покрывала. Она зевнула и ответила:
— Дениза, тебе следует заняться написанием романов. Я ни у кого не встречала такого таланта представлять вещи…
— Он хочет тебя, Мэри, — прервала ее Дениза. — Да, да. Я знаю, он чертовски хочет именно тебя. Что ты собираешься делать?
Невада лениво повернулась на спину и закинула руки за голову.
— Меньше чем через месяц я выйду замуж за Малькольма. Дениза села, по-индейски скрестив ноги, и уставилась на Неваду.
— Это я знаю. Но неужели ты не отдашься любви Джонни Роулетта до свадьбы, хотя бы ради того, чтобы узнать, что это такое? Боже мой, я бы так и сделала, если бы он захотел меня! Я уверена, это было бы самое удивительное событие для любой женщины, и я много раз грезила об этом и воображала, что бы я почувствовала…
— Дениза, — Невада села на кровати. — Давай пойдем вниз и выпьем чего-нибудь прохладительного.
— О чем ты думаешь? Отдашься ли ты Джонни во имя сладостной страсти?
— Из всего, что я о нем слышала, — прервала подругу Невада, вставая с кровати, — его единственная страсть — это игра.
— Ну, может быть, — согласилась Дениза. — Ты мне напомнила о подслушанном мною разговоре моего отца и его портного о крупной игре в покер. Говорят, что лучшие игроки со всей реки соберутся на борту «Джона Хаммера», когда он прибудет в Сент-Луис в следующем месяце. Джонни тоже будет там, как ты думаешь?
— Если будет крупная игра, Джон Роулетт не пропустит ее, — Невада вздохнула. — Последним, что в нем умрет, будет рука, бросающая кости.
Дениза засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Я думаю, это будет другая часть тела.
— Дениза!
— Ну что ты! Не думаешь же ты, что Джонни…
— Джон Роулетт — безнравственный человек. Он был таким и останется навсегда.
— Ну ладно, возвратимся к разговору о тебе. Этот блестящий мужчина жаждет тебя, и, я думаю, ты можешь выяснить…
— Дениза, я выхожу замуж за Малькольме, а не за Джона. — Невада улыбнулась. — Ты говоришь не о том брате.
— Нет, — поправила ее подруга, и ее лицо стало серьезным. — Это ты говоришь не о том брате.
Доктор заявил, что выздоровление Джесса поразительно. Меньше чем через неделю после начала болезни он уже вне опасности. Благодарный пациент молился на двух людей, бывших постоянно у его постели — Джонни и Неваду. Хотя мисс Анабел любезно предлагала посидеть с ним, даже Малькольм и Квинси разок-другой заглядывали к нему, именно Джонни и Невада помогли Джессу преодолеть кризис.
Джонни был рад, что старик пошел на поправку, но с выздоровлением Джесса он терял возможность встречаться с Невадой. Он использовал всевозможные уловки, чтобы остаться наедине с Невадой, но она избегала его ловушек. Наивной восторженной женщины, охотно следовавшей за ним из салона «Игрока» через океан в Англию, уже не было. Вместо нее появилась уверенная в себе недотрога, молодая леди, державшая Джонни на расстоянии вытянутой руки.
Дни проходили за днями. Два события маячили на горизонте, важные для Невады и Джонни. Первым была крупная игра в покер на борту роскошного парохода «Джон Хаммер». Вторым — через сорок восемь часов после начала игры — была свадьба Невады.
Началась неделя, в течение которой должны были произойти оба эти события. Джонни смотрел фактам в лицо. Он не смог вернуть Неваду. Она не хотела его, не любила его, ее не волновало, жив он или умер. Оставалось одно — уйти. Оставить Сент-Луис, уехать, прежде чем ему придется увидеть его женщину выходящей из церкви женой Малькольма. Уехать, прежде чем, подняв глаза к окнам спальни Малькольма, он представит себе Неваду в постели его сводного брата, в его объятиях.
