Слова I. С болью и любовью о современном человеке

становятся всё лукавее, всё злобнее. С неистовством они устремились на разрушение созданий Божиих. Денница был самым светлым ангельским чином! А до чего он дошел... От гордости бесы удалились от Бога тысячи лет назад, и по гордости они продолжают удаляться от Него и остаются нераскаянными. Если бы они сказали только одно: 'Господи, поми?луй', то Бог что-нибудь придумал бы [для их спасения]. Если бы они только сказали 'согреши?х', но ведь они этого не говорят. Сказав 'согреши?х', диавол снова стал бы ангелом. Любовь Божия беспредельна. Но диавол обладает настырной волей, упрямством, эгоизмом. Он не хочет уступить, не хочет спастись. Это страшно. Ведь когда-то он был ангелом!

— Геронда, а помнит ли диавол свое прежнее состояние?

— Ты еще спрашиваешь! Он [весь] — огонь и неистовство, потому что не хочет, чтобы стали ангелами другие, те, кто займут его прежнее место. И чем дальше, тем хуже он становится. Он развивается в злобе и зависти. О, если бы человек ощутил состояние, в котором находится диавол! Он плакал бы день и ночь. Даже когда какой-нибудь добрый человек изменяется к худшему, становится преступником, его очень жаль. А что же говорить, если видишь падение ангела!

Как-то раз одному монаху[34] стало очень больно за бесов. Приклонив колена, пав ниц, он молился Богу следующими словами: 'Ты — Бог, и стоит Тебе захотеть, Ты можешь найти способ для спасения и этих несчастных бесов, которые сперва имели столь великую славу, а сейчас обладают всей злобой и коварством мира, и если бы не Твое заступничество, то они погубили бы всех людей'. Монах молился с болью. Произнося эти слова, он увидел рядом с собой морду пса, который высовывал ему язык и его передразнивал. Видимо, Бог попустил это, желая известить монаха, что Он готов принять бесов, лишь бы они покаялись. Но они сами не желают своего спасения. Посмотрите — падение Адама уврачевалось пришествием Бога на землю, Вочеловечением. Но падение диавола не может быть уврачевано ничем иным, кроме его собственного смирения. Диавол не исправляется потому, что не хочет этого сам. Знаете, как был бы рад Христос, если бы диавол захотел исправиться! И человек не исправляется лишь в том случае, если не хочет этого сам.

— Геронда, так что же — диавол знает, что Бог есть Любовь, знает, что Он любит его, и, несмотря на это, продолжает свое?

— Как не знает! Но разве его гордость позволит ему смириться? А кроме этого, он еще и лукав. Сейчас он старается приобрести весь мир. 'Если у меня будет больше последователей, — говорит он, — то, в конце концов, Бог будет вынужден пощадить все Свои создания, и я тоже буду включён в этот план!' Так он полагает. Поэтому он хочет привлечь на свою сторону как можно больше народу. Видите, куда он клонит? 'На моей, — говорит, — стороне столько людей! Бог будет вынужден оказать милость и мне!' [Он хочет спастись] без покаяния! А разве не то же самое сделал Иуда? Он знал, что Христос освободит умерших из ада. 'Пойду-ка я в ад прежде Христа, — сказал Иуда, — чтобы Он освободил и меня!' Видишь, какое лукавство? Вместо того, чтобы попросить у Христа прощения, он сунул голову в петлю. И посмотрите, благоутробие Божие согнуло смоковницу, на которой он повесился, но Иуда, [не желая остаться в живых], поджал под себя ноги, чтобы они не касались земли. И все это ради того, чтобы не сказать одно- единственное 'прости'. Как это страшно! Так и стоящий во главе эгоизма диавол не говорит 'согреших', но без конца бьется над тем, чтобы перетянуть на свою сторону как можно больше народу.

От смирения диавол рассыпается в прах

Смирение обладает великой силой. От смирения диавол рассыпается в прах. Оно — самый сильный шоковый удар по диаволу. Там, где есть смирение, диаволу не находится места. А если нет места диаволу, следовательно, нет и искушений. Как-то раз один подвижник принудил тангалашку сказать 'Свя?ты?й Бо?же...'. 'Свя?ты?й Бо?же, Свя?ты?й Кре?пкий, Свя?ты?й Безсме?ртный!' — протарабанил тангалашка и на этом остановился, 'поми?луй на?с' не говорил. — 'Скажи, 'поми?луй на?с!' Куда там! Если бы он сказал эти слова, то стал бы ангелом. Тангалашка может сказать все, что хочешь, кроме 'поми?луй на?с', потому что для произнесения этих слов необходимо смирение. В прошении 'поми?луй на?с' есть смирение — и просящая великой милости Божией душа приемлет просимое.

