«Нет! — воскликнула ДРУГ Белка. — Не ходи! Мне сегодня приснилось, что тебя убила белая женщина, одетая солдатом. Ты отнял у нее руку, но она положила серебро тебе на глаза».
— Это же просто сон, — возразил ДРУГ Полевка. — Рабству пришел конец. Больше не место страхам и предрассудкам. Теперь все будет иначе.
«Не…»
— Катон привез Библию. Когда я вернусь, сможем пожениться.
— На сегодня достаточно, — сказала Серафина.
— Что в общем зале делает лошадь? — поинтересовалась Джоан Файн, приехав в тот вечер домой.
Змей была на пятом этаже в кухоньке, которую она делила с Джоан и тремя другими съемщиками, — пыталась приготовить в микроволновке ножку эму. Ее очарование техникой на инструкции по эксплуатации не распространялось; она нажимала первые попавшиеся кнопки, и мясо вечно сгорало.
— Вот тебе и прогресс, — сказала Змей, качая головой. — Помню одну из своих немногочисленных постоянных работ: я пасла страусов на одной техасской ферме, сразу после начала нового тысячелетия. Вечерами по субботам пастухи собирались под звездным небом, выпивали и зажаривали тонкие трехфутовые ножки на открытом огне на решетке — единственный правильный способ готовки. После еды мы курили и пытались придумать, под каким бы названием можно продавать это мясо, что-нибудь поаппетитнее «страусятины». Разумеется, это было до того, как австралийцы со своими громадными птицами захватили рынок, вытеснив нас. — Змей выбросила обуглившуюся ножку в мусорку. — А почему ты считаешь, что мне известно что-то про лошадь в зале?
— Предчувствия. Снова Максвелл?
— Максвелл, — подтвердила Змей. Дальнейших объяснений не требовалось; Джоан лишь вздохнула, и Змей сменила тему, понюхав букет роз, который Джоан привезла с собой. — Это мне?
— Мне. От Гарри. Их привезли в больницу, как раз когда я выписывалась.
Змей удивленно подняла бровь:
— Как я понимаю, у тебя тоже был интересный денек.
— Три человека съеденных, включая парнишку из провинции, которому вообще не следовало уезжать из Мэна, а я нанесла убытков общей стоимостью на четверть миллиона долларов, пытаясь убить рыбину, которая их сожрала. Только оказалось, что я промазала. В «Пост» это было в заголовке, только они перепутали акулу с аллигатором: «ПОСЛЕ ВЗРЫВА УБИЙЦА-РЕПТИЛИЯ ВЫЖИЛА». Я-то думала, что перенесла шок неплохо, но когда читала об этом в метро, меня вырвало. Так что сейчас где-то в Бруклинском коллекторе плавает
— Бедняга, — сказала Змей. — Тебе же необходимо покурить.
— Катастрофически.
И они поднялись на крышу. «Святилище Файн» в Бауэри сначала, еще в 1870-х, было обычным отелем; в комнате Джоан до сих пор висела медная табличка, предупреждающая постояльцев не задувать свет, не выключив предварительно газ. Оранжерею на крыше разбили во время Первой мировой, чтобы вырастить сад победы. Из-за соседних небоскребов и недостатка солнечного света к середине 1940-х вся зелень увяла до 2018 года, пока Джоан не выкупила здание. Она расчистила мусор, провела свет с полным спектром, поставила несколько шезлонгов и высадила цветы.
Они со Змеем частенько ходили в этот маленький Эдем выкурить по сигаретке. Дюжина длинностебельных роз, которую прислал Гарри, терялась среди тысячи живых тюльпанов, нарциссов, гладиолусов, незабудок, люпинов и прочих цветов; дым сигарет тоже терялся среди разнообразия ароматов. «Ревлоновский» воздухоочиститель уловил поступление никотина и заработал на двойной мощности.
— А конокрадство все еще наказывается смертной казнью? — полюбопытствовала Змей.
— Только во Флориде сейчас за что-то карают смертью. Но сомневаюсь, что кража лошади стала
— Понятно, — ответила Змей и снова сменила тему: — Сегодня утром я подала заявление еще на одну работу.
— Жокеем?
— Очень смешно. «Строительство Ганта», на самом деле.
Джоан рассмеялась:
— Хочешь помогать Гарри строить «Новый Вавилон»?
— Тебя это будет смущать?
— Нет. И что ответили?
— Как обычно. Скажешь кому, что тебе сто восемьдесят один год, и нанимать тебя сразу отказываются. Я пыталась втолковать им, что обязательный выход на пенсию имеет смысл, только если умрешь раньше, чем истратишь все свои сбережения. Никакого понимания.
— Если бы ты смогла добраться до матери Гарри, спорить готова, она бы тебя наняла. Она фанатела по Гражданской войне.
— Ты по-прежнему считаешь меня такой же чокнутой, как Максвелл?
— Даже моя мать была нормальнее его, — ответила Джоан. — Но сто восемьдесят один год — слишком уж долгая жизнь, да.
— Ну давай тогда. Спроси меня о чем-нибудь.
— Ладно. Кто был вице-президентом во время первого срока правления Линкольна?
Змей пожала плечами.
— Да кому надо помнить вице-президентов? Глупый вопрос.
— Ну так я ведь каждый раз именно его задаю. Могла бы уж и найти.
— И дискредитировать себя? Мое невежество вполне доказывает мою честность.
— Ты думаешь?
— Джоан, помнишь Евангелие? Как мы поняли, что Матфей, Марк, Лука и Иоанн не врут? Потому что их рассказы о жизни Христа не сходились друг с другом. А вот если бы они соглашались по каждой мелочи, вот тут то возник бы повод чего-нибудь заподозрить.
— Значит, по тем же меркам, если бы ты идеально помнила 1860-й, я бы поняла, что ты самозванка. А поскольку ты не помнишь, значит, ты и вправду пережила то время.
— Именно.
— Интересная теологическая теория, — сказала Джоан, закуривая очередную сигарету. — А ты не думала о том, чтобы фальшивые документы достать? Будешь говорить, что тебе всего шестьдесят.
— Я уж лучше в Техас вернусь. Или снова нацеплю гульфик, если скрыть нужно только пол. А морщины эти я заслужила.
— Может, мне тогда поможешь?
Змей покачала головой:
— В Департамент канализации я уже обращалась. Та же ерунда.
— С сегодняшнего вечера я в канализации тоже больше не работаю, — сообщила Джоан. — У меня задание от Лексы.
— Это которая газетой заправляет?
Джоан кивнула.
— Она попросила кое-что расследовать. Возможно, это опасно. Можешь меня прикрывать.
— А что расследовать?
— Заговор.
—
