На сей раз девушка не стала возражать отцу. Съехав на обочину, она остановилась, поджидая повозку, в которой ехали ее приятельницы.
— Темир, ты говорил, что недавно уже ехал по этой дороге. Расскажи, что тебе запомнилось,— обратился предводитель кочевников к своей попутчице.
— Я ехал с купеческим караваном, Шаваш. Караван-баши Ормуз был старый и опытный. Он выбирал удобные стоянки, где было много травы для лошадей и хорошая вода. Мы ехали с сильной охраной, но разбойники все-таки напали на нас в горах.— Соня задумалась.— Жители большого селения Бахруз, что лежит за горными перевалами, думаю, заодно с разбойниками.
— Все по-прежнему,— усмехнулся Шаваш.— Горцы не меняют своих привычек.
— А недалеко отсюда нам встретились самозванцы, выдававшие себя за сборщиков налога. У них оружие и одежда, как у настоящих стражников. Они попытались взять с нас деньги, и немалые, на борьбу с разбойниками.
— Да, раньше такого не было. А как вы узнали, что это самозванцы?
Соня замялась. Кочевник сделал ей знак, прося помолчать, и стал пристально вглядываться вдаль. Вдруг он привстал на стременах и, обернувшись, что-то громко крикнул. Караван остановился.
— Впереди отряд воинов. Если мы им нужны, пусть подъедут сами.
Стражники не заставили себя ждать. Всадники в латах, вооруженные копьями и саблями, перегородили дорогу. Начальник отряда подъехал к Шавашу.
— Эй, руми, далеко собрались?
— Далеко, мой господин,— миролюбиво ответил Шаваш.— Сейчас через горы, а дальше в сторону Лагоша.
Соня осмотрела латников, но так и не увидела ни одного знакомого лица.
— В горах орудует шайка разбойников, но я думаю, что с вами они не станут связываться. Они поджидают богатые караваны.— Начальник стражи пытливо смотрел на Шаваша близко посаженными глазами, видимо решая, сколько можно потребовать с этого кочевника.
— Спасибо за предупреждение, благородный воин. Мы постараемся избежать встречи с горцами,— усмехнулся собеседник, пряча насмешку за церемонной вежливостью.— К тому же разве ты не замечал, что чаще попадают в беду путники, идущие в Асгалун, а не обратно?
— Ну, с теми, кто идет с гор, мы уже не можем поговорить,— резонно заметил стражник.— Но по эту сторону перевала мы постоянно слышим о безобразиях горцев. Здешнее начальство решило построить на дороге укрепление, и поэтому введен специальный сбор со всех проезжающих.
— Любезный, когда я с караваном ехал в Асгалун, стражники пытались взять с нас подобный сбор, но оказалось, что это были самозванцы.— Соня подъехала вплотную к нему и достала посольский знак Счастливчика.— У нас есть разрешение беспрепятственно проезжать по всем дорогам и право не платить никаких сборов.— Она показала золотую пластинку с изображением льва.
— Да, это знак государственного чиновника,— подтвердил стражник,— но я его здесь не вижу. Откуда у тебя это?
— Я и есть государственный чиновник и выполняю особое поручение,— не смущаясь, заявила девушка,— а отчитываться перед сельской стражей, как ты, надеюсь, знаешь, не обязан. Я постараюсь, милейший, чтобы правитель Испархангей, да продлятся его годы, узнал о произволе, царящем на дорогах в подвластных ему землях. Из-за таких, как вы и ваше начальство, великий Асгалун скоро превратится в бедную, всеми забытую деревню. Скажи-ка мне свое имя!
Услышав подобную речь, начальник стражи опешил. Он очень сомневался в правах этого молодого горластого парня на знак посла, но кто знает… Старый служака решил подчиниться.
— Извините, мой господин. Тут какая-то ошибка. Конечно, и вы, и ваши люди могут ехать.— Он дал знак отряду освободить дорогу, благоразумно решив, что отыграется на следующем караване.
Соня и Шаваш отъехали в сторону, пропуская растянувшихся цепью кочевников.
С улыбкой девушка глядела на едущих шагом всадников руми, на повозки с детьми и женщинами, на идущих рядом с вьючными животными погонщиков-мальчишек. На нее смотрели удивленные глаза, встревоженные глаза и только одна пара сияющих восторгом глаз — это были глаза Дэли.
