– И для этих целей ты украл в баре пепельницу? А может, и еще что-нибудь? – Ратан угрожающе посмотрел на Шоулза.
– На твоем месте я бы не стал употреблять слово «украл». Да будет тебе известно, что многие отели и рестораны в какой-то степени поощряют, чтобы их постоянные клиенты брали пепельницы, бокалы, полотенца и прочие сувениры на память. И для этого даже ставят фирменный знак на таких предметах. – Шоулз был неприступен и просто так сдаваться не собирался.
– Да будет тебе известно, что фирменный знак ставится еще и для того, чтобы можно было найти украденные вещи.
Шоулз вскочил со стула и, сузив глаза, сказал сквозь зубы, обращаясь к Ратану:
– Тебе лучше сейчас же уйти.
– Питер, сядьте, пожалуйста. Осталось всего несколько вопросов, и мы закончим интервью. – Фрэнсис умоляюще посмотрела на Ратана.
– Мы уже закончили. Я не возражаю, если ты, Фрэнсис, останешься. Я даже очень этого хочу. Но я не позволю ему обвинять меня в воровстве в своем собственном доме.
– Тогда я предъявлю тебе обвинение в воровстве в полицейском участке. – Ратан встал.
– Вон из моего дома! – закричал Шоулз, указывая Ратану на дверь.
– Может, ты подождешь в коридоре? – с надеждой обратилась к Ратану Фрэнсис.
– Вот именно. Выходи поживей. Разве ты не видишь, что Фрэнсис хочет остаться со мной наедине?
– Я не уйду без нее.
– Посмотрим. – Питер Шоулз подошел к двери и широко распахнул ее. – Я отказываюсь отвечать на какие-либо вопросы без своего адвоката! – громко произнес он.
– Но мы должны сегодня закончить интервью. Вы уже не раз переносили встречу, и у меня из-за вас затягивается все исследование.
– Ты не говорила, что приведешь с собой сторожевую собаку. Я думал, что будем только ты и я.
– Ты глубоко ошибался. Пошли, Фрэнсис. – Ратан протянул ей руку.
Фрэнсис очень хотелось, чтобы ситуация разрядилась, но Ратан и Шоулз смотрели друг на друга, готовые броситься в драку в любую минуту. Она стала быстро собирать записи и запихивать их в сумку.
Шоулз с грохотом захлопнул дверь за ними.
– Через пару дней он успокоится, и я снова назначу ему интервью. – Фрэнсис поправила съехавшую с плеча сумку.
– Ты хочешь прийти к нему домой еще раз? – изумленно спросил Ратан.
– Не имеет значения, хочу я этого или нет, – терпеливо начала объяснять Фрэнсис, спускаясь по узкой лестнице. – Питер Шоулз входит в раздел моего исследования. И без его ответов работа не будет считаться законченной.
– А ты не можешь заменить его кем-нибудь другим?
– Не могу. Я уже потратила много времени на сбор и изучение данных о нем. К тому же, когда проводятся подобные исследования, приходится принимать все, что есть.
Они вышли на улицу. Дождь уже закончился, и воздух был чистым и свежим.
– Этот Шоулз тот еще субъект. Видел я, как он смотрел на тебя, – сказал Ратан, плотно сжав зубы.
– Это не его вина. – Фрэнсис чувствовала, что пришло время сказать правду. Она доверяла Ратану и надеялась, что он не будет смеяться над ней. – Я полагаю, что на него по-прежнему имеет влияние магическое платье.
– Ты во второй раз упоминаешь о каком-то магическом платье. Я же не имею понятия, что это такое.
– Ты слышал о средствах, которые повышают сексуальную активность?
Ратан чуть не поперхнулся от такого неожиданного вопроса.
– Конечно, – стараясь ни чем не выдать себя, спокойно ответил он.
– Так вот. То платье, которое было на мне в первый раз, когда я пришла в бар, имеет особую нить, которая проходит через все платье. А та нить сделана из волокна, полученного из редкого корня, который произрастает в Африке. Корень обладает очень сильным действием и влияет на сексуальное влечение мужчин и женщин. Именно поэтому ты поцеловал меня тогда в баре.
– Как сумасшедший, – добавил Ратан.
Но в его голове уже эхом отдавались слова Элисон:
«У Фрэнсис Бенетт огромные возможности осуществлять связь между теми, кто нелегально переправляет сюда средства, повышающие сексуальную энергию».
– Вспомни, как таксист преследовал меня даже в женском туалете, а в баре чуть не началась драка среди посетителей мужского пола. – Она застенчиво улыбнулась. – Впервые в жизни из-за меня чуть не подрались мужчины.
Ратан не мог и не хотел верить этим словам. И это после того, как он убедил себя, что Фрэнсис не имеет отношения к делу Блюма. Он отказывался верить тому, в чем буквально только что сейчас призналась ему сама Фрэнсис.
– Но мне не понятно твое поведение в доме Шоулза. Ты вел себя как полицейский. – Фрэнсис уже
