– Пожалуй, отнесу свои грязные вещички куда приказано, иначе мне несдобровать.
– Подожди минутку, сынок, – остановил его Джолли. – Неси-ка сюда сумки, которые я принес.
Курт внес два увесистых саквояжа и по указанию старика поставил на постель. Джолли расстегнул ремни и открыл их.
– Джесси, мой младший сын, был примерно вашего роста, капитан. Зачем добру пропадать. Здесь рубашки, брюки, костюмы. Даже галстуки и туфли, ну и все прочее… – Он замолчал, пожав плечами.
– Джолли, я не могу принять…
– Джесси это больше не понадобится.
Курт заметил печаль в голубых глазах старика. Он не знал, что у Джолли был сын.
– Он погиб на войне, – произнес Курт скорее утвердительно, чем вопросительно.
Джолли кивнул:
– Как и два его брата. Роберт был старшим. Денни средним. А Джесси младшеньким.
Курт помолчал, глядя в пол, затем посмотрел старику в глаза:
– Мне очень жаль, Джолли. Господи, мне искренне жаль.
– Я знаю, сынок. – Пальцы старика ласково прошлись по аккуратно сложенным вещам. – У Джесси был прекрасный вкус. Он выглядел настоящим щеголем. Вы будете неплохо смотреться в его вещах.
– Спасибо. Приятно надеть на себя что-нибудь приличное для разнообразия, – сказал Курт с улыбкой, положив ладонь на плечо старика, и тихо произнес: – Джолли?
– Да?
– Как вы могли простить меня? Почему не испытываете ко мне ненависти, как остальные? – Он посмотрел на Джолли в упор. – У вас для этого есть все основания. – Курт уронил руку и бросил выразительный взгляд на саквояжи с одеждой.
Джолли устало вздохнул.
– Наверное, я провел более чем достаточно времени, сходя с ума от гнева, ненависти и горя. И знаете что? Это ничего не изменило. Ни на йоту. – Он печально улыбнулся. – Я не испытываю к вам злобы, капитан. Будь Алабама вашим домом, вы бы сражались за Конфедерацию. А Джесси и его братья воевали бы на стороне Союза, если бы мы жили на Севере. – Он снова пожал плечами. – Судьба поставила вас по разные стороны баррикад. Вы остались живы, а мои мальчики… – Он махнул рукой, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему.
– Вы мудрый человек, Джолли Граббс. И добрый.
– Ну, этого я не знаю, – отозвался Джолли, хотя и был польщен, и уже серьезно добавил: – К сожалению, не могу сказать, что здешний народ в восторге от вашего появления, капитан. Все эти люди коренные южане. Война закончилась, но их продолжают грабить, причем беспощадно. Синие и серые, как и прежде, воюют между собой.
– Я понимаю, – сказал Курт. – И не жду дружелюбия. Это не важно.
В глазах Джолли мелькнуло беспокойство.
– Как бы вам не столкнуться с чем-нибудь посерьезнее, чем неприязнь, капитан. В Спэниш-Форте есть горячие головы, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Я буду осторожен.
– Да, на всякий случай. Мало ли что…
Курт перебил его:
– Меня кое-что озадачило. Надеюсь, вы поможете мне разобраться.
– Постараюсь, – сказал Джолли.
– Во время утренней скачки я наткнулся на три безымянные могилы, совсем еще свежие. Я был удивлен…
Старик кивнул.
– Союзные солдаты. Они были на борту патрульного катера, когда тот налетел на мину в заливе. Изувеченные тела выбросило на берег, и я похоронил их. Собирался положить какой-нибудь камень, но…
– Я готов, уже готов! – Из-за занавески выбежал Чарли в одних коротких штанишках и бросился к Джолли. Он обулся, но не завязал шнурки.
– И это называется готов? – Джолли укоризненно покачал головой. – А где твоя рубашка и кто будет завязывать шнурки?
– Хелен сказала, что можно не надевать рубашки, – сообщил мальчик.
– Правда? Ну, если Хелен сказала, тогда все в порядке. Завяжи шнурки, и пойдем.
Чарли скорчил рожицу.
– Я не умею.
– Не умеешь? – Джолли, изобразил изумление. – Ну так пора тебе научиться. – Он сел прямо на пол. – Поди-ка сюда.
Пока Джолли, сидя на полу, терпеливо учил Чарли завязывать шнурки, Курт распаковал саквояжи. Из