Что бы мы ни делали, необходимы смирение, любовь, благородство. Ведь это так просто — мы усложняем [нашу духовную жизнь] сами. Будем, насколько возможно, усложнять жизнь диавола и облегчать жизнь человека. Сложны для диавола и легки для человека любовь и смирение. Даже слабый, болезненный, не имеющий сил для подвижничества человек может победить диавола смирением. Человек может в одну минуту превратиться в ангела или в тангалашку. Как? Смирением или гордостью. Разве много времени понадобилось для того, чтобы Денница превратился из ангела в диавола? Его падение произошло за несколько мгновений. Самый легкий способ спастись — это любовь и смирение. Поэтому нам нужно начать с любви и смирения, а уже потом переходить к остальному.

Молитесь Христу о том, чтобы мы постоянно радовали Его и расстраивали тангалашку, коли ему так нравится адская мука и он не хочет покаяться.

Глава третья. О мирском духе

Диавол правит суетой

— Геронда, почему диавола называют 'миродержцем'? Он что, правда, владычествует миром?

— Этого еще не хватало, чтобы диавол правил миром! Сказав о диаволе 'кня?зь ми?ра сего?'[35], Христос имел в виду не то, что он миродержец, но то, что он господствует суетой, ложью. Да разве можно! Разве Бог допустил бы диавола до миродержительства? Однако те, чьи сердца отданы суетному, мирскому, живут под властью 'миродержи?теля ве?ка сего?'[36]. То есть диавол правит суетой и теми, кто порабощен суете, миру. Ведь что значит слово 'мир'? Украшения, суетные финтифлюшки, не так ли?[37] Итак, под властью диавола находится тот, кто порабощен суетой. Сердце, плененное суетным миром, удерживает душу в состоянии неразвивающемся, а ум — в помрачении. И тогда человек только кажется человеком, по сути же он является духовным недоноском.

Помысл говорит мне, что величайший враг нашей души, враг больший, чем даже диавол, это мирской дух. Он сладко увлекает нас и навеки оставляет нас с горечью. Тогда как если бы мы увидели самого диавола, то нас охватил бы ужас, мы были бы вынуждены прибегнуть к Богу и без сомнения шли бы в рай. В нашу эпоху в мир вошло много мирского, много духа мира сего. Это 'мирское' разрушит мир. Приняв в себя мир сей, [став изнутри 'мирскими'], люди изгнали из себя Христа.

— Геронда, почему же мы не понимаем, как много зла приносит мирской дух, и увлекаемся им?

— Потому что мирской дух проникает в нашу жизнь мало-помалу. Как еж к зайцу в домик входил: сначала он попросил зайца разрешения просунуть в его домик свою голову, чтобы она не мокла под дождем. Потом просунул в домик одну лапку, потом другую и, наконец, весь протиснулся внутрь и своими иголками вытеснил косого из его жилища. Так и мирское мудрование обманывает нас маленькими уступками и мало-помалу овладевает нами. Зло идет вперед потихоньку. Если бы оно продвигалось резкими скачками, то мы бы не обманывались. Когда [озорники] ошпаривают лягушку, то льют на неё кипятком по капельке. Если вылить на лягушку весь кипяток сразу, то она подпрыгнет и убежит от опасности. Если же чуть полить на нее кипятком, то сначала она стряхнет его, а потом успокоится. Если продолжать лить понемногу, то сперва она опять будет его немного стряхивать, но постепенно обварится и не заметив как. 'Да что же ты, квакушка! Раз на тебя плеснули кипятком, вскакивай и беги!'. Нет, не убегает. Надувается, надувается, а потом обваривается. Так же поступает и диавол — он 'обдает нас кипятком'по капельке, а в конечном итоге, и не заметив как, мы оказываемся 'сваренными'[38].

Предпочтение должно быть отдано красоте души