Заняв место во главе каравана, Соня и Шаваш долго ехали молча. Предводитель кочевников чуть придержал коня, чтобы девушка не видела его лица.
— Спасибо тебе, Темир,— тихо произнес он,— если бы не ты, они бы еще долго выжимали из нас сок по капле.
— Не стоит благодарности,— отмахнулась попутчица.— Я этих ненасытных шакалов терпеть не могу. От их наглых рож у меня зубы начинают болеть. И нечего с ними церемониться. Если можно их как-то обмануть, то это и нужно делать. Да что я тебя учу, вы, руми, в этом деле сами большие мастера.
Кочевник улыбнулся. Чтобы уйти от ненужных расспросов, Соня перевела разговор на другую тему, которая с недавних пор крепко засела у нее в голове.
— Скажи, Шаваш, правда ли, что руми — выходцы из Вендии?
— Правда,— неохотно ответил он, искоса поглядывая на Соню. Интересная все-таки она девчонка. По виду — обычная бродяжка, а имеет при себе золотой знак. Если бы украла, то побоялась бы показывать его. А она, наоборот, так наседала на стражу, будто всю жизнь повелевала людьми.
— О, пожалуйста, расскажи мне о Вендии,— не отставала Соня, несмотря на скупой ответ.— Я слышала о ней много, но хочу узнать еще. Все рассказывают по-разному.
— Мой народ вышел из Вендии в незапамятные времена. Никто из нас не видел ее,— Шаваш ненадолго задумался,— да и прадеды наших прадедов уже забыли эту землю.
Он умолк, показывая, что не расположен продолжать беседу, но от настырной спутницы было не так-то просто отвязаться.
— А почему твой народ ушел оттуда? — не унималась девушка.
— Старики говорят разное,— вздохнул Шаваш,— одни рассказывает, что наш народ бежал от вражеского нашествия. Другие — что мы ушли от голодной смерти, когда на страну обрушилась засуха и ураганы с моря.
— А почему бы вам не вернуться обратно? Я слышала, что это благодатный и плодородный край.
— Подожди. От третьих я слышал, что в Вендии на наш народ пало страшное проклятье неведомых богов. Из-за него мы не можем вернуться и вынуждены скитаться. Да и здесь, вдали от нашей прекрасной родины, оно порой настигает нас…
— Ну, с проклятьем высших сил, висевшим над одним селением, я однажды имела дело.
И Соня рассказала кочевнику, как освободила девочку от работорговцев и успокоила всех жителей деревни, поведав им правду, услышанную в лесу.
Шаваш усмехнулся и покачал головой.
— За тех людей можно только порадоваться, но наша история гораздо более давняя и страшная. Мне не хочется говорить о ней, потому что это слишком близко касается меня и ранит. Прости.— Он замолчал, погрузившись в свои невеселые раздумья.
Девушка не решилась расспрашивать дальше и молча ехала рядом.
— Пожалуй, я поведаю тебе одно сказание нашего народа,— нарушил тягостное молчание кочевник.— Эта легенда кажется мне наиболее правдивой. Давно я ее никому не рассказывал, а сам узнал от стариков. История эта передается из поколение в поколение, но никто никогда ее не записывает. Поэтому знают ее только руми. Послушай, и ты лучше поймешь нашу жизнь.
Как ты знаешь, руми — выходцы из Вендии. Там жили наши очень далекие предки. Легко там жилось: лето долгое, земля обильна плодами и злаками, леса полны дичи. Радостью полнились сердца людей, и от этого лица их тоже были прекрасны.
Но однажды солнце вдруг погасло среди бела дня, поднялся такой сильный ветер, что толстые стволы деревья склонились как трава, а налетевшие тучи опустились на землю. Когда же порыв утих и тучи исчезли, все увидели, что на площади, где обычно руми собирались на праздники, вырос большой прекрасный цветок. Его алые лепестки были плотно сжаты в бутон, от которого волнами исходило сияние. Неожиданно бутон раскрылся, и из него вышла женщина. Ее одежда, ее красота — все говорило о принадлежности незнакомки к сонму богов.
