гомосексуалист, и у него ничего не может быть с женщинами… Я ему поверила, смирилась с этим, а он… Как только появилась эта девица…
Она задохнулась бесслезным рыданием.
— Я думаю, миссис Иннес, вам лучше подождать, пока вас попросят дать письменные показания, — сказал Уайклифф.
Ее устремленный на сыщика взгляд преисполнился неистовства, голос зазвучал натужно и хрипло:
— Я знаю, для меня все кончено. Что ж, ладно. Но кто-то должен выслушать меня!
Ее дрожащие пальцы сжались в кулачки.
— Она зашла ко мне в мастерскую, спросила, где он… Потом уселась ко мне задом… «Я беременна, Полли. Я подумала, что он должен знать и ты тоже. Я еще пока не решила, как мне следует поступить…» Она просто издевалась надо мной! Для того и пришла, хотя прекрасно знала, что его нет… А на самом деле ее слова означали вот что: «Между мной и Тристаном возникло чувство. А до тебя никому нет дела. Ты калека! Ты не сможешь нам помешать!» А сама не была даже беременна! Все ложь!
Эта вспышка позволила ей несколько унять возбуждение, бешеный блеск в глазах померк, и, когда она снова заговорила, голос звучал спокойнее и глуше:
— И тогда я ее ударила. Ударила маленьким молотком, который я обычно использую, когда нужно натянуть холст на подрамник…
После еще одной затяжной паузы она заговорила с почти равнодушным спокойствием:
— Да, я ударила ее… — Легкий взмах правым кулачком должен был, вероятно, изобразить, как это было. — Но не убила. Она долго еще прожила… Это было страшно! У нее глаза не закрывались, ртом она ловила воздух, душераздирающе стонала. Крови натекло… Я не смогла себя заставить находиться с ней в одной комнате, но за ночь несколько раз возвращалась туда. Она все не умирала… Я пробовала помочь ей.
— Помочь?!
— Да. Я вцепилась ей в горло, но сил не хватило… В ту ночь я вообще не ложилась…
Дождь прекратился, в небе заметно прояснилось. Когда прибыла «скорая помощь», Иннес вышел из дома, чтобы проститься с женой, которую увозили в больницу. Это были странные мгновения. Он стоял рядом с носилками и смотрел на нее сверху, она — снизу на него. Оба молчали. Ни поцелуя на прощанье, ни хотя бы мимолетного соприкосновения рук. Они только посмотрели друг на друга в недоумении, и все.
«Скорая» уехала, Иннес вернулся в свой кабинет, куда несколько минут спустя пришли Уайклифф и Люси Лэйн. Когда они вошли, Иннес поднял голову, но ничего не сказал.
— Это будет официальная беседа, мистер Иннес, — начал Уайклифф. — Я должен предупредить вас, что вы не обязаны давать показания, а все, что вы скажете, может быть занесено в протокол и использовано против вас в суде.
Уайклифф придвинул стул ближе к письменному столу и расположился на нем. Люси пристроилась ближе к двери с блокнотом наготове.
— Мы располагаем уликами, что смерть Хильды Клемо наступила здесь, в вашем доме. В субботу, после того как вы уехали в Экзетер, ваша жена нанесла ей удар сзади по голове. Черепно-мозговая травма не была сама по себе смертельной, однако оставленная без помощи на полу в мастерской Хильда истекла кровью.
Уайклифф сделал паузу. Иннес сидел, отвернувшись к окну, за которым сосны снова четко вырисовывались на фоне синевы небес. Он был совершенно недвижим, только видно было, как пульсирует на виске жилка.
— Я исхожу из предположения, что, вернувшись в понедельник домой, вы обнаружили труп Хильды на том самом месте, где она упала и пролежала два дня. Когда именно она умерла, мы, возможно, не узнаем никогда. Охотно верю, что вы пережили глубочайший шок. И тем не менее вы взялись за уничтожение улик, насколько это было в ваших силах. Самым сложным оказалось избавиться от трупа. Как я уже говорил, я уверен, что вы с самого начала прекрасно понимали: чтобы обезопасить жену, вам надо избежать даже тени подозрения, поскольку криминалистическая экспертиза неизбежно обнаружила бы в вашем доме следы убийства.
