Христос ей даст хорошую пенсию!
Я вижу, что нас ожидает, и поэтому мне больно
Годы проходят, и какие тяжелые годы! Трудности еще не закончились. Котел бурлит. И если кто-то не укреплен, то как он поведет себя, оказавшись в сложной ситуации? Бог не сотворил людей неспособными к преуспеянию. Нам нужно возделать в себе любочестие. И если вправду, Боже сохрани, начнется тряска, многие ли устоят на ногах? Перед войной сорокового года в Конице[22] рядом с моей столярной мастерской был рынок, на который из деревень привозили кукурузу, пшеницу и т.п. Когда бедные крестьяне привозили продавать кукурузу на рынок, то некоторые 'богатые' — а какие они были богатые, так, получали в банках какие-то проценты — пинали ее ногой и спрашивали: 'Почем'? Когда пришла война и им самим пришлось все распродать, то один улыбался: 'День добрый!' — другой вежливо спрашивал: 'Нет ли у тебя кукурузы?' Поэтому сейчас благодарите Бога за все. Постарайтесь быть мужественными. Подтянитесь немножко. Я вижу, что нас ожидает, и поэтому мне больно. А знаете, что переносят христиане в других странах?[23] В России — на каторгах! Такие трудности! Какие там духовные книги! Албанию даже не берем в расчет! Есть нечего. Не оставили ни церквей, ни монастырей. Имена и те поменяли, потому что не хотели, чтобы слышались христианские имена. Далее в Америке: православных немного, они рассеяны по разным местам и, знаете, как мучаются? Если нет [поблизости] православной общины, то на поезде часами едут в какую-нибудь даль для того, чтобы побыть на службе. Для того чтобы посоветоваться о какой-нибудь проблеме, приезжают на Святую Гору! [Поэтому] этот расхлябанный дух, который живет в Греции, есть великая неблагодарность.
Скольких святых явит Бог в бывших коммунистических странах! Мученики! Они решились на смерть. Высокие должности занимали и не соглашались с законами, когда те были противны Божию закону. 'Я не согласен; убейте меня, посадите меня в тюрьму', — говорили они, чтобы не совратились и другие. А у нас многие без принуждения проявляют такое безразличие. Если бы они знали, что такое трудности, война или лихолетье, то смотрели бы на вещи по-другому. Потому что сейчас как будто ничего не происходит. Это как если бы человек, скажем, на лето прилетал бы из Австралии в Грецию, а осенью, когда в Австралию приходит весна, улетал обратно. Из весны в весну, а зимы не видит. Даже и не знает, какая она, зима; ни ненастья, ничего такого не ведает.
— Геронда, как помочь равнодушному человеку?
— Надо заставить его по-доброму обеспокоиться, озадачить его, чтоб он сам захотел себе помочь. Для того, чтобы дать другому воды, надо, чтобы он жаждал. Попробуй, заставь есть того, у кого нет к тому охоты — да его вырвет. Если другой человек [чего-то] не хочет, то я не могу лишить его свободы, свободного произволения.
Оправдания неведению нет
— А может быть, Геронда, некоторые равнодушны по неведению?
— Какое там еще неведение! Я тебе расскажу о неведении: филолог с Халкидики не знал, что такое Святая Гора[24]! Один немец, учитель, рассказал ему о Святой Горе, и они приехали вместе. Немец, хотя и был протестантом, знал, сколько на Святой Горе монастырей, и даже, где какие святые мощи. Есть оправдание такому неведению? Другой житель Халкидики получил совет приехать ко мне за помощью от своего знакомого из Америки. Из Америки! Сейчас еще расскажу: пришел ко мне в каливу один из Флорины[25]. 'Ты из самой Флорины?' — спрашиваю. 'Да, — отвечает он, — из самой'. — 'У вас там, — говорю, — митрополит хороший'. — 'Он в какой команде играет?' — спрашивает. Думал, что это футболист! Так он был на футболе помешан, что даже своего Владыку не знал. Уж Кандиотиса[26], по крайней мере, все знают. Такому неведению оправдания нет.
