кошачьи усы. Бруно глядел на Джерарда, как мог бы глядеть доведенный до бешенства золотистый редковолосый тигр.
— Разве я говорил, что что-то такое думаю? — возразил Джерард, пожав сутулыми плечами.
— Вы намекали.
— Ничего я не намекал, — рассмеялся Джерард, пару раз передернув круглыми плечами. — Вы меня не так поняли, Чарлз. Я не хотел сказать, что вы кого-то умышленно предупредили о своем отъезде. Просто вы ненароком об этом сболтнули.
Бруно смерил его взглядом. Джерард только что намекнул, что если тут поработали свои, в чем не было никаких сомнений, то Бруно с матерью должны иметь к этому какое-то отношение. Джерард знал, что уехать в пятницу они надумали лишь в четверг после полудня. И чтобы сообщить об этом, понадобилось вызвать его на Уолл-стрит! У Джерарда нет ни одного факта, и нечего притворяться, что есть, — ему все равно не провести Бруно. Еще одно идеальное убийство.
— Так я пошел? — спросил Бруно. Джерард демонстративно перебирал лежащие на столе бумаги, словно были и другие причины его здесь задерживать.
— Еще минутку. Выпейте, — Джерард кивком указал на бутылку кукурузного виски, стоящую на полке у противоположной стены.
— Спасибо, нет.
Бруно смертельно хотелось выпить, но только не у Джерарда.
— Как матушка?
— Вы уже спрашивали.
Мама чувствовала себя плохо, у нее пропал сон, поэтому главным образом он и рвался домой. В нем снова поднялась волна жаркой обиды на Джерарда — что это он разыгрывает из себя эдакого друга семьи? В лучшем случае он был другом отца.
— Кстати, да будет вам известно, мы не поручаем вам вести расследование.
Джерард поднял глаза, на его круглом, в мелких красно-розовых крапинках лице появилась улыбка.
— Я займусь этим делом бесплатно, Чарлз, до того оно меня заинтересовало.
Он закурил очередную из своих похожих на толстые пальцы сигар, и Бруно снова с отвращением отметил пятно от соуса на лацканах его светло-коричневого ворсистого костюма и уродливый галстук с рисунком под мрамор. Все в Джерарде раздражало Бруно. Раздражала его неспешная речь. Раздражали воспоминания о прошлых встречах с Джерардом, который всегда был с отцом. Артур Джерард даже не был похож на сыщика, которому не положено походить на сыщика. Бруно никак не мог поверить, что Джерард первоклассный сыщик, несмотря на послужной список последнего.
— Ваш отец, Чарлз, был очень хорошим человеком. Жаль, вы не узнали его получше.
— Я его хорошо знал, — возразил Бруно.
Джерард серьезно посмотрел на него сквозь очки своими маленькими рыжеватыми глазками.
— Думаю, он знал вас лучше, чем вы — его. Он оставил мне несколько писем относительно вас, вашего характера, того, каким он надеялся вас видеть.
— Он меня совсем не знал. — Бруно, привстав, полез за сигаретой. — Не понимаю, к чему мы об этом разговариваем. Это не имеет отношения к делу и вообще отвратительно.
Он уселся с невозмутимым видом.
— Вы ведь ненавидели отца, верно?
— Это он ненавидел меня.
— Ничего подобного. Вот тут-то вы его и не знали.
Бруно провел потными ладонями по подлокотникам, и те влажно пискнули.
— Вам чего-то от меня нужно или мы так болтаем? Мама плохо себя чувствует, мне нужно домой.
— Надеюсь, она скоро почувствует себя лучше, потому что я хотел бы задать ей пару-другую вопросов. Может быть, завтра.
Кровь бросилась Бруно в лицо. Ближайшие несколько недель будут для мамы страшно тяжелыми, а Джерард еще и добавит, потому что он враг и ей, и ему. Бруно поднялся и перебросил плащ через руку.
— Значит, я прошу еще раз хорошенько подумать, — и Джерард небрежно погрозил ему пальцем, словно он все еще сидел в кресле, — где именно вы были и с кем встречались ночью в четверг. В 2.45 ночи вы распрощались с вашей матушкой, мистером Темплтоном и мистером Рассо перед «Голубым ангелом». Куда вы направились?
— В «Гамбургер на плите», — вздохнул Бруно.
— Встретили там кого-нибудь из знакомых?
— Какие у меня там знакомые, разве что кошка?
— А куда пошли оттуда? — и Джерард глянул в свои записи.
— К Кларку на Третьей авеню.
— Кого-нибудь там видели?
— А как же, бармена.
— Бармен утверждает, что вас не видел, — улыбнулся Джерард.
Бруно нахмурился. Полчаса назад Джерард об этом умолчал.
— Ну и что? Там было полно народа Я, может, тоже его не видел.
— Вас там все бармены знают. И все в один голос утверждают, что в четверг ночью вы к ним не заходили. Больше того, народу там было немного. Ночь с четверга на пятницу? Три или полчетвертого? Я всего лишь пытаюсь оживить вашу память, Чарлз.
Бруно с раздражением поджал губы.
— Может, я и не был у Кларка. Обычно я заглядываю туда выпить на посошок, но в тот раз, может, и не заглянул. Может, я отправился прямо домой, не помню. А что про тех, с которыми мы, я и мама говорили в пятницу утром? Мы многим позвонили и попрощались.
— Ну, этих-то мы проверяем. Но, если без шуток, Чарлз, — произнес Джерард откинувшись в кресле, закинув на колено короткую ногу и сосредоточенно пыхтя сигарой, — ведь не для того же вы оставили свою мать с приятелями, чтобы пойти съесть гамбургер и в одиночестве отправиться прямиком домой? Такое на вас непохоже.
— Может, так оно и было. Может, я протрезвел после гамбургера.
— Откуда такая неопределенность, Чарлз? — уроженец Айовы, Джерард как и все его земляки, налегал на отрывистое «р».
— Ну и что с того? Имею право на неопределенность, раз нагрузился!
— Все дело в том — и тут, конечно, не играет ровно никакой роли, были вы там у Кларка или в другом баре, — с
— Я ни с кем не встречался. Валяйте, проверьте и расспросите всех моих знакомых.
— Значит, вы просто бродили себе в одиночестве аж до шестого часа?
— Кто сказал, что я пришел домой в шестом часу?
— Герберт. Герберт показал это вчера.
Бруно вздохнул.
— Почему он вспомнил в субботу?
— Я же говорю — такова природа памяти. Забытое сегодня вспоминается завтра. Вы тоже вспомните. А я тем временем буду всегда под рукой. Да, Чарлз, теперь можете идти, — небрежно махнул рукой Джерард.
Бруно чуть помедлил, стараясь придумать, что бы сказать под занавес, но ничего не придумал и вышел, попытавшись на прощание хлопнуть дверью, но и это не получилось; встречный ток воздуха притормозил ее. Он прошел — но уже в обратную сторону — убогим, наводящим тоску коридором «Конфиденциального сыскного бюро», где стал слышнее треск пишущей машинки, сосредоточенно стучавшей, как дятел, на протяжении всего их разговора, — «мы», неизменно говорил Джерард, и все они были тут, потели за закрытыми дверями, — и на прощанье кивнул секретарше мисс Грэм, которая выразила ему соболезнование час тому назад, когда он вошел в приемную. Как весело он вошел, твердо решив не дать Джерарду сбить себя с панталыку, а теперь вот… Ему никогда не удавалось сдержаться, стоило
