Слова II. Духовное пробуждение

мощности; мы принимали их сообщения и передавали их дальше. Нас всегда было двое, и мы в две смены дежурили у рации круглые сутки, потому что если бы радист был только один, то он бы прерывался и тогда тот, кому требовалась помощь, не получал бы ее, его сообщения не достигали бы места назначения. Одна такая рация, если она работает постоянно, может помогать тем, чьи сообщения не доходят до центра. Так и тот, кто имеет дерзновение к Богу и молится о ближнем, включает свою промежуточную 'радиостанцию' между человеком, просящим о помощи, и Богом. Но если один будет просить о помощи, а другой свою радиостанцию выключит, то что из этого выйдет?.

Достоинство имеет качество молитвы

— Геронда, когда мы просим о чем-то серьезном, то не должна ли молитва сопровождаться постом?

— Да об этом и говорить-то нужды нет, это необходимо. Пост, аскеза являются предпосылками молитвы. Но для того, чтобы молитва была настоящей, нужно испытывать боль за людей. Ведь для многих христиан нашей эпохи желание не волноваться стало уже типиконом, образцом. Даже пенсионеры, просиживающие целыми днями напролет без дела, не хотят приблизить к себе какого-нибудь брошенного ребенка, потому что он доставит им хлопоты. Они лучше покушают, выпьют чашечку кофе, пойдут прогуляются, сходят проведать какого-нибудь больного в больницу с медсестрами и сиделками, сходят туда, где все в порядке, потому что это легче. То есть все это будет им в удовольствие, а заодно и помысл свой они будут успокаивать тем, что выполнили свой долг. Скольких же я просил помочь брошенным детям! Но все без толку.

На Святой Горе как-то пошли крестным ходом просить о дожде, и вместо дождя вспыхнул пожар! На крестный ход нельзя ходить как на прогулку. Должна появиться боль. Да разве останется искушение или какая-то трудность неразрешенными, если монахи помолятся от сердца? Но я вижу, что за дух господствует в монастырях, несмотря на все эти трудные годы. 'Будем радоваться!'. Да тут мир горит! Нас просят отслужить бдение, предположим, о каком-то больном. Мы поем 'Отверзшу Тебе руку' и радуемся. Человек умирает, а мы с удовольствием проводим свое время и говорим: 'Отслужили бдение о болящем'. Да какое там бдение?! Вы устроили себе развлечение! Да, это духовное развлечение. А иногда мы не молимся о том, кто болен, даже когда священник возглашает. 'О в немощех лежащих'. Но наша помощь была бы действеннее, если мы помолились немножко и по четкам. Я не призываю к упразднению предусмотренных церковным уставом праздничных бдений, но в случаях, подобных только что приведенному, нужно находить немного времени и для того, чтобы протянуть, по крайней мере, одну-две четки с молитвой: 'Господи Иисусе Христе, помилуй раба Твоего'.

Вся основа в качестве молитвы. Молитва должна быть сердечной и происходить от боли. Для Бога достоинство имеет не столько количество, сколько качество молитвы. Количество молитвы в монастырях есть, но этого мало, должно быть и качество. Столько людей молится и по стольку часов! Да если бы эта молитва была сердечной, то мир давно изменился бы! А потому цель в том, чтобы церковные службы совершались от сердца.

Сердечная молитва помогает не только другим, но и нам самим, поскольку она содействует тому, чтобы в нас появилась внутренняя доброта. Когда мы ставим себя на место другого, в нас естественным образом появляются любовь, боль, смирение, благодарность Богу с непрестанным Ему славословием. И тогда, став благоприятной Богу, наша молитва о ближнем помогает ему.

'И нуждаста Его'[243]

— Геронда, во время молитвы мое сердце остается холодным.

— Это от того, что ум не шлет телеграмму сердцу. А, кроме этого, в молитве нужно потрудиться, невозможно во мгновение ока достичь такого состояния, чтобы ум совсем не уходил. Необходимо терпение. Как в дверь стучат? Стукнут разок, стукнут другой, потом ждут — и дверь открывается. А ты хочешь один раз постучать и сразу войти. Так не бывает. Когда ты начинаешь молитву, у тебя что, нет к ней желания?

— Я ощущаю нужду в помощи, потому что чувствую себя слабой.