Нет, сегодня в мире нет оправдания неведению. Не хватает доброго расположения, любочестия. Тот, у кого есть доброе расположение познать Христа, познает Его, обратится [к Нему]. И пусть рядом с ним не окажется ни богослова, ни монаха, и он не услышит слова Божьего, но если у него есть доброе расположение, то поводом для его обращения станет или какая-нибудь змея или зверь, молния, наводнение или какое-нибудь другое событие. Бог поможет ему. Один юноша-анархист из Греции поехал в Германию. Там его посадили в исправительный дом, потому что он связался с наркотиками и т.п. Ничего ему не помогало. Кто-то в исправительном доме дал ему Евангелие. Он прочитал его и тут же изменился. Решил: 'Поеду в Грецию, там Православие'. Вернулся в свою деревню, родня насела, чтобы его женить. Женили, появился ребенок. Молодой отец читал Евангелие, ходил в церковь, в праздники не работал. Другие, видя, что он так живет, говорили: 'Он из-за чтения Евангелия поехал рассудком, сошел с ума'. Жена скоро его бросила, забрала с собой и ребенка. Когда ушла жена, то он оставил все, что у него было там, в деревне: угодья, трактор — все, что имел, и ушел в пещеры подвизаться. Один духовник сказал ему: 'Ты должен сперва найти свою жену, все уладить с ней, а потом уже решить, что тебе делать'. Что же, поехал он в Салоники искать жену. Он верил, что раз ему так сказал духовник, то Христос ему ее явит. В Салониках Христос не явил ему жены. Познакомился он, между прочим, с какими-то немцами, научил их вере, и один из них крестился. Эти немцы взяли ему билет до Афин, но и там жена не обнаружилась. Немцы опять купили ему билет, и он поехал на Крит. Устроился там на какую-то работу и пошел к одному духовнику. Тот, услышав о его проблеме, говорит: 'А твоя жена и твой ребенок, случайно, не так-то выглядят? Приехала недавно одна женщина и где-то здесь работает'. И описал пришедшему в точности его жену. 'Должно быть, она', — говорит тот. Духовник уведомил жену. Та, как только увидела мужа, оцепенела 'Ты меня, — говорит, — при помощи колдовства нашел. Ты колдун'. Оставила его и убежала, прежде чем он успел что-либо сказать, и опять он ее потерял. Узнал он и обо мне и пришел ко мне в каливу. Постучал один раз и ждал, а пока я открывал, отошел в сторонку и делал поклоны. Одежда на нем была поношенная. Рассказал он мне все. У меня было немного сухих смокв, и я ему их дал. 'У меня зубов нет', — говорит он. 'У меня, — говорю я, — тоже нет'. — 'А тебе, — спрашивает он, — больно? Мне больно. Из боли рождается радость Христова'. — 'Может, тебе какую-нибудь майку дать?' — спрашиваю. 'У меня, — говорит он, — есть две. Как потеплеет, одну отдам'. Я говорю: 'Смотри, побереги свое здоровье, пока ты все не уладишь и не договоришься с женой, потому что ты и за ребенка несешь ответственность'. Какая же самоотверженность! Какая вера! А ведь ему не было еще и двадцати семи лет. И где бы ему было узнать монашескую жизнь? Он имел совершенное неведение, но и доброе расположение у него было, Бог помог ему, и он глубоко по- евангельски преуспел.
Потому я и говорю, что неведение сегодня не оправдывается ничем. Только умственно неполноценный человек или малое дитя извиняются в своем неведении. Но сегодня и малые дети хватают все на лету! Итак, если человек хочет, есть много возможностей для того, чтобы познать истину.
Глава вторая. О том, что само присутствие христианина есть уже исповедание веры
— Геронда, есть ли прок от различных движений протеста со стороны христиан? — Само присутствие христианина — это уже исповедание веры. Возможно, что кто-то больше помог бы молитвой, но его молчанием воспользуются и скажут: 'Такой-то и такой-то не выразили протеста, следовательно, они на нашей стороне, они согласны с нами'. Если кто-то не начнет воевать против зла — то есть не начнет обличать тех, кто соблазняет верующих, — то зло станет еще больше. А так маленько ободрятся верные. И тем, кто воюет с Церковью, будет потруднее. Церковь — это не их прогулочный катер, она — Корабль Христов. Эти люди заслуживают осуждения. Их единственный интерес — иметь большую зарплату, роскошную машину, бегать по развлечениям... А потом они принимают законы о гражданском браке[27], узаконивают аборты. Конечно, Бог не попустит торжествовать злу, но речь сейчас идет не об этом.
И эти богохульные фильмы они показывают, чтобы осмеять Христа. Они делают это для того, чтобы сказать: 'Посмотрите, вот каким был Христос! Мессия придет сейчас!' — и потом явить своего 'мессию'. Они
