произошло лишь вчера.
После того как он потерял Бетси и их мальчика, его больше ничто не интересовало. Он даже обрадовался, когда началась война между штатами, и записался в бригаду генерала Худа, едва услышал эту новость. Он прошел через эти четыре кровавых года практически без единой царапины, вернулся в свой Техас и присоединился к отряду рейнджеров, чтобы сражаться против индейцев и мексиканцев.
Уилли улыбнулся, припомнив прохладный осенний день, когда молодой рейнджер Вирджил Блэк спас ему жизнь. Способность этого парня проникать через сторожевые посты врага была просто потрясающей. Вирджилу удалось пробраться в лагерь команчей и спасти Уилли, единственного рейнджера, оставшегося в живых после кровавой схватки. Его взяли в плен и подвергли пыткам. Вирджил спокойно перерезал глотки дикарям, охранявшим Кэннона, и ускользнул с ним до того, как проснувшиеся индейцы подняли тревогу.
Уилли обязан Вирджилу не только жизнью. Они стали не просто друзьями, они стали одной семьей. Когда Вирджил появлялся в Излете, он всегда останавливался в хижине Уилли, расположенной в миле от штаба. Это был единственный дом, куда каждый раз возвращался Вирджил Блэк. Другого дома у него не было.
Может, когда-нибудь Вирджил заимеет собственный дом. Может, он встретит настоящую женщину, полюбит ее и поймет, какой прекрасной может быть жизнь.
Уилли смотрел вдаль до тех пор, пока всадник не исчез из виду, а потом вернулся в дом, размышляя о том, что каким бы унизительным ни было это поручение для Вирджила, по крайней мере оно не займет много времени. Нужно всего лишь проскакать шестьдесят миль до Лас-Крусеса и привезти эту женщину в штаб.
Когда Вирджил вернулся из двухнедельной экспедиции, он сообщил другу о задержании знаменитого грабителя банков Британца Боба. На допросе тот признался, что у него была сообщница. Она передавала ему ключи от сейфов, которые воровала у пьяных банкиров и охранников. По словам грабителя, это была хорошенькая певица из салуна в Лас-Крусесе с рыжими волосами и большими изумрудными глазами.
Вирджил, присутствовавший на допросе Британца Боба, даже подпрыгнул на стуле.
— Это же Королева «Серебряного доллара»! — воскликнул он.
— Ты ее знаешь? — Темные глаза Британца Боба потемнели от ревности.
— Да нет, в общем, — ответил Вирджил. — Просто видел ее выступление…
— Так вы знаете эту женщину? — вмешался капитан Бэйлор.
Поерзав на стуле, Вирджил нехотя пояснил:
— Ну, как и все здесь сидящие…
— Тогда вы должны привезти ее, капитан.
— Но, сэр, я…
— Это приказ, Блэк, а не просьба! — хлопнул ладонью по столу Бэйлор. — Сейчас идите домой, отдохните, а с утра отправляйтесь в Лас-Крусес. Поедете на поезде, и чтобы через двое суток эта женщина была здесь!
— Есть, сэр.
— Вы хотите сказать, что она исчезла?
— Именно это я и сказал, — прохрипел бармен, пытаясь освободиться от крепких пальцев, сжимавших ворот его рубашки. — Королева «Серебряного доллара» исчезла пару недель назад, и с тех пор мы ничего о ней не слышали. — Бармен закашлялся. — Да отпустите же меня наконец! Вирджил Блэк отпустил его воротник.
— И не знаешь, куда она могла отправиться?
— Я же сказал, не знаю. И никто не знает. Однажды утром она не потребовала завтрак, поэтому мы и поднялись к ней. А ее и след простыл. — Он пожал полными плечами.
— Ни записки не оставила, ни…
— Ничего. Просто исчезла! Вирджил Блэк шумно вздохнул.
— Хорошо. Если увидишь ее или что-нибудь услышишь, дай мне знать по телеграфу в штаб. Я буду регулярно справляться о сообщениях. — Он повернулся и пошел прочь.
