Убеждая себя в том, что не позволит Пекосу отравить ей этот день, Анжи вышла из комнаты. Ей не терпелось услышать мнение мисс Эмили по поводу ее наряда. Новое розовое платье мягко струилось вдоль тела, и Анжи со светящимся от возбуждения лицом поспешила в теплицу, окликая бывшую там мисс Эмили.
Эмили, склонившаяся над клумбой с желтыми розами, распрямилась и повернулась на звук ее голоса. Анжи стояла в дверном проеме, очаровательно улыбаясь, ожидая похвалы и желая увидеть в добрых глазах пожилой женщины знак одобрения. Онемев на секунду от восхищения, Эмили смотрела на молодую женщину. Затем стала рассеянно стягивать белые рабочие перчатки, защищающие от шипов ее руки.
Анжи, нервничая, стояла перед ней, окутанная розовым облаком, с затаенным дыханием и вспыхнувшими щеками. Новое платье очень ей шло. Нежные с оборками рукава были украшены изысканным белым кружевом; точно такое же кружево обрамляло высокий круглый воротник. Нежная ткань ласкала благородные изгибы ее тела, двойной слой розовой материи застегивался пуговицами из натурального жемчуга от высокого узкого воротника до тоненькой талии. Блестящие волосы Анжи были уложены в великолепную прическу. Они падали густыми сверкающими волнами до пояса, а у шеи были перехвачены розовой лентой, стянутой на затылке.
Обретя, наконец, дар речи, Эмили уронила свои рабочие перчатки и всплеснула руками, одновременно вздохнув от восхищения:
— Моя дорогая, вы самая красивая молодая леди, какую я когда-либо видела. Я поражена тем, как вы изменились!
Сияя от удовольствия, Анжи ответила с улыбкой:
— Вы, правда, так думаете, тетя Эмили? — Такого рода комплименты были девушке в новинку, и она рассеянно спрашивала себя, так ли эта суета греховна и погибельна для души, как ее учили всю ее жизнь. Сегодня утром она чувствовала радость оттого, что на ней было надето такое красивое новое платье. Она ощущала себя очень хорошенькой, и это было приятно. Без сомнения, не такой уж это и грех — гордиться своей внешностью.
— Да. Я действительно думаю, что вы очень красивы, Анжи, — Эмили протянула к ней руки. — Пойдемте, такая красота может сравниться только с одной из моих лучших роз.
Счастливо кивнув, Анжи поспешила за ней по каменному полу. Аромат множества роз различных сортов наполнял теплый воздух. Подойдя к мисс Йорк, Анжи взяла протянутую руку, и вместе они медленно пошли вокруг усыпанных цветами клумб. Эмили тщательно осматривала каждый великолепный цветок, отыскивая как раз такую розу, которая самым лучшим образом подчеркнула бы нежную красоту Анжи.
— Ах, — вздохнула она, наконец, указывая на потонувшую в зелени клумбу, на которой росла только одна темно-розовая роза поистине прекрасной формы. — Это именно то, что вам нужно, Анжи.
Анжи покачала светловолосой головой:
— О нет, мэм, я не могу взять ее. Она здесь только одна такая, она особенная.
С мягкой улыбкой на губах тетушка Эмили посмотрела на неизбалованную девушку. Срезая розовый цветок у основания, она сказала то, о чем думала:
— Анжи, это вы особенная. Вы и эта роза словно созданы друг для друга.
— Вы так добры, — пробормотала Анжи, и дрожь пробежала по всему ее телу от мысли, что кто-то считает ее особенной. Она держала голову неподвижно, пока мисс Эмили продевала сладко пахнущую розу под розовой лентой над ее левым ухом.
— Вот так, — Эмили отступила на шаг назад и залюбовалась девушкой и розой. Точно такого же цвета, как и платье, цветок подчеркивал румянец щек Анжи и придавал ее маленькому ротику еще большую красоту.
Чувствуя, как сжимается ее горло, когда она смотрит на невинного прекрасного ребенка, Эмили сказала:
— А теперь, Анжи, почему бы вам не побежать в комнату Пекоса и не поторопить его? Он обещал отвезти нас в Марфу, и я уже хочу трогаться в путь. Пойду освежиться. Это займет не более получаса.
