Да уж, перед нами стояла непростая задача. Но когда-то её ведь уже решали, чтобы попасть в центр Зоны. А, может, шли другим путём? А какой другой путь из города к станции? Может, этой аномалии тогда просто не было? Тоже маловероятно — такие громадины «живут» годами. И тут меня осенило.
— Послушайте, а ведь такая здоровенная аномалия не может существовать сама по себе.
— Открой глаза — она перед тобой, — Алёна не совсем поняла ход моих мыслей.
— Вот именно! Что-то удерживает её в стабильном состоянии. И даже не что-то, а металлические конструкции и провода.
— Ну конечно! Если разрушить одну из конструкций, аномалия распадётся, — догадался Олег. — Потеряет основу.
— Вот только как это сделать? — умерила наш пыл Алёна.
— Лично я считаю, что достаточно оборвать часть проводов. Это можно сделать гранатой, — предположил я.
— И ты думаешь, она взорвётся в нужном тебе месте?
— Понадеемся, что аномалия сама подорвёт её в нужный момент.
— Ну что ж, твоя идея — тебе и карта в руки, — вздохнула Алёна, а Олег протянул мне гранату. Я несколько раз взмахнул рукой, чтобы размять плечевой сустав. Бросок у меня, в принципе, неплохой. Может, нам и повезёт.
Чтобы нас самих не накрыло осколками, мы спрятались за перевёрнутой машиной. После этого я сделал пару шагов назад, размахнулся и бросил гранату. Она даже не долетела до проводов. В неё со всех сторон ударили молнии и буквально расплавили. Взрыва не произошло. Придется ещё поломать голову над этой проблемой.
— Послушайте, — говорит Олег, — а ведь этой аномалии, как и другим таким же, но поменьше, необходимо время на перезарядку.
— Это доли секунды, — сказал я, но уже догадался, как ними воспользоваться. — Кинь вначале камень, — обратился я к Олегу.
— А как же граната взорвётся?
Я со вздохом извлёк из рюкзака одну ценную вещь: компактный взрывпакет с дистанционным управлением. Обычно такой «сюрприз» оставляют врагу, когда отступают с позиций. Но этой штуковине можно найти применение и в нашей ситуации. Олег взял в руки валявшийся неподалёку булыжник, грамм примерно семьсот. Мы размахнулись и бросили в аномалию оба предмета с перерывом буквально в полсекунды. На этот раз всё прошло удачно: молнии уничтожили камень, буквально разорвали его на атомы, а вот взрывпакет достиг цели и взорвался, когда я нажал взрыватель именно в той части конструкции, в которой крепились провода. Прогремел взрыв, провода упали, воздух вокруг вновь наполнился тысячами, нет, миллионами микроскопических молний. Раздался сильнейший треск, напоминающий звуки грозы. Аномалия, потеряв каркас, распадалась. Это был наш шанс. Мы выскочили из укрытия и побежали вперёд. Детектор в моём кармане надрывался, предостерегая о повышенном уровне электрического поля. Волосы на голове явно намеревались встать дыбом, вот только им мешал противогаз. Но через несколько секунд всё закончилось: преграда осталась позади. А других аномалий, к счастью, поблизости не оказалось. Так что я отбежал на целую сотню метров, прежде чем остановиться. Обернувшись, я не поверил своим глазам. Вместо того чтобы окончательно разрушиться, аномалия восстанавливала свою структуру. Оборванные провода извивались, словно живые, и тянулись к местам крепления. Из них в разные стороны били мощнейшие разряды. Вскоре они заняли своё первоначальное положение, припаялись к прежним местам. Расскажу кому такое — не поверят. Да и я бы не поверил, если бы мне рассказали. Мои спутники также замерли при виде такого зрелища. Но терять время на созерцание подобных чудес было никак нельзя. Поэтому мы продолжили свой путь. Снова на трассе появились аномалии, нам снова приходилась обходить их одну за другой.
Через пару часов мы уже были всего в километре от станции. Как ни странно, плотность аномалий заметно снизилась, мы смогли хоть немного ускорить темп. Уровень радиации тоже перестал расти, даже начал понемногу уменьшаться. Исчезла всякая растительность, если не считать мёртвых стволов деревьев да редких одиноких кустарников, напоминавших репейники. А над головой не раздавалось привычное карканье ворон. Ветра не было совсем, моросил мелкий дождик. Небо до самого горизонта было затянуто серой пеленой облаков. Земля здесь от постоянной сырости превратилась в сплошное месиво. Пару раз нам приходилось отходить немного в сторону от дороги, и мы брели по щиколотку в грязи. Здесь была настоящая пустыня, самая ужасная её форма. И самое страшное, что создал её человек. Вот она — обратная сторона прогресса.