— Конечно, — ответил бармен. — А что она сделала? — крикнул он вдогонку. — Неужели она правда грабила банки?
Блэк не ответил.
Злясь на себя за то, что позволил ускользнуть рыжей красотке, которую держал в объятиях всего пару недель назад, Вирджил Блэк собирался дать объявление о розыске за вооруженное ограбление Королевы «Серебряного доллара».
— Привет, Кларенс, — поприветствовал Вирджил тощего лысого телеграфиста. — Мне нужно срочно разослать сообщения.
Кларенс скрестил руки на впалой груди.
— Не связано ли это с исчезновением Королевы «Серебряного доллара»?
— Вообше-то да, так что если ты…
— Говорят, ее разыскивают за вооруженное ограбление. Именно поэтому ты ищешь ее, да?
— Мы тратим драгоценное время, Кларенс. Разошли сообщения в…
— Прости, Вирджил, но я не могу послать телеграмму. — Телеграфист покачал лысой головой. — Линия оборвана.
— Черт возьми! — выругался Блэк.
— Но тебе повезло, — вдруг обрадованно затараторил Кларенс. — В последнем сообщении, которое успело прийти к нам, говорилось, что женщина, похожая по описанию на Королеву «Серебряного доллара», была замечена в Клаудкрофте.
Едва эти слова сорвались с губ телеграфиста, как Вирджил Блэк, торопливо развернувшись, бросился к двери.
— Эй, подожди минутку! — окликнул его телеграфист. — Не хочешь ли узнать… Вернись! Куда ты?
Вирджил на бегу обернулся:
— В Клаудкрофт.
Глава 8
Пожилая монахиня истово крестилась, идя по длинному коридору. Она молила Всевышнего дать ей сил и терпения, чтобы провести еще несколько томительных часов в обществе ее королевского высочества принцессы Марлены.
Сестра Мария Элизабет не могла дождаться момента, когда эта капризная красавица наконец покинет монастырь и жизнь в его стенах вновь войдет в привычную колею. Она мечтала о мире и покое, которые когда-нибудь снова воцарятся здесь. Просто поразительно, как присутствие хрупкой рыжеволосой женщины смогло так взбудоражить тихое существование целого монастыря.
Когда ее королевское высочество впервые появилась в этом отдаленном горном убежище, она была слишком слаба, чтобы причинять сестрам какие-то неудобства. Дав клятву хранить тайну, сестра Мария нежно заботилась о бедной, страдающей молодой женщине, чье хорошенькое личико по цвету напоминало лимон.
Принцесса была так слаба, что едва могла поднять голову от подушки, и с благодарностью прижимала к себе руку сестры Марии, когда та сидела у ее кровати долгими бессонными ночами. Успокаивая бедную, страждущую душу и молясь о ее скорейшем исцелении, монахиня искренне привязалась к ней.
Вскоре принцесса стала поправляться. Ее здоровье улучшилось, но характер остался тем же. Едва румянец снова заиграл на ее впалых щеках, а изумрудные глаза заблестели, Марлена стала неуправляемой и капризной. С каждым днем она становилась все требовательнее. Упрямая и нетерпеливая, привыкшая к поклонению, Марлена обращалась с монахиней так, словно та была ее личной прислугой. Сестра Мария сопротивлялась и иногда едва сдерживалась, чтобы не высказать все, что она думает об этой упрямице.
В свои семьдесят лет сестра Мария была слишком старой и умудренной опытом, чтобы спорить с испорченным королевским отпрыском. Она просто решительно стояла на своем, отказываясь быть чьей-то игрушкой или прислугой. Сдерживая резкие слова, которые так и норовили сорваться с языка в адрес принцессы, она попросту игнорировала Марлену, когда та сердито кричала из своей комнаты, что ей должны подать обед, и немедленно! Если ей становилось скучно, она требовала, чтобы ее развлекали. Ей хотелось
