет у нас парламентского большинства. Люди, особенно на заводах, просто озверели. Надо обратиться к народу, но не с разъяснениями, а выдвинуть четкие, чрезвычайные предложения.
В отношении телевидения надо принять меры… Противно смотреть, с каким придыханием дикторша произносит имя Ельцина! Убрать половину людей с телевидения! И из газет повыгонять всех этих!..»
После этих слов, буквально выкрикнутых расходившемся в своем гневе Рыжковым, член Президентского
