девочки, бледные, вроде как даже болезненные, но в плане внешности — безупречные, с такими трудно соперничать, понимаете? ‘
что мне больше всего нравится в токио? в первой пятерке? дайте подумать… Тиффани — это во- первых, во-вторых, здесь очень чисто, мне это нравится, э… токио чем-то похож на Гавайи, четвертым пунктом пойдет тот корейский массажный салон в акасаке. где миниатюрные кореяночки кладут тебе на спину горячее полотенце и ходят по нему ногами, ощущения потрясающие, потом я их вам опишу, и в- пятых… не знаю, наверное, опять Тиффани. хотя нет. я скажу: теология неогейш, и особенно тот раздел, где говорится о том, как следить за своим телом, да, неогейши — это то, что я люблю больше всего на свете.
Глава 24
хайку ХИЁКО
подведенные глаза голые губы
низкие табуреты в баре
где сидят преимущественно старики
неогейша улыбается
вороны клюют мусор на улицах
улыбка мудрости
подтеки крови оргазм
красное кимоно на продажу — дешево
опавшие лепестки
луна сверкает сапфиром
соблазнительный танец волн
ночь отступает
губы сочатся слюной
думаю о хорошей карме
которая нам — колыбель
резиновый вибратор
розовый, как цветение весны
роса на листьях дрожит
может быть, кто-то умрет
так рано встретит свою судьбу
бешено вращается колесо
кокаин осыпается снегом
жалящий, злой любовник
входит в меня
не бойся смерти
она превращает грацию и красоту
в рисунки на ширмах
Глава 25
животик у мойры — на удивление подтянутый для такой пухленькой девочки, когда она носит коротенькую рубашку, снизу видна полоска загорелой кожи, грудь у нее плосковатая, но вполне привлекательная, рубашка белая, полупрозрачная, без рукавов — явно не в правилах заведения, но она надевает ее в нерабочее время, она носит эту рубашку с мужскими свободными джинсами, словно желая сказать: “да, я одеваюсь небрежно, но зато мне удобно, меня ничто не стесняет, и меня не волнует, нравлюсь я вам или нет”, она прикусывает верхнюю губу, а потом продолжает: “как я оказалась в японии? история совершенно безумная”, ее глаза лучатся весельем, но при этом она пожимает плечами, так что это веселье вполсилы.
”всю свою жизнь я прожила в этой дыре, на севере штата ныо-йорк. такой маленький городишко, действительно полная задница, сплошная белая шваль, беспросветное бескультурье, глухая провинция, а потом папа уехал в Индонезию, и мне хотелось поехать к нему, но мать не пускала, мы с ней постоянно ругались по этому поводу”.
она достает сигарету из портсигара, обтянутого красной змеиной кожей, который лежит на столе перед ней. осторожно берет ее в рот. как человек, первый раз в жизни пробующий васаби, и прикуривает от зажигалки, тоже обтянутой красной змеиной кожей, “это подарок”, — объясняет она вопиющее несоответствие этих роскошных аксессуаров с ее небрежной одеждой и спортивными тапочками.
“я все-таки полетела к отцу, и у меня была пересадка в бангко-ке. а когда я пыталась войти в самолет, меня не пустили, сказали, что нужна виза, а я даже не знала, что это такое: виза, нет, правда, я не шучу, в то время я даже не слышала, что бывают какие-то визы, мне было восемнадцать”.
пепел свисает с кончика ее сигареты, словно крошечное серое испражнение, потом срывается и падает прямо на стол, она сгребает его на ладонь и стряхивает на пол. трет пальцем по столу, чтобы не осталось ни пятнышка, вытирает руку о джинсы, “это было три года назад, я не знала, как мне быть, и зависла в бангкоке месяца на три, решая, что делать, потом узнала про хостесс-бары, и рванула сюда”.
ей говорят, что гражданам США не нужна виза, чтобы въехать в Индонезию, она смотрит на человека, который ей это сказал, совершенно спокойно, невозмутимо моргает глазами и курит.
Глава 26
хавьер ватанабэ
fuertisimo, да? любишь кофе покрепче? ага, я тоже, люблю очень крепкий, ладно, солнышко, пора делать деньги, все эти люди, которые едут в токио… думаешь, они едут сюда развлекаться? как бы не так. а зачем они едут, как думаешь? правильно, делать деньги, все. хотят заработать.
сахара? нет? ну, ладно, ты вообще не пьешь молоко? да что с тобой, правда? молоко очень вкусное, и полезное, почему ты не пьешь молоко? впрочем, ладно, не важно.
знаешь, солнышко, я здесь с 1983 года, токио — это такое дерьмо, я здесь не живу, думаешь, я здесь живу? нет. я здесь работаю, только работаю, да? вот на Гавайях я жил. замечательный климат, всегда можно расслабиться, а еще у меня есть дома в сан-паулу, сан-хуане и лиме. в лиме — целый многоквартирный дом. ты не знала? нет, правда, хонтони, la verdad. мои папа с мамой могли бы жить там, если бы захотели, но они не хотят, говорят, в лиме слишком опасно, родители живут в канаде. я посылаю им деньги.
у меня тут девочки со всего света. Швеция, Ванкувер, израиль, иногда — штаты, ты — единственная из нью-йорка. красивые девочки со всего света прилетают сюда всего лишь на несколько месяцев, думаешь, им интересна япония? да им плевать на Японию, солнышко, они приезжают сюда зарабатывать деньги, а потом уезжают домой, я вот тоже, еще годик пробуду здесь, а потом можно вообще не работать, хочу жить в европе. в париже, может быть, или в вене, подальше от этой дыры, мне можно вообще не работать, а жить на ренту из перу, из лимы. там у меня замечательный дом. паркетный пол, все такое.
знаешь, у каждого есть мечта, и каждый день она — разная, я мечтаю снять фильм, про парня из южной америки, который решил повидать мир. но только не токио. что угодно, но только не токио — тут все дело в политике, “уо, уо, уо chico, кокаин — для детишек”, так он говорит, кстати, ты как насчет кокаина? любишь? вижу, что любишь, стоит лишь на тебя посмотреть, ведь любишь, да? знаю, солнышко, я все вижу,
