Ярда, а именно отдела контрразведки МИ-5. Уже больше месяца его вопросы в кроссвордах вселяли ужас в сотрудников различных служб Верховного командования союзных войск.
В это утро отдел МИ-5 решил с ним побеседовать. Когда он вернулся домой, то застал у себя двух мужчин. Дэйв, как и многие, знал о существовании МИ-5, но что им от него нужно?
– Мистер Дэйв, – сказал один из его нежданных посетителей, – в течение прошлого месяца в кроссвордах «Телеграф» появилось много слов, которые были кодовыми названиями операций войск союзников; можете нам объяснить, что заставило вас их использовать или, иначе говоря, откуда вы их взяли?
Дэйв еще не успел дать ответ, а человек из МИ-5 вытащил из кармана газету и сказал:
– Нас особенно интересует, как вы вышли на это слово? – Он указал на бумагу, где был помещен кроссворд в «Телеграф» за 27 мая. Под номером 11 по горизонтали был вопрос: «Кто иногда что-то крадет?» Ответ, который был опубликован всего два дня назад, 2 июня, был названием операции вторжения союзных войск и гласил: «Оверлорд».[9]
Дэйв понятия не имел, о какой операции идет речь, поэтому он даже не был смущен или обижен заданными вопросами. Это было обычное слово, которое можно встретить в любом учебнике истории.
– Но откуда мне знать, – сказал Дэйв, – какое слово может быть использовано как кодовое, а какое нет?
Двое сотрудников контрразведки вынуждены были с этим согласиться. Но почему тогда все кодовые слова появились в течение одного месяца? Один за другим они начали перечислять вопросы из кроссворда. Например, в газете от 2 мая был вопрос: «Один из Соединенных Штатов». Ответ был «Юта». Ответ на вопрос «Краснокожий на берегах Миссури» был «Омаха».
В кроссворде за 30 мая 11-м по горизонтали был вопрос: «Это растение является питомником». Ответ был «Шелковица» – кодовое название двух искусственных гаваней, которые должны были быть сооружены на некотором расстоянии от побережья. Ответ на вопрос 15 по горизонтали в кроссворде, опубликованном 1 июня: «Он и Британия владеют одним и тем же», был «Нептун», что являлось кодовым названием действий на море при вторжении.
Дэйв не мог объяснить использование этих слов. Он мог только сказать, что указанные слова могли появиться и полгода назад, а случившееся можно назвать «фантастическим совпадением».
Происходили и другие странные вещи. Три месяца назад в Чикаго, на центральной почте, прямо на сортировочном столе, неожиданно открылся небрежно запечатанный конверт, из которого выпали подозрительные документы. По крайней мере десяток сортировщиков увидели страницы, содержащие материалы, касающиеся операции «Оверлорд».
Сотрудники службы безопасности скоро заполнили все помещения здания. Сортировщикам было велено забыть о том, что они видели. Адрес, указанный на конверте, привел к одной девушке. Она не могла объяснить, почему ей были отправлены такие документы, но узнала почерк. Документы были отправлены назад в Лондон, в штаб американской группировки войск. Причиной происшествия была ошибка сержанта, который ошибочно написал на конверте адрес своей сестры в Чикаго.
Упомянутый инцидент можно было рассматривать как незначительный, но в штабе союзных войск узнали, что германской разведке абвер стал известен кодовый смысл слова «Оверлорд». Один из агентов по имени Дьело, более известный в абвере как Сисеро, в январе передал в Берлин соответствующую информацию. В Берлине Сисеро поверили: он работал в Турции в британском посольстве.
Но Сисеро не смог раскрыть главный секрет плана «Оверлорд» – время и место реализации дня «D». Секрет тщательно скрывался вплоть до конца апреля. В него были посвящены только несколько сотен офицеров. Но потом, несмотря на предупреждение об активизации германской агентуры на Британских островах, два старших офицера по неосторожности разгласили информацию. Одним из них оказался американский генерал, который за коктейлем в одном из лондонских отелей сказал своим военным коллегам, что вторжение произойдет не позднее 15 июня. В другой раз (где-то в Англии) полковник, командир батальона, в кругу гражданских лиц высказался еще более определенно. Он сказал, что его ребята проводят тренировки для того, чтобы захватить плацдарм, расположенный в Нормандии. Оба офицера были понижены в звании и сняты со своих должностей.[10]
Но сейчас в воскресенье 4 июня Верховное командование получило еще один страшный удар, связанный с утечкой информации, который не шел ни в какое сравнение с утечками предыдущими. Ночью телетайпистка агентства NYK решила самостоятельно потренироваться на телетайпе, чтобы увеличить скорость печатания. По ошибке перфорированная лента с результатами ее упражнений была запущена перед обычным утренним коммюнике из СССР. Ошибка была исправлена через тридцать секунд, но было уже поздно: в США прочли информацию:
«СРОЧНО ДАННЫМ АГЕНТСТВА NYK ЭКСТРЕННОЙ СВЯЗИ ЭЙЗЕНХАУЭРА СООБЩАЕТ ВЫСАДКЕ ВО ФРАНЦИИ».