Не желая рассказывать доброй заботливой женщине о своем далеко не беспричинном страхе перед Пекосом, Анжи почувствовала неприятный холодок в животе. Больше всего она не хотела оставаться наедине с грубым самонадеянным Пекосом МакКлэйном. Такая перспектива вызвала у нее страх. Но все же она не осмелилась поделиться своими сомнениями с его тетей. Было очевидно, что Эмили Йорк испытывала большую нежность к своему единственному племяннику. И Анжи сомневалась, что она когда-нибудь поверит в то, что красавец Пекос силой вынуждает женщин сносить свои непрошенные объятия. У нее не было иного выхода, как выполнить пожелание мисс Эмили.
— Да, мисс Эмили, — сказала Анжи, улыбнувшись кончиками губ. — Я поговорю с ним через дверь. Спасибо за прекрасную розу. — Ее маленькая ручка коснулась бархатных лепестков, и она нехотя пошла прочь.
— Не за что, Анжи. — Эмили смотрела, как розовое облако исчезает в дверном проеме теплицы.
В ушах Анжи отдавалось тревожное биение сердца, когда она медленно шла по коридору по направлению к спальне Пекоса. Убеждая себя оставаться спокойной, надеясь, что ничего постыдного не произойдет, что все, что от нее требуется, — просто постучать в дверь и сказать ему, что она и тетя Эмили ждут Пекоса у экипажа, Анжи все же остановилась, не решаясь войти к нему в комнату. Ее сердце все еще громко колотилось, когда она, наконец, постучала, и низкий мужской голос спросил:
— Кто там?
— Это… это Анжи… Анжи Уэбстер, мистер МакКлэйн. — Она ненавидела себя за заикание. Страстно желая укрыться в холле, Анжи стиснула руки, готовая немедленно убежать.
Но не успела она и шагу ступить, как высокая дверь распахнулась, и Пекос встал перед ней, глядя сверху вниз. К смущению Анжи, он был без рубашки, хотя, казалось, нисколько не стыдился этого. Нижняя часть его лица была покрыта толстым слоем мыльной пены, а с шеи свисало белоснежное полотенце. Внезапно осознав, что смотрит на него во все глаза, Анжи смущенно пробормотала:
— О… простите, я не думала…
Чувственные губы Пекоса искривились в насмешливой улыбке, как будто он посчитал ее вторжение забавным. Он положил свою ладонь поверх ее руки.
— Вы не сделали ничего такого, за что нужно извиняться, Ангел. — Его голос был обычным, манеры спокойными и дружелюбными. Длинные пальцы ласково пожали ее руку, а серые глаза пристально разглядывали девушку. Он провел ее в комнату и закрыл дверь.
Звук закрываемой двери наполнил Анжи беспокойством. Она повернулась к нему так быстро, что наткнулась на упругую обнаженную грудь Пекоса и тут же почувствовала себя еще более неловко. Чтобы удержать равновесие, она инстинктивно приблизилась к нему. Пекос любезно поддержал ее за плечи, его сильное тело было хорошей опорой.
В смятении от его близости Анжи отступила на несколько шагов. Ей трудно было справиться со своими чувствами. Его широкая мускулистая грудь находилась на уровне ее глаз и волновала ее. На правой стороне груди Пекоса виднелся белый шрам, который начинался прямо над плоским соском, извивался вниз по жестким ребрам к талии и исчезал под поясом брюк.
Анжи не могла отвести глаз от этого шрама. Она сама не знала почему, но ей страстно хотелось прикоснуться к этому шраму. Пока ее глаза скользили по нему, запах теплого тела Пекоса взволновал ее, убыстряя и без того частый пульс. Полная решимости не поддаться его чарам, Анжи отвела взгляд в сторону и стала смотреть в пол.
Едва слышно, сосредоточив внимание на затейливых узорах терракотового ковра, она сказала:
— Пожалуйста, Пек… Мистер МакКлэйн… мне не подобает находиться в вашей спальне при закрытых дверях. Не будете ли вы так добры открыть их?
— Этот ковер представляет для вас исключительный интерес, Ангел? — пошутил он и сделал шаг к ней. Слегка дрожа, Анжи страдальчески сморщилась, когда твердые пальцы взяли ее за подбородок и приподняли его, заставляя взглянуть в глаза Пекоса. Эти насмешливые серые глаза поблескивали озорными огоньками, красивый рот растянулся в широкой ухмылке, сметая с лица мыльную пену. Его глаза поймали ее взгляд, а голос зазвучал тепло и приглушенно:
— Ангел, вы явились без приглашения в мою комнату в то самое время, когда я был не одет. И тут же бесстыдно прижались своим маленьким чудным телом к моему. Затем, как будто я во всем виноват, вы
