И, эту сагу помня, вряд ли решится кто то
Бросить отныне морю бранное слово в гневе.
Долго ярился в сече с парусом выдох Игга,
Пенные стрелы бросая в грудь одинокой касатки.
Только не видно ньердов брани, драккар ведущих.
Странное дело творится в северных стылых землях.
Откровение
Почему о ночи, нравится писать?
Как ко мне приходят, строчки- мысли ноты?
Вам секрет озвучить? Тайну рассказать?
Или вам соврать? Выдумать чего-то?
Тонкий аромат и покой на кухне.
Чай. Ленивый кот. И открыт балкон.
За окном огни. Скоро все потухнет.
Город, где живу, наполняет сон.
С шепотом листвы, старика каштана,
Что к окну как мост, тянет свою ветвь,
Магия войдет, в этот мир нежданно.
Слышите шаги? Сказка уже здесь.
Неземной мотив, капает из крана
И танцует дым, сигаретный джаз…
Силуэт окна, на стене экраном,
Занавес, и вот… Начался показ.
На подмостках ночь - тайны действа гуру.
Прима - тишина, декораций тюль.
Сумрак не спеша, вынет партитуру.
Заструится вальс. Маскарад. Июль.
Чиркнет коробок, фейерверком спички,
Осветив на миг, в темноте, лицо.
Морок или явь? Новь, или привычка?
И догадок сеть, образов кольцо…
Как пишу свои строчки и куплеты?
Очень тяжело. Ручкой и в тетрадь.
Словом, что юлить? Тайн особых нету.
Просто я люблю белое марать…
Горная- шутовская
В тот день все было разное:
зовущее, прекрасное,
манящее, цветущее, как в августе банан...
Таинственное, дерзкое,
до опупенья мерзкое,
пустое и дырявое, как правый мой карман!
А горы были гордые,
огромные, надменные,
высокие и острые, колючие как еж!
По ним как угорелая,
шальная, огрубелая,
во всех вопросах зрелая, носилась молодежь.
Тропа была извилистая,
тонкая, заросшая,
помечена животными, по ней стекал ручей.
А рядышком весь порванный,
дырявый и ободранный,
зубастый и обиженный, лежал башмак...Ничей!
По той тропинке тоненькой,
заросшей и извилистой,
ползли наверх и к солнышку, с упорством ишаков
Друг друга обманувшие
и в горы убежавшие,
с одной сторонки- женщины, с другой- пять мужиков!
У мужиков, как водится,
все были бородатые,
колючие, вспотевшие под весом рюкзаков...
Селедкою и водкою,
грибами и консервами,
Тушенкой и тухлятиной, несло от мужиков.
Доугое дело женщины:
красивые и стройные,
умытые и чистые, противно аж смотреть!
Такие симпатичные,
и фразы все приличные,
(для гор что необычно), и любят песни петь!
Но вот уже вершина.
(А это очень кстати.)
Красивая и гордая! Даешь еще рывок!!!!
И женщины рванули:
Светланы, Люси, Кати....
Мужчины приотстали: 'Передохнем чуток!'
Рванувшие к вершине
Все что могли порвали!
Страховку, голос, жилы...А сверху камнепад!!!
Снарягу побросали
и живо убежали.
Спустились чуть пониже - там мужики сидят!
Что делать? Обогрели
их мужики как должно...
И напоили чаем, и уложили спать...
С утра вершину взяли...
Отметили немножко...
Потом с нее спустились- а тут готово жрать!!!
Я долго этой байкой,
вам по ушам катался.
Но вот настало время и кой-чего сказать...
Прошло лишь три четвертых
земного, значит, года,
и доля альпинистов вдруг стала прибывать!!!
О женщины родные!
О хрупкие вы наши!
Послушайте, пожалуйста, вот этакий призыв:
