Симона тут же достала другую.
— Allez,[21] я здесь подожду. — И поцеловала его в щеку. — Будь осторожен.
Опустив голову, Джонатан шел по улице, прикрывая рукой глаза, чтобы хоть немного видеть дорогу. Ветер неистово швырял в лицо снег. Джонатан свернул в переулок, ведущий к Постштрассе, затем вышел на дорогу через Арленвальд — лес у подножия горы. Здесь ветер был не такой сильный, и Джонатан пошел быстрее.
Уличные фонари остались позади, и дорога, по обеим сторонам которой росли высокие сосны и стройные, одна к одной, березы, теперь была почти не видна. Справа начинался крутой склон. Через несколько минут Джонатан вышел к гостинице с тыльной стороны здания и, утопая по колено в снегу, спустился по склону. Он остановился под деревьями, растущими как раз напротив его окон. Четвертый этаж. Ближайший к нему угол. Прямо около здания столетняя сосна соблазнительно раскинула ветви, почти касаясь балконов на третьем и четвертом этаже.
И тут Джонатан почувствовал чей-то взгляд, волосы у него встали дыбом. Он резко обернулся, уверенный, что за ним наблюдают, и внимательно осмотрел склон. Где-то на дереве ухнула сова. Ее глубокий, низкий крик заставил его вздрогнуть. Он вглядывался еще несколько секунд, но никого не заметил.
Расстояние до развесистой сосны составило всего пять шагов. Наметив ветку, он забрался на нее и стал карабкаться вверх. Десять метров — и он уже на нужной высоте. Балкон на расстоянии вытянутой руки, а склон под ним такой крутой, что если Джонатан сорвется, то упадет в снег тремя метрами ниже. Он повис на ветке и начал раскачиваться, пока ноги не зацепились за перила. Перенеся вес тела, он запрыгнул на балкон.
Сквозь закрытые шторы пробивался свет. Балконная дверь была чуть приоткрыта. Джонатан на цыпочках сделал несколько шагов. И тут шторы раздвинулись. Балконная дверь открылась в комнату. На мгновение Джонатан заметил силуэт одетого в костюм мужчины, который разговаривал с женщиной. Отступив, он снова перепрыгнул через перила. Удерживаясь одними кончиками пальцев — пригодились альпинистские навыки, — он преодолел перегородку, разделяющую балконы. Обледенелые перила казались невероятно холодными. Он снова посмотрел вниз. Шестьдесят футов до подъездной аллеи, а если промахнется — лететь ему еще шестьдесят до улицы внизу. Пальцы онемели. Джонатан убеждал себя, что сейчас ему не сложнее, чем висеть на гранитном выступе. Но он не имел дела с гранитными выступами посреди зимы. Дюйм за дюймом он продвигался по внешней стороне балкона, пока наконец, уставший, не перебрался через перила.
Отдышавшись, Джонатан дернул дверь. Не заперта, как он и оставил ее утром. В номере было темно. Войдя в комнату, Джонатан немного постоял, давая глазам привыкнуть к полумраку. Здесь уже побывала горничная. Обе кровати аккуратно застланы. В воздухе приятно пахло ароматным средством для чистки мебели. Но ощущение, что все-таки что-то изменилось, никак не покидало его.
Джонатан подошел к кровати. Эммина ночная рубашка по-прежнему лежала под подушкой. На ночном столике — книги в мягких обложках. Целая стопка. Он взял верхнюю. «Прежние дурные поступки». Подходящее название, но вряд ли Эмма даже открывала ее. Книгу, которую она читала, Джонатан нашел в самом низу.
Он прошел в прихожую, открыл шкаф и проверил Эммины вещи, ящик за ящиком. Может, что-то прояснит ее вторую жизнь. Но какого рода это что-то? Если он не знает, чем она занималась, то откуда ему знать, что надо искать?
Закрыв шкаф, Джонатан заглянул в верхнее отделение, где на полке лежали их чемоданы. Он встал на цыпочки и вытащил тот, который побольше, — Эммин «самсонайт» с жесткими стенками. Такие любят стюардессы. Джонатан опустил чемодан на пол и вдруг застыл как вкопанный.
Он же никогда не клал Эммин чемодан сверху! Наверх он клал свой, потому что его чемодан меньше и мягче.
В номере явно кто-то побывал.
С минуту Джонатан не двигался. Вытянув шею, он прислушался. Каждый удар сердца вгонял гвоздь в его грудь. Но, кроме своих расшатанных нервов, он не слышал ничего. Наконец он взял чемодан, отнес его на кровать и открыл.
Еще один сюрприз. Внутренняя обшивка отходила по периметру и торчала, как прозрачные пластиковые листы для фотографий в альбоме. Она не была вспорота или оторвана. Приглядевшись, он обнаружил застежку, такую же как на пластиковых папках. В лунном свете он разглядел прямоугольный карман — отделение для документов или чего другого, что хотелось бы скрыть от взора таможенников.
Джонатан закрыл чемодан и отнес его обратно в шкаф. Эммина сумка стояла под столом. Нет, на сей раз не из черной телячьей кожи — обычный видавший виды рюкзачок на любую погоду и на все случаи жизни. Открыв наружный карман, Джонатан с облегчением отметил, что бумажник на месте — именно там, где Эмма всегда его держала. Удостоверение. Деньги — восемьдесят семь франков. Кредитные карты. Несколько франков в отделении для мелочи. Заколка. «Тик-так». Он пошарил по дну. Пальцы нащупали браслет. Джонатан узнал его: время от времени Эмма надевала его. Светло-голубой, из прессованного каучука, похожий на силиконовые браслеты «LiveStrong», которые распространяет Лэнс Армстронг, семикратный победитель велогонки «Тур де Франс».[22]
На три четверти браслет был тонким. Джонатан провел пальцем по утолщенной четверти. Внутри что-то твердое, прямоугольное. Он повертел браслет в руках и вдруг понял, что его части разъединяются. Внутри оказалась флэшка для переноса файлов с одного компьютера на другой. Раньше он никогда не видел ее. Эмма работала на своем ноутбуке с дьявольской виртуозностью, но редко выносила его из офиса. Джонатан снова собрал браслет и надел его на руку.
В коридоре раздались шаги. Он опустил рюкзак и окинул взглядом стол — карты, открытки, его компас, ручки. Шаги приближались.
— Сюда, офицер. Комната в конце коридора.
Джонатан узнал голос управляющего. В замочную скважину вставили ключ. Открыв средний ящик стола, Джонатан увидел записную книжку в коричневом кожаном переплете. Он бросил книжку в Эммин рюкзак и выскочил на балкон.
Дверь открылась. Из гостиничного коридора в комнату упал свет.
— Полицейский был мертв? — спрашивал управляющий.
Не теряя времени, Джонатан спрыгнул с балкона на склон.
— В номере кто-то был, — выдохнул Джонатан, вскочив в «мерседес». — Искали…
Он посмотрел на пассажирское сиденье. Симоны в машине не было. Так же как и ее сумки на полу. «Ушла, — подумал он. — Одумалась и решила не ввязываться». Джонатан наклонился вперед, пытаясь восстановить дыхание. Его взгляд упал на замок зажигания. Ключи тоже исчезли. В ужасе он оглянулся на заднее сиденье. Ни Эмминой сумки, ни коробки со свитером. Симона все забрала с собой.
Растерянный и усталый, он откинулся на сиденье. На коленях у него лежала Эммина записная книжка. Джонатан открыл ее и принялся просматривать имена, адреса и телефоны. «Вот с этого и начну», — подумал он.
Дверь автомобиля открылась, и в машину скользнула Симона Нуаре.
— Ты где была? — раздраженно спросил Джонатан.
Симона съежилась:
— Поднялась на холм и вернулась обратно. Если я обязана отчитываться — пошла покурить.
— А где Эммины вещи?
— Убрала их в багажник на случай, если одному из нас захочется прилечь.
Успокоившись, Джонатан кивнул:
— Прости за мой тон. Просто в номере кто-то побывал и что-то искал. Повсюду. Но очень аккуратно. За что большое спасибо. Я бы так не смог.
В ужасе Симона не сводила с него взгляда.
— Ты о чем? Кто был? Полиция?