Телефон на столе Иннеса зазвонил так неожиданно, что оба вздрогнули. Иннес бросил на сыщика вопросительный взгляд, тот кивнул. Звонок касался каких-то запланированных лекций. Иннес быстро закруглил разговор и со вздохом положил трубку:
— Я уже успел забыть, что у других жизнь идет своим чередом.
Это была первая фраза, которую он произнес за это время.
Уайклифф не торопился продолжать. Молчание длилось минуту или даже больше, но Иннес терпеливо и спокойно ждал. Уайклифф вернулся к тому, на чем был прерван:
— Вы не могли слишком долго держать труп в доме. И вам пришло в голову, что если его обнаружат раздетым в заброшенной каменоломне, следствие заключит, что преступление было совершено на сексуальной почве. И вы знали, кто станет основным подозреваемым. Клиффорд Рул. К тому же во вторник Рулов возили на допрос в связи с другим правонарушением, и хотя в тот же вечер они вернулись домой, складывалось впечатление, что их в любой момент могут арестовать. Поэтому в ночь со вторника на среду вы отвезли труп Хильды на вершину утеса над каменоломней и сбросили в воду.
Опять последовало долгое молчание, нарушенное вновь Уайклиффом:
— Мне осталось сказать вам только одно. В понедельник вечером я виделся с вами и вашей супругой. Весь тот день вы наверняка провели в отчаянных попытках скрыть следы кровавого преступления, совершенного женой. Ко времени нашей встречи вы уже нашли укромное место, где можно было спрятать тело. И после всего этого вы легко изобразили передо мной добропорядочную, интеллигентную семью, самую малость обеспокоенную странным исчезновением молоденькой девушки, которую вы взяли под свое благосклонное ученое покровительство. Так вот, по моему мнению, на такое способны только люди, абсолютно бесчувственные.
Люси Лэйн, в блокноте которой до сих пор не прибавилось ни строчки, смотрела на Уайклиффа в безмолвном изумлении. Никогда прежде не слышала она, чтобы он отзывался о ком-то или с кем-то разговаривал настолько презрительно.
Если Иннес что-нибудь и понял, то не подал виду. Он лишь спросил устало:
— Через что еще мне предстоит пройти?
— Вас доставят в ближайший полицейский участок для более полного допроса. У вас будет возможность дать новые показания о том, что случилось в субботу, и о последующих событиях.
— Я могу рассчитывать, что меня выпустят под залог?
— Против вас еще не выдвинуто никаких обвинений.
— Я имею в виду, после того, как они будут выдвинуты.
— Скорее всего, вас выпустят под залог до заседания суда.
Как и договаривались, в начале второго Уайклифф и Керси сошлись в «Сейнере». Уайклифф выглядел подавленным и мрачным.
— Что вам заказать, сэр? — спросил Керси.
— Что? Ах, да. Сэндвич и кружку светлого.
Керси сам отправился к стойке бара и скоро вернулся с тарелкой сэндвичей и пивом. Уайклифф между тем занял маленький столик у окна. Солнце выманило туристов из отелей и пансионов. Они сновали мимо окна паба вверх и вниз по узенькой улочке. Уайклифф наблюдал за ними, словно за шествием неких диковинных зверей.
Керси попытался улучшить шефу настроение:
— Попробуйте-ка вот этот, с ростбифом. Приправлен хренком — объедение!
Но Уайклифф лишь прихлебывал пиво.
— Полли Иннес находится в больнице под наблюдением дамы из местной полиции.
— Я уже знаю, — кивнул Керси. — Она дала показания?
— Она наговорила кое-что на повышенных тонах, но ничего отдаленно похожего на официальный