Весь день в отелях, барах и прочих подобных заведениях Сент-Луиса царило волнение. Наступил четверг — день большой игры. Сверкающий белый колесный пароход «Джон Хаммер» вошел в порт на рассвете, его протяжный гудок был песней соблазняющей сирены для беспокойных игроков, уже собравшихся в лучших номерах гостиниц.
Джонни Роулетт, у которого сердце всегда билось учащенно, если ему предстояло сесть за зеленое сукно игорного стола, сидел совершенно один в полутемном баре отеля «Юг». Скрывшись в тени, за мраморным столиком у самой стены, на этот раз он не разделял возбуждения смеющихся и болтающих мужчин у полированной стойки бара.
— Похоже, будет крупная игра, — сказал один из них.
— Все игроки из Нового Орлеана и Натчеса уже здесь, — отозвался другой.
— Это самое большое событие в Сент-Луисе после конференции демократов в прошлом году, — добавил третий.
Джонни угрюмо посмотрел на стакан бренди и залпом выпил. Он вопросительно посмотрел на одетого в белое официанта, когда тот принес еще стакан и со словами «Приятель-игрок настоял на том, чтобы угостить вас, сэр» поставил его перед Джонни. Он кивнул, пожал плечами и не стал объяснять, что не слишком любит крепкие напитки. Вместо этого он поднял стакан, выпил его содержимое одним глотком и еще раз поднял стакан в знак признательности неизвестному приятелю.
Так получилось, что Джонни Роулетт был слегка пьян, когда, вернувшись домой, он неожиданно столкнулся с Невадой в пустынной гостиной большого дома. Тщательно расставляя цветы в голубой фарфоровой вазе на столике перед огромным зеркалом в золоченой раме, Невада тревожно вздохнула, когда, подняв голову, она увидела в зеркале отражение усмехающегося Джонни, который, чуть покачиваясь, шел к ней.
Невада оглянулась в поисках пути к отступлению, но Джонни оказался проворнее. Он сделал еще шаг вперед и быстрым движением обхватил запястье Невады своими длинными цепкими пальцами.
Невада беспокойно вгляделась в смуглое лицо. Черные волосы Джонни в беспорядке падали ему на лоб, галстук съехал на бок, пиджак расстегнут. Темные глаза блестели, на лице блуждала усмешка. Невада сразу поняла, в чем дело, и сказала ему об этом.
— Ты пьян!
— Кто? Я? — переспросил он, слегка заикаясь. — По-моему нет.
— А по-моему, да, — настаивала Невада, пытаясь освободить руку.
— Ну, может быть, немножко, — улыбнулся Джонни. — Но это твоя вина.
— Моя вина? Джон, неужели ты не можешь сам отвечать за свои поступки?
Джонни тряхнул головой от обиды:
— Получается, что ты опять лидируешь. — Джонни отвесил поклон. — Мадам, я принимаю на себя ответственность за все на свете. Более того, я понял, что вы ко мне равнодушны.
— Великолепно, — саркастически заметила Невада. — Еще немного усилий, и ты постигнешь все очевидные истины.
— Ну, ну, — заворчал Джонни. — Не забывай, что ты — леди. Леди не должны ни к кому относиться плохо. Чтобы доказать, что у меня есть свои принципы, я решил уехать.
Глаза Невады вспыхнули.
— Ты уедешь?
— Да. Я знаю, что мне здесь не рады, и я уезжаю. — Джонни притянул Неваду к себе. — Только одна просьба.
— Что такое? — скептически спросила она.
— Посиди со мной ночью за покером на борту «Джона Хаммера». Принеси мне удачу. Я выиграю много денег, а потом уеду и оставлю тебя в покое.
Невада нахмурилась, а Джонни принял отсутствие немедленного отказа за хороший признак.
— Ну, что ты скажешь, дорогая? — голос Джонни стал мягче и теплее. — Только несколько часов — и вся жизнь впереди. Ты положишь мне руку на правое плечо…