В начале пятого, когда уже начинало темнеть, это всё-таки свершилось. Мы добрались до центра Зоны. За день мы прошли всего несколько километров, но у меня было впечатление, что мы преодолели их десятка два-три. Но, как бы там, ни было, всё осталось позади. А перед нами предстала каменная надпись «ЧАЭС им. В. И. Ленина», стоявшая недалеко от входа на территорию станции. Когда-то буквы были красно-белого цвета. Но краска давно облупилась, из-за чего конструкция во многих местах приобрела ржавый оттенок. Здесь же проходил участок рельсов, ведущий к станции. Мы укрылись за надписью тот случай, если за этим участком ведётся наблюдение. Это маловероятно ровно настолько, насколько маловероятно появление здесь посторонних. Однако предосторожность никогда не повредит. Поэтому мы просидели в своём укрытии около часа, пока совсем не стемнело. Лежали почти без движения, ноги сильно затекли, поэтому, когда пришла пора действовать, я с трудом смог приподняться.
В первую очередь я осмотрел местность при помощи ночного бинокля. Вокруг не было ни души. Правда, отсюда внутренний двор станции, конечно же, не было видно. Только тянувшиеся во все стороны бетонные заборы и здание административного корпуса. Это и будет нашей первой целью. Из него наверняка мы увидим, что творится за оградой.
— Что видно? — тихо спросила Алёна, дёрнув меня за рукав.
— Пока что ничего, — так же тихо ответил я.
— Мы пройти дальше сможем? — Олегу уже не сиделось на месте. Да и не только ему. Пора было решаться на следующий шаг.
— За мной, — скомандовал я и, пригнувшись, лёгким бегом направился к входу в административный корпус. Шелест и Шнайдер по цепочке направились за мной. Двигались мы вдоль стены, чтобы снизить шансы быть обнаруженными. Каждые несколько шагов останавливались, осматривались, кидали что-нибудь перед собой. Хоть детекторы и молчали, но здешние аномалии могли быть невидимы для них. Но, как оказалось, аномалий здесь на самом деле не было.
Перед административным корпусом стоял бюст Ленина. А над входом в здание висело табло, высвечивающее показатель радиационного фона. Шелест сверил его с показаниями своего дозиметра — они полностью совпадали. Радиация на территории станции намного слабее, чем в округе. Центр представлял собой что-то вроде «глаза бури», где её воздействие проявляется меньше всего. Вся аномальная энергия выбросов, подпитывающая Зону, рассеивалась отсюда до самого Периметра, оставляя лишь небольшой безопасный участок возле самой станции. А повышенный радиоактивный фон сохранился здесь ещё со времён первой катастрофы.
Мы поднялись по нескольким разбитым ступенькам, и подошли к двери. Она была заперта. Окна на первом этаже наглухо заколочены. Зачем — неизвестно. Я достал пистолет и пару раз выстрелил по замку. Стрелял я, естественно, с глушителем. Замок пришёл в негодность, позволяя нам зайти внутрь здания. Мы вошли. Здесь было темно, чем-то неприятно пахло. Этот запах напоминал тухлятину и ощущался даже через противогаз. Двери внутри заперты не были. За ними находились помещения самого разнообразного назначения: офисы, подсобки, кабинеты и, естественно туалеты. Всё пребывало в плачевном состоянии. Кафель во многих местах осыпался со стен. Штукатурка, некогда покрывавшая потолок, теперь лежала на полу вперемешку с осколками выбитых стёкол. Короче говоря, делать здесь было совершенно нечего. Поэтому мы нашли лестницу и поднялись наверх. Второй, третий и остальные этажи также были сильно запущены. Только на самом верхнем наблюдалось некое подобие порядка. Мусор убран с пола, некоторые комнаты заперты.
Неожиданно Шелест насторожился. То ли шорох какой-то ему послышался, то ли ещё что. Всё-таки, слух у него получше, чем у меня. Я на всякий случай перевесил автомат со спины на грудь. Шнайдер сделала то же самое.
