улицы была шумновата, после тайги-то.
С такими мыслями сотрудник лаборатории психодинамики колдовства Александр Матвеевич Горлов продолжил знакомство с квартирой. Проверил скудные запасы на кухне и в холодильнике, обрадовался горячей воде, примерил спортивный костюм, носки и кроссовки, найденные в шкафу. Привязал ключ на веревочку, закрыл квартиру и спустился на улицу для первой пробежки за минувший месяц. Пора познакомиться с местом, осмотреться, где тут почта, магазин, аптека. И восстанавливать форму, утраченную в тайге — тоже пора!
Комок в голове после медитации стал затихать, а в аэропорту Николаевска полностью исчез. Из ощущений, естественно, не из головы! При попытке совершить любое «колдовское» действие, по собственному определению Матвеича, в центре мозга отчетливо проявлялось некое образование, не столь уж плотное, скорее — упругое. Горьковатое на вкус, с некоторой кислинкой, будто лизнул пиво, заправленное лимонным соком. Как уж это получалось, что вкус возникал не на языке, а в глубине черепа — Горлов не понимал, но вот, возникал же!
Он думал об этом, неторопливой трусцой продвигаясь по пешеходной дорожке, идущей вдоль бора. Народа на улице почти не было, да и тот шел по противоположной стороне улицы. Торговый и общественный центр оказались совсем рядом, почти напротив. Уточнив часы работы, Матвеич снова перешел улицу и углубился в бор, там лучше думалось.
Вообще-то, с органами чувств был непорядок. Все смешалось и сместилось. Закрыв глаза, он спокойно лоцировал, почти видел окружающий мир, но в тусклом, красно-розовом и синем оттенках. Он и сейчас попробовал, пробежал метров двести с закрытыми глазами, огибая редких встречных или попутчиков, пока не навернулся со всего разгона, оступившись на случайной шишке. Вот зараза, она-то неживая, и почти незаметна на фоне розоватой почвы! Отряхнулся, продолжил помедленнее, всматриваясь под ноги.
Странно, что ко всем новым восприятиям он относился абсолютно равнодушно. Видимо, сказалось все сразу: долгое ожидание собственной смерти, множество смертей вокруг, неоднократное резкое изменение обстановки. Мирный врач Горлов, словно бурундук, изгнанный половодьем из уютной норки и попавший в окружение куниц, ласок и крыс — научился кусаться, огрызаться. Пришлось измениться, чтобы выжить вне привычной среды обитания! И расплатился за это — душа зачерствела, перестала реагировать на раздражители. Словно мозолистый слой нарос на чувствах. Всего месяц назад рухнул самолет, а уже с трудом (как будто годы минули!) вспоминались лица пилотов, дикая история с резней, что ойроты учинили в археологическом лагере и романтическая встреча с девушкой Леной.
Сплав по Шергешу, простуженный американец и принудительный возврат к скиту — выглядели скромным довеском к путешествию в лабораторию психодинамики. События последней недели полностью перевернули мир с головы на ноги, подумал Матвеич, проваливаясь в сон после горячего душа, смывшего пот и приятное утомление.
88
Трава не успела вырасти на месте костра. Сначала слабый, потом более жесткий — морозы убили зелень. Когда снег упал на обледенелые стебли, он сравнял окраску, замаскировал ожоги. Зато прорубленные проходы вокруг стен и внутри забора остались без листвы, стали гораздо заметнее. Однако некому смотреть на недавнее поле жестоких сражений. Разбитый дверной проем в молитвенный зал — или, как там его называли сами староверы? — манил к себе, но ни одна живая душа не рискнула бы войти. Временные жители, птицы — к зиме покинули насиженные места на балках. Несколько старых гнезд, сброшенных Матвеичем и Кириллом Игоревичем во время игр в невидимость и успешных пряток, так и валялись неподалеку от входа.
Звери обходили стороной странное место, нутром чуя неладное и не собираясь рисковать. Зато в нескольких километрах от скита, где нашли упокой тела всех погибших, они порезвились, пока мороз не остановил процессы разложения, а снег не скрыл останки. Исчезли следы очередной несуразной схватки самых страшных хищников земли — людей. До поры, а то и навсегда. Глубокая расселина каждую весну обильно промывалась бурным потоком, который вперемешку с камнями волок до Шергеша всё, что попадало в него. Долгих два километра по ручью, а дальше подвижное галечное дно — что достанется морю, в которое умчится бешеная вода?
Такова она, сибирская тайга, умеющая хранить тайны…
89
Ивлев представил нового сотрудника начальству, судя по звезде и лампасам — маршалу, не меньше. Матвеич давно забыл табель о рангах, да и разницу в звездах не понимал даже в коньяке. Что уж говорить о российских гостиницах и самых старших офицерах армии?
Лаборатория располагалась в бывшей церковке. Рядом находилась закрытая больница, скорее — госпиталь, оборудованный самой передовой аппаратурой. Уж в этом Александр Матвеевич разбирался. Стало по-черному завидно, а в чем-то и обидно сознавать, как обделена Сибирь. После детального обследования на всех мыслимых приборах, под нагрузкой и без нагрузки, специалисты дали заключение — здоров. Магнитно-ядерный резонанс, томография, ультразвук — здоров. Анализы — здоров. Рефлексы, энцефалограмма, изотопы — здоров.
Но в центре головы прочно сидит знакомый «комок» и давит на нервы. Последняя надежда — психолог. Матвеич признался, что битва в ските не прошла бесследным эпизодом. Тяжко сознавать, что убивал и добивал людей, пусть и для самозащиты. Симпатичный и внимательный психолог проникся сочувствием, долго слушал, уточнял детали, а затем предложил лечение гипнозом. Не сразу согласился Матвеич пустить постороннего в собственную голову, но навязчивые сны так намучили! Рискнул и не пожалел — кошмары ушли безвозвратно после второго сеанса. Выздоровел!
Это подтвердил и психиатр, который, правда, хорошо подковырнул, едко. Заполнив листок экспертного заключения, подписал, вложил в конверт и подмигнул:
— Вы правильно решили под больного косить. Так спросу меньше. Даже если не признают, то память, что в дурке обследовался — останется.
Ну, коли здоров, надо работать. Работа началась со спецподготовки. Сначала теория — все новинки психотехнологий, затем отработка практических навыков колдуна. Исторические аспекты колдовства, распределение энергии. Управление энергетическими потоками, присущими определенным чакрам.
Вообще, с чакрами получилась полная ерунда. Индуистские или чьи там, он даже не интересовался, названия — в голове не укладывались. Как по ним движется энергия, было непонятно. Зато китайская акупунктура, с точками, с меридианами, оказалась подходящим наглядным пособием. Рассматривая фигурку человека с точками, Матвеич нашел на себе эти пресловутые чакры, приноровился открывать и обалдел от первого эффекта.
Забытая физиология напомнила о себе. Вспыхнуло неукротимое плотское желание. Унял, конечно, но воспоминание о потоке вожделения терзало Горлова всю ночь. Снилась Елена. Он начинал ее обследовать, а чисто врачебные прикосновения внезапно перерастали в ласки, на которые — полураздетая тогда Лена — в этом сне отвечала совершенно недвусмысленно. Утром Матвеич себя отругал и напомнил, что обещал ведь не приплетать никого к своей судьбе, смертельно опасной для мало-мальски близких людей.
90
Зима в тайге — это серьезно. Мало желающих проводить дни свои в одиночестве, на приличном удалении от цивилизации. Там, где любая травма может стать роковой. Многие читали в детстве Джека
