На танцевальной площадке было полно народу. Тарелки опустели, и даже предложенные после блюд спиртные напитки уже заканчивались. Он поднес к губам бокал арманьяка и сделал небольшой глоток.
— Так что ж тогда?
— Женщина Болдена в Вашингтоне.
— Я думал, она в больнице.
— Гувер только что связался со мной из оперативного центра. «Цербер» засек операции с ее кредитной картой: она купила билет на шаттл «Эрвейз» и взяла напрокат машину в Национальном аэропорту Рейгана.
— Почему ты сообщаешь мне об этом только сейчас? «Цербер» работает в реальном времени. Эта информация должна была поступить несколько часов назад.
— Ребята в центре тоже считали, что она в больнице. Вот и сделали запрос «Церберу» не сразу, а только пару часов назад.
Джаклин старался держать себя в руках. Он уже был готов вдарить этому бесчувственному роботу, не сходя с места.
— И по-вашему, она едет сюда?
— В бутике на Мэдисон-авеню она купила вечернее платье.
Извинившись и встав из-за стола, Джаклин вышел с Гилфойлом на улицу. В лицо ударил освежающий ветерок.
— Ты только посмотри, — сказал он, скользнув взглядом по свинцовому небу. — На инаугурации будет настоящий кошмар.
Гилфойл посмотрел на небо, но ничего не ответил.
— А коп? — спросил Джаклин. — Ты получил от него то, что нам нужно?
— Скоро получу.
Резко повернувшись, Джаклин схватил Гилфойла за грудки:
— У нас нет времени! Неужели так трудно усвоить?! Мне нужен результат, а ты только подбрасываешь новые проблемы. С твоей хваленой интуицией ты повел себя как говорящий шимпанзе. Сначала вляпался с Болденом, теперь не можешь заставить этого копа отдать то, что он нарыл. К тому же сообщаешь, что подружка Болдена собирается влезть в это дело! Слава богу, это всего лишь женщина! — Он отпустил Гилфойла и процедил сквозь зубы: — Как хоть она выглядит?
— Фотографии пока нет. Ей лет тридцать, высокая, вьющиеся светлые волосы распущены по плечам. Вполне привлекательная.
— Зовут?
— Дэнс. Дженнифер Дэнс.
Джаклин придвинулся к нему совсем близко:
Это был тяжелый случай: такое происходит, когда слишком активно наступаешь кому-нибудь на пятки или слишком сильно прижимаешь какую-нибудь банду. Это была история, о которой ты прочитал, качая головой, а потом перед сном помолился, чтобы с тобой такого никогда не произошло. Когда тебя бьют, прежде чем начать задавать вопросы, когда от избиений ты не можешь вспомнить, что было пять минут назад и даже где находишься, ты понимаешь, что это тяжелый случай. И ты прекрасно знаешь, чем все закончится.
— Я коп, — произнес Франсискас сквозь выбитые зубы, что прозвучало как «фя оп». — Я не ношу улики с собой.
— Они остались в Нью-Йорке?
Франсискас хотел поднять голову, но шея отказывалась повиноваться. Его били обстоятельно, не спеша — начали с лица, затем опустились ниже, до живота, обрабатывая методично, зону за зоной, словно поезд останавливался на каждой станции. Детектив не сомневался, что одна скуловая кость у него сломана. Он все еще чувствовал тот удар. Наемники, сказал он тогда Болдену. Самые лучшие, какие есть у правительства.
Его снова ударили в лицо, прямо по разбитой скуле. Он почувствовал удар как будто издалека, и кость разлетелась на кусочки, как фарфоровая тарелка. Он не закрывал глаза, но все равно ничего не видел, только искры от пламени, которое вспыхнуло в голове. На минуту-другую он потерял сознание. Точно не знал насколько, но, когда очнулся, рядом были все те же громилы. Оба сняли пиджаки. У обоих в кобурах торчали пистолеты калибра девять миллиметров.
Лежа на бетонном полу, Франсискас видел свой большой палец прямо перед собой. Он попробовал пошевелить им, и в следующую секунду палец задрожал, словно его ударил разряд в тысячу вольт. В ушах звучало лишь собственное дыхание — слабое, со свистящим скрежетом. Промелькнула мысль: «Боже, тот, кто так дышит, уже не жилец».
И тогда он твердо сказал «нет». Он еще не завершил здесь дела и не даст этим двум гориллам себя прикончить. Не позволит им сейчас себя убить. Он будет бороться. Барабанная дробь, зовущая к борьбе, пульсировала где-то внутри него совсем слабо, но отчетливо. Он не уступит.
Недалеко отсюда сотня мужчин и женщин пьют вино и танцуют до упаду. Добраться до них — и он спасен. Он покажет полицейский жетон и назовет свое имя. Так или иначе, он возьмет Джаклина за шкирку — тому некуда будет деваться.
Франсискас подвел итог своим размышлениям. Надо действовать быстро, пока у него еще есть силы добраться до особняка. Он затих, стараясь не дышать. Один из его мучителей сразу почувствовал неладное: когда избивают, жертва обычно дергается, а не просто лежит как бревно. Он подошел ближе, разглядывая Франсискаса, словно перед ним был крокодил, вытащенный на берег, но еще способный кусаться.
— Наш-то вроде коньки отбросил. Вон синий весь.
Его напарник недоверчиво ухмыльнулся:
— А потеть перестал? Вот когда перестанет, тогда, значит, и отбросил.
— По-моему, у него с сердцем плохо.
— Дай-ка взгляну. — Опустившись на колено, парень склонился над Франсискасом и проверил пульс на запястье, затем посмотрел на своего напарника, и тому пришлось тоже опуститься на липкий от крови пол. — Пульса нет. Может, ты найдешь?
— Да он закоченел уже. Черт бы побрал этого Гилфойла! Говорил я ему: глупо старика бить. У меня отец тоже коп. Не хочу, чтоб такое было на моей совести.
— Тише! Пульс ищу.
— Ну и?..
— Нет.
— Давай зови начальство. Вон он все синюшнее становится.
Дженнифер Дэнс читала протоколы Клуба патриотов.
6 декабря 1854 года.
Присутствовали: Франклин Пирс, Генри Уорд Бичер, Фредерик Дугласс, Хорас Грили, Томас Харт Бентон.
«…Комитет голосует за выделение гранта в 25 ООО долларов на закупку мистером Бичером магазинных винтовок Шарпа и отправку их морским путем в Канзас для поддержки аболиционистского движения».
Позже эти винтовки пресса северян назвала «библиями Бичера», и с их помощью штат Канзас превратился в поле сражения, вошедшее в историю как «истекающий кровью Канзас».
8 сентября 1859 года.
Присутствовали: Джеймс Бьюкенен, Уильям Сьюард, Хорас Грили, Ральф Уолдо Эмерсон, Генри Уорд Бичер.
«…все боеприпасы должны быть доставлены мистеру Джону Брауну с сыновьями для поддержки