— А, вот с этого-то и начинают. В молитве необходима настойчивость. 'И нуждаста Его', — говорит Евангелие о двух учениках, встретивших Господа на пути в Эммаус. Христос остался с ними, потому что они, находясь с Ним в [духовном] родстве, имели на это право. У них были смирение, простота, доброта в хорошем смысле этого слова, дерзновение У них были все предпосылки, чтобы Христос остался с ними, и поэтому Он это сделал.

Обо всем просимом нужно молиться с верою, нужно терпеть, и Бог заговорит. Ведь, молясь с верою, человек некоторым образом обязывает Бога исполнить просимое ради этой веры. Поэтому, прося о чем-то у Бога, 'не усомнимся' и будем услышаны. 'Имейте веру и не сомневайтесь'[244], — сказал Господь. Бог знает, когда дать нам то, о чем мы просим, так, чтобы это не нанесло нам духовного вреда. Иногда мы просим о чем-нибудь у Бога, но не имеем терпения и волнуемся. Нам стоило бы волноваться, если бы наш Бог не был сильным, но раз мы имеем Всесильного Бога, у Которого такое великое множество любви, что Он питает нас Своею Кровью, то нашим волнениям нет оправданий. Иногда мы не вверяем разрешение какой-то трудности в руки Божии, а действуем по- человечески. Когда мы просим о чем-то у Бога, но наша вера колеблется, и мы, не дожидаясь, пока Он ответит на наше прошение, хотим по-человечески добиться того, чего трудно добиться, то это похоже на то, что мы подаем Царю Богу прошение, но, когда Он простирает Свою руку к действию, забираем наше прошение обратно. Потом мы снова просим Его, но наша вера опять колеблется, мы опять волнуемся и повторяем то же самое. Так наша мука становится затяжной. То есть мы ведем себя, словно человек, который подает прошение в Министерство, но вскоре, передумав, забирает его назад… Потом он опять передумывает и подает его обратно, проходит еще немного времени, и он снова забирает его. Однако прошение должно лежать на месте, чтобы до него дошла очередь.

Молитва с болью

— Геронда, а как вы молитесь о какой-то нужде?

— Основа всего в том, чтобы стало больно. Если не больно, то можно часами тянуть четку, но молитва не будет иметь никакого результата. Если человеку больно за то, о чем он молится, то он и одним лишь воздыханием совершает сердечную молитву. Многие, когда люди просят их молитв, не располагают временем и молятся о нуждах этих людей одним лишь воздыханием. Я не говорю, что не нужно молиться, но если случилось так, что времени нет, то воздыхание о чужой боли есть сердечная молитва. То есть по своей силе оно равноцелым часам молитвы. К примеру, ты читаешь письмо, видишь нужду, воздыхаешь и потом молишься. О, да это великое дело! Ты еще не взял трубку, еще не набрал номер, а Бог же слышит тебя! А насколько хорошо понимает это тот, о ком совершается такая молитва! Посмотрите, как бесноватые, где бы они ни находились, понимают, когда я молюсь за них, и кричат!

Настоящая молитва — это не удовольствие, не 'нирвана', она начинается с боли. Что это за боль? Человек мучается в хорошем смысле этого слова. Ему больно, он стонет, страдает, о чем бы он ни молился. Знаете, что значит 'страдать'? Да, он страдает потому, что соучаствует в общей человеческой боли или же в боли какого-то конкретного человека. За это соучастие, за эту боль Бог воздает ему божественным радованием. Конечно, человек не просит божественного радования, оно приходит как следствие, поскольку он соучаствует в чужой боли.

— А с чего нужно начинать?

— Человек о чем-то узнает, например, о том, что произошел несчастный случай. 'Ах!' — воздыхает он, а Бог тут же дает ему утешение за это малое воздыхание. Он видит, как кому-то больно, и тут же сострадает ему, утешаясь божественным утешением от Бога, и не остается с этой горечью боли. Тогда ближний получает помощь от его молитвы. Или же он размышляет. 'Бог дал нам столько, а что сделал для Него я?'. Один человек сказал мне следующие, оказавшие на меня впечатление, слова: 'Когда совершается Таинство Божественной Евхаристии, то Ангелы закрывают свои лица, мы же причащаемся Тела Христова. А что сделал для Христа я?'. Так в добром смысле страдает душа.

— Геронда, а как молящемуся понять, что его молитва помогла ближнему?

— Молящийся узнает об этом по тому божественному утешению, которое он ощущает в себе после совершенной им сердечной, исполненной боли молитвы. Однако сначала боль другого человека нужно