перерыва успело стать новым.
По дороге в палату, в коридоре, ко мне подошел горе-космонавт, желая в очередной раз пожаловаться на свою злую мать. И с каким наслаждением я послал его на хер.
- Послушай меня, дебил тупоголовый! Еще раз приблизишься ко мне, и я отхуярю тебя так, как твоя мамаша в жизни этого не делала! - сказал я, получив от этого уйму удовольствия.
Я понимал, что он душевно больной и ни в чем не виноват, но мне надо отыграться за целый месяц насилия над моими ушами!
ГЛАВА 11
Наступило утро. Я выспался как никогда. Мне даже сон приснился, будто я дома, ко мне пришли друзья. Мы сидим у меня на кухне, пьем пиво. Потом муть какая-то, плохо помню. А еще блондинка из гостиницы приснилась, но только во сне я явно ее не убивал. Правда, кое-что другое точно с ней делал.
- А кто сказал, что ты вообще ее убивал? - услышал я знакомый голос Флиппа.
Я от неожиданности дернулся.
- Тьфу, напугал меня.
Он сидел на подоконнике, свесив одну ногу вниз, а другую поставив на него.
- Следователь сказал, - ответил я на его вопрос, потирая глаза.
- Ну-ну, верь следователям.
Что «ну-ну»?! А кому мне верить и главное во что? Пользуясь твоими советами, я вообще не задумываюсь о таких вещах.
- Умнеешь на глазах, как я посмотрю.
Он соскочил с подоконника. Прошелся к двери и обратно.
- Какие планы на будущее? - язвительно спросил Флипп.
- Никаких. Живу одним днем, - не менее язвительно ответил я.
- С одной стороны, это хорошо, но с другой, - оборвал мою фразу Флиппер.
- Что с другой? Я так понял, ты появился в моей жизни для того, чтобы подвигнуть меня на какие-то поступки или конкретные действия, - взял я на себя роль грамотея.
- Только давай без этой киношной романтики. А то сейчас начнешь: «ты послан свыше, чтобы открыть мне тайну, сказать, что я не такой как все, типа избранный, и мне выпала честь выполнить миссию, которая заключается в спасении Мира», - протянул он с издевкой, - очнись, ты в психушке и к тому же не по моей милости.
- А по чьей?! - спросил я.
- Ты опять хочешь перекинуть вину на кого угодно, лишь бы себя оправдать. Пойми, людей миллиарды! И все ищут виноватого в своих бедах, не желая заглянуть в корень проблемы, - жестикулируя руками, объяснял мне Флиппер, - а я скажу в чем дело. Если бы люди перестали искать виноватых и осознали, что они сами в состоянии предупредить неприятную ситуацию или конфликт, и больше заглядывали бы в себя, признавая, что сами ответственны за все с ними происходящее, то поверь мне, не было бы ни воин, ни разногласий. Конечно, проще всего убедить себя в том, что ты ни в чем не виноват, это она, или он, сволочь редкая, и затаить обиду. А за этим следует плохое настроение и цепная реакция, передающая негатив от одного к другому. Если это случается в кругу семьи или в рабочем коллективе, то результат - хреновая атмосфера и конфликт. А если на международном уровне, да еще и в высших эшелонах власти, то все. Пиздец. Война, - завершил он грубым, но точным выражением.
- Знаешь, а я, кажется, начал понимать, о чем ты мне толкуешь, - проникновенно сказал я.
Потом не смог сдержать улыбку, и мы вместе рассмеялись.
Я был счастлив. Я снова испытал и вспомнил, что такое здоровая и интересная дискуссия. Насколько важно при общении видеть глаза собеседника, которые наполнены пониманием того, о чем он говорит, и он обоснованно отстаивает свои убеждения.
Для того чтобы это понять и начать ценить, мне понадобилось два месяца, на протяжении которых я выслушивал, и не имел возможности оспорить, тот маразм, который несли настоящие психи и недалеко от них ушедшие сотрудники милиции.
- Ладно, на самом деле, у меня есть кой-какие планы, - вытирая слезы вызванные смехом, стараясь сделать серьезный голос, сказал я, - бежать отсюда буду.
- Оу. Смелое решение. Каким образом, если не секрет? - не теряя сарказма, поинтересовался Флипп.
- Нас иногда выводят на улицу, в прогулочный дворик. Должны каждый день, но с этим мороки больше, так что получается мы раза два в неделю на свежий воздух попадаем.
- Давай без лирики.
- Ну, хорошо. Все привыкли, что я не проявляю особой активности и со временем утратили бдительность относительно моей персоны. Санитары больше за суицидником и тайным агентом смотрят, который каждый раз через забор норовит перебраться, а я, как правило, остаюсь без внимания.
-Ну?
- Что «ну»? Пока они будут за этим шпионом гоняться, я сам через забор и перемахну. Благо, что халатность - это неотъемлемая часть русского человека. Деревьям около забора уже давно следовало бы ветки обрезать, но пьяный слесарь больницы, он же столяр, он же дворник и еще хрен знает кто, этого не сделал. Вот это и будет моей путевкой на свободу.
- Гениально! А что если тебя все-таки засекут?
- Будем надеяться, что обойдется без «если».
ГЛАВА 12
Настал тот день, когда санитары соизволили вывести нас на свет Божий.
Я так же исполнял роль неодушевленного предмета. За исключением того, что теперь не позволял обитателям здешних мест грузить меня своими параноидальными историями.
- Мне вчера врач сказал, что скоро меня выпишут и я смогу вернуться к своим оловянным солдатикам. Они, наверное, меня уже заждались. Знаешь сколько их у меня? - говорил очередной дебил, умостившись рядом со мной.
Я же незаметно, чтобы не привлекать внимание санитаров, придвинувшись к уху своего собеседника, говорил следующее.
- Слушай, кретин, тебя никогда отсюда не выпустят, а твоих гребаных солдатиков давно уже на столовые приборы переплавили.
После чего тот вскочил и в ужасе и, умываясь слезами, убежал от меня подальше.
Так, буквально за один день, я пояснил всем своим дотошным клиентам, что кабинет психотерапевта на общественных началах закрылся, и ловить здесь больше им нечего.
Всем всем по потребностям.
Любителю детских сказок я рассказал, что снежная королева растаяла и у него никогда не будет котенка. Чекисту поведал, что его секретную карту давно нашли и изъяли. Теперь он ходит в страданиях, что она пропала, но меня больше не донимает. Зоофилу пообещал открутить голову и отдать бешенной собаке, которая совершит с ней акт совокупления, и это ему почему-то не понравилось, несмотря на его страсть к животным.
В общем, я и оттянулся по-полной, и от кровососов избавился.
Как и предполагалось, шиз, страдающий манией преследования, начал карабкаться на трехметровый забор, стараясь уцепиться за выступавшую из бетона арматуру.
Его жалкая попытка к бегству сразу же пресеклась санитарами, и он как всегда закончил прогулку у себя в палате в смирительной рубашке и под дозой успокоительного.
