видения, открывая ему, по мере его очищения неизреченныя и непостижимыя для ума Божественныя тайны. И это воистину называется истинным духовным видением, которое и есть зрительная, или, по святому Исааку, чистая молитва, от которой – ужас и видение. Но войти в эти видения не может никто самовластно своим произвольным подвигом, если не посетит кого Бог, и благодатию Своею введет в них. Если же кто без света благодати дерзнет восходить на такия видения, тот по святому Григорию Синаиту, пусть знает, что он воображает мечтания, а не видения, мечтая мечтаясь мечтательным духом (Григ. Син. Гл.130). Таково рассуждение о деятельной и зрительной молитве. Но уже время показать, откуда Божественная умная молитва имеет свое начало.
Пусть будет известно, что, по неложному свидетельству Богомудраго, преподобнаго и богоноснаго Отца нашего Нила, постника Синайскаго, еще в раю, Самим Богом дана первозданному человеку умная Божественная молитва, приличествующая совершенным. Святый Нил, научая молившихся усердно – мужественно хранить молитвенный плод, чтобы труд их не был напрасен, говорит так: «Помолившись как должно, ожидай того, чего не должно, и стань мужественно, храня плод свой. Ведь на это определен ты сначала: делать и хранить. Потому, сделав, не оставь труд нестрегомым, в противном случае ты не получишь никакой пользы от молитвы» (гл. 49).
Объясняя эти слова, Российское светило, преподобный Нил, пустынник Сорский, как солнце просиявший в Великой России умным деланием молитвы. Как это явствует из его Богомудрой книги, говорит так: «Этот святый привел это из древности, что бы делать и хранить, потому что Писание говорит, что Бог, сотворив Адама, поместил его в раю, делать и хранить рай. И здесь святый Нил Синайский делом райским назвал молитву, а хранением – соблюдение от злых помыслов по молитве». Также и преподобный Дорофей говорит, что первозданный человек , помещенный Богом в раю, пребывал в молитве, как он пишет в первом своем поучении. Из этих свидетельств явствует, что Бог, создав человека по образу Своему и по подобию, ввел его в рай сладости, делать сады безсмертные, то есть, мысли Божественныя, чистейшия, высочайшия и совершенныя, по святому Григорию Богослову. И это есть не что иное, как только то, чтобы он, как чистый душею и сердцем, пребывал в зрительной, одним умом священнодействуемой, благодатной молитве, то есть в сладчайшем видении Бога, и мужественно, как зеницу ока, хранил ее, как дело райское, чтобы она никогда в душе и сердце не умалялась. Велика поэтому слава священной и Божественной умной молитвы, которой край и верх, то есть, начало и совершенство, даны Богом человеку в раю, оттуда она имеет свое и начало.
Но несравненно большую стяжала она славу, когда более всех святых святейшая, честнейшая Херувимов, и славнейшая без сравнения Серафимов, Пресвятая Дева Богородица, пребывая во Святая Святых, умною молитвою взошла на крайнюю высоту Боговидения, и сподобилась быть пространным селением невместимаго всею тварию, ипостасно в Нее вместившагося Божия Слова и от Нея, человеческаго ради спасения, безсеменно родившагося, как это свидетельствует непреоборимый столб Православия, иже во святых отец наш Григорий Палама, архиепископ Фессалонитский в слове на Введение во храм Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии. Он говорит, что Пресвятая Дева Богородица, пребывая во Святая Святых, и уразумев совершенно из Священнаго Писания, читаемаго каждую субботу, о погибели чрез преслушание человеческаго рода, и исполнившись о нем крайняго сожаления, приняла от Бога умную молитву о скорейшем помиловании и спасении рода человеческаго. Предлагаю здесь и самыя слова этого Святаго Григория, достойныя ангельскаго разума, немногия из многих: « Эта Богоотроковица Дева, слыша и видя приняла сожаление общаго рода, и разсматривала, как бы найти исцеление и врачевание, равносильное такому страданию. Вскоре Она нашлась – обратиться всем умом к Богу, и восприняла о нас эту молитву, чтобы понудить Непонужденнаго, и скорее привлечь Его к нам, чтобы Сам Он истребил из среды клятву, остановил огонь, растлевающий пажить души, и привязал к Себе создание, исцелив немощное. Таким образом Благодатная Дева, усмотрев Себе приличнейшее и свойственнейшее во всяком естестве, полагала умную молитву, как чудную и преславную и лучшую всякаго слова. Изыскивая же как бы художественно и свойственнее побеседовать к Богу, она приходила к Нему, Саморукоположенная, или лучше – «Богоизбранная молитвенница». И ниже: « Не видя же ничего из существующаго лучше ея для человека – простирается со тщанием крепко к молению, новотворит большее и совершеннейшее, и изобретает , и действует, и последующему за этим преподает деяние, как высочайшее восхождение к видению; видение же столько большее пред вышесказанным, сколько истина выше мечтания. Но, собравшись все в себя и очистив ум, услышьте уже величие таинства: я хочу сказать слово, пользующее хотя все Христоименитое собрание, но наиболее относящееся к отрекшимся от мира. Вкусивший уже ради отречения что-нибудь из тех будущих благ, который и становится с Ангелами, и стяжавает жительство на небесах: этот да возжелает подражать по силе своей первой и Единой от младенчества отрекшейся для мира мира, Приснодевственной Невесте». И ниже: « Ища же, что нужнее всего молитвенникам для собеседования, чем приходит молитва, Дева находит священное безмолвие, - безмолвие ума, далекость мира, забвение дольняго и таинника горних разумений, предложение на лучшее: это деяние, как поистине восхождение к видению поистине Сущаго, или лучше, сказать справедливее, к Боговидению, есть как бы краткое указание для души стяжавшаго его (деяние) поистине. Всякая другая добродетель есть как врачевание, применительно к душевным недугам и вкоренившимся чрез уныние лукавым страстям; Боговидение же есть плод здравствующей души, как некоторое конечное совершенство и образ Богодеяний. И потому человек Боготворится не словами или разсудительною умеренностию относительно видимаго, - все это