Опровергать сообщение было уже поздно. Вся гигантская машина была приведена в действие. Теперь, по мере того как погода с каждым часом ухудшалась, невиданная в истории армада морских кораблей ждала решения генерала Эйзенхауэра. Подтвердит ли он 6 июня как дату начала операции или из-за погоды на Канале, самой плохой за последние двадцать лет, снова решит отложить день «D».
Глава 10
В двух милях от Саутвик-Хаус, в котором располагался штаб военно-морских сил, в мокром от непрекращающегося дождя лесу стоял тяжелый, весом более трех тонн, командирский трейлер. В скромно обставленном помещении генерал Эйзенхауэр должен был принять самое важное в жизни решение. В Саутвик-Хаус условия обитания были несравненно лучше, но американец чувствовал, что должен находиться как можно ближе к причалам и портам, в которых происходит погрузка его дивизий. Несколькими днями раньше он приказал оборудовать временный полевой штаб, состоящий из нескольких палаток и трейлеров, которые называл «цирковыми фургонами».
Его прицепной дом состоял из трех маленьких помещений, служивших спальней, гостиной и кабинетом. Кроме того, в конструкцию фургона были вписаны весельная лодка, миниатюрная телефонная станция, биотуалет и с одного конца закрытая стеклом смотровая площадка. Генерал редко использовал гостиную и кабинет. Совещания он предпочитал проводить в одной из соседних палаток. Жилой вид имела только его спальня. Рядом с койкой на столике лежала стопка вестернов, а на стене висели фотографии его жены Меми и сына Джона – двадцатиоднолетнего кадета Вест-Пойнта.
Из своего трейлера Эйзенхауэр командовал почти трехмиллионной армией союзников. Более половины составляли американцы – около 1 миллиона 700 тысяч солдат, моряков, летчиков и береговой охраны. Около миллиона в союзной армии было британцев и канадцев. Кроме того, были части, укомплектованные французами, норвежцами, поляками, чехами и голландцами. Никогда раньше американец не имел в своем подчинении столько войск разных национальностей. Никогда на нем не лежала такая страшная ответственность.
Трудно было себе представить, что этот выходец со Среднего Запада, загорелый, с обаятельной улыбкой, совершивший головокружительный взлет и обладающий неограниченной властью, является Верховным главнокомандующим. Другие знаменитые командиры верхнего эшелона были легко узнаваемы, потому что носили все положенные знаки отличия. Эйзенхауэр же был к ним равнодушен и, кроме четырех генеральских звезд, ленточки на нагрудном кармане и эмблемы SHAEF (Верховное командование экспедиционных сил союзников), никаких отличительных знаков не носил. Даже в его трейлере мало что напоминало о его должности и положении: не было ни флагов, ни карт, ни наград, ни фотографий, надписанных знаменитыми посетителями, которые часто его посещали. Но зато в спальне рядом с койкой стояли три телефона. Красный – для засекреченной связи с Вашингтоном, зеленый – для прямой связи с Уинстоном Черчиллем в его резиденции на Даунинг-стрит, 10 и черный – для связи с начальником штаба генерал-майором Вальтером Беделом Смитом и другими службами Верховного командования.
По черному телефону Эйзенхауэр получил уже немало тревожных известий, по нему же передали срочную информацию агентства о высадке в Нормандии. Получив информацию, он ничего не ответил. Его военно-морской адъютант, капитан Гарри Батчер, потом вспоминал, что его начальник только поблагодарил звонившего. А что еще можно было сделать?
Четыре месяца назад в приказе, изданном комитетом начальников штабов в Вашингтоне и адресованном
