— Интернет у нас только для служебного пользования.
— А не скажете, где поблизости есть Интернет?
— В публичной библиотеке. В офисе. У себя дома. Да где угодно!
— Мне надо срочно. И у меня нет времени возвращаться домой.
Служащий пожал плечами: это его явно не касалось.
Дженни наклонилась ближе к стойке.
— Я делаю это для Джеймса Дж. Джаклина, бывшего министра обороны.
— Миллиардера?
Прежде чем ответить, Дженни бросила взгляд через плечо, словно проверяя, не услышат ли ее посторонние.
— Это мой дядя.
— Да.
— Так, значит, это и ваша родословная тоже?
— Получается, да, — согласилась Дженни, чувствуя себя так, будто только что пролезла сквозь игольное ушко.
— Тогда вам ничего не стоит заплатить двадцать долларов.
— Какие двадцать долларов?.. — резко спросила Дженни и тут же замолчала на полуслове. — Ну что вы, конечно, для меня это сущие пустяки, — произнесла она с преувеличенным добродушием. Выудив из сумочки кошелек, она протянула служащему двадцатку.
Схватив банкноту с ее ладони, тот повернулся и исчез в лабиринте проходов между стеллажами. Через минуту он вернулся.
— Джаклин родился третьего сентября тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Каталог рождений для всех районов Нью-Йорка с тысяча восемьсот девяносто восьмого по тысяча девятьсот сороковой год находится в шкафу номер четыре, сразу слева от входа. Начните поиск оттуда. В свидетельстве о рождении вы найдете имена родителей. Если мистер Джаклин родился в Нью-Йорке, вы обнаружите и сведения о них: в наших каталогах хранятся записи вплоть до тысяча восемьсот сорок седьмого года. Более ранние даты придется поискать по другим источникам.
— По другим источникам? — спросила Дженни.
— Да, по рукописным переписям населения, старым адресным книгам, больничным записям и тому подобному. Разумеется, это займет время. Много времени.
Дженни огляделась. Теперь был занят только один аппарат для чтения микрофильмов. Краем глаза она заметила, как между стеллажами промелькнули какие-то серые тени. Было тихо, словно на кладбище, могилы которого она собиралась потревожить.
— А если вы?
— Что — я? — спросил служащий.
— Вы не можете мне помочь?
— Если я начну всем помогать, мне просто некогда будет работать.
Дженни бросила взгляд на газету.
— Я понимаю, вы очень заняты.
— Выше крыши.
— Я бы рассматривала это как одолжение.
— Одолжение? — Служащий хихикнул, словно давно уже не слышал такого слова.
Дженни положила на стойку еще одну двадцатку.
— Пожалуй, мне удастся выкроить для вас среди всех моих срочных дел несколько минут. — Служащий накрыл банкноту рукой, и Дженни подумала, что, наверное, он долго ждал момента, когда сможет показать этот фокус. Затем он протянул ей руку. — Стэнли Хочкисс.
— Дженни Пендлтон.
— Добро пожаловать в мой мир, Дженни.
Они легко отыскали Джеймса Джаклина. Он родился в больнице Ленокс-Хилл в 7:35 утра 3 сентября 1938 года. Родители — Гарольд и Ева Джаклин.
— Что вам известно о его отце?
— Не много, — ответила Дженни. — Кажется, он из Нью-Йорка и во время Второй мировой войны был крупной шишкой.
— Поищем в Сети. — Хочкисс исчез за стойкой. Через несколько минут он вернулся. — Родился в тысяча девятьсот первом году. Конгрессмен от Третьего района Нью-Йорка. Помощник военного министра. Служил в Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности заместителем главы Комиссии сенатора Джозефа Маккарти. Гарольд Джаклин был самым настоящим нацистом. — Присев, Хочкисс вытащил нижний ящик под номером четыре из того же шкафа, нашел нужный микрофильм и ловко заправил его в ближайший аппарат. — Посмотрим здесь. Тысяча девятьсот первый год. Не совсем то. Вы уверены, что он родился в Нью-Йорке?
— Его семья наряду с Морганами, Асторами и Вандербильтами принадлежала к высшему свету Нью- Йорка. Уж если они не плоть от плоти Нью-Йорка, тогда кто?
— Ньюйоркцы до мозга костей, говорите? Где тут у нас тысяча девятьсот пятый год?
Еще десять минут и несколько подходов к аппарату для чтения микрофильмов, но поиск дальше не продвинулся.
— Не волнуйтесь, мы только разогреваемся, — усмехнулся Хочкисс.
Дженни присела рядом с ним около аппарата.
— А где еще могут быть записи?
— Перепись населения за тысяча девятьсот пятнадцатый год, — подумав, ответил Хочкисс.
— Ну и?.. — спросила Джении, улыбаясь больше от захватившего ее интереса, чем по обязанности. Хочкисс продолжал стоять как вкопанный. — Так давайте найдем эти материалы, — сказала она. — Сами же сказали, сейчас мы только разогреваемся.
— Простите, леди, но по вашему билету дальше дороги нет.
Дженни вручила ему последнюю двадцатку.
— Вот мой билет, — сказала она, придержав банкноту, которую Хочкисс уже с энтузиазмом тянул. — И билет этот до конечной станции.
Хочкисс выдернул банкноту.
— Договорились.
Вскочив, он театрально промаршировал за стеллажи и чуть погодя вернулся со стопкой фолиантов в изъеденных молью кожаных переплетах.
— Итак, в путь! — И Хочкисс с шумом опустил свою ношу на соседний стол. — Это материалы переписи населения. Имейте в виду, в девятьсот пятнадцатом году у них не было ни компьютеров, ни баз данных. Все делалось вручную.
Дженни открыла верхнюю книгу. Страница делилась на несколько колонок — имя и фамилия слева, потом улица, род занятий, пол, возраст и гражданство. Вверху страницы каллиграфическим почерком было выведено «По месту жительства».
— Нам здесь работы на всю ночь.
— Не обязательно, — возразил Хочкисс. — Мы же знаем, где жил Гарольд Джаклин, когда у него родился сын. Если повезет, то его отец проживал по тому же адресу.
С помощью Хочкисса Дженни отыскала книгу с фамилиями тех, кто в 1915 году жил на Парк-авеню. Список занимал три страницы. Напротив адреса: Парк-авеню, дом 55, который значился как место проживания Гарольда Джаклина и его сына Джеймса (свидетельство о рождении такое-то), уже выцветшими чернилами было аккуратно вписано другое имя — Эдмунд Пендлтон Джаклин. Родился 19 апреля 1845 года. В графе о роде занятий указывалось «банкир». Ниже шла запись о его жене, Юнис, и их детях — Гарольде, 14 лет, Эдмунде-мл., 12 лет, и Кэтрин, 8 лет.
— Пендлтон… Это же вы? — спросил Хочкисс.
