государства. Вскоре Варшава стала желанным домом украинских, белорусских, кавказских и поволжских самостийников, а также донских и кубанских казаков, оформив покровительство им красивым названием — прометеизм. Михаил Саакашвили, открывая 23 ноября 2007 года в Тбилиси памятник Прометею, вместе с президентом Польши Лехом Качиньским, имел в виду именно этот политический проект и организацию «Прометей», созданную для его реализации в 1926 году.
Пропагандируя свой проект, прометейцы, разъясняли, что Польша, подобно легендарному титану, принесёт угнетённым народам пламя свободы, и русские оккупанты сгорят в этом очистительном огне. Однако всё случилось с точностью до наоборот, и вскоре сама Вторая Речь Посполитая запылала как сухое полено.
История показала, что даже самые богатые и процветающие многонациональные государства типа Бельгии и Канады часто находятся под угрозой развала, а менее благополучные, как СССР и Югославия, неукоснительно разваливаются. Как правило, крах наступает после снижения доли государствообразующей нации ниже 50 % от общей численности населения, а если она была изначально ниже, то после ухода удерживающего страну сильного лидера. Вторая Речь Посполитая была одной из беднейшей стран Европы, деградировав даже по сравнению с 1913 годом, когда её территория входила в состав России, Германии и Австро-Венгрии.
Пилсудский умер в 1935 году, а сменившая его военно-гражданская хунта во главе с маршалом Эдвардом Рыдз-Смиглы была малопопулярна и раздиралась склоками. Национальные меньшинства (в основном украинцы, белорусы, евреи и немцы) составляли свыше 30 % населения, но практически отсутствовали в военно-политической верхушке. В восточных областях украинцы и белорусы абсолютно преобладали и были крайне недовольны неравноправным положением, репрессиями против национальных организаций и, прежде всего, изъятием лучших земель в пользу польских колонистов. Неудивительно, что порой пленные польские офицеры просили победителей защитить их от набранных на востоке солдат, а среди белорусских призывников была распространена песенка со словами «Вы ня думайце, палякi, вас ня будзем баранiць, мы засядзем у акопах i гарэлку будзем пiць».
Тем не менее, разложение страны ещё не дошло до последней стадии. При вменяемой внешней политике Вторая Речь Посполитая могла бы и уцелеть, но наглость варшавских политиканов могла равняться только с их тупостью. Когда столь «могучая» держава граничит с одной стороны с СССР, а с другой — с Третьим Рейхом (Германия, Австрия и Чехия, плюс часть нынешних польских земель, Калининград и Клайпеда), имеет смысл договориться либо с западным, либо с восточным соседом. Как известно, не произошло ни того, ни другого. Варшава отказалась выполнить требования Берлина, хотя они были чрезвычайно умеренными. Гитлер желал присоединить к Германии отделённый от неё после 1918 года и ставший вольным городом Данциг с 95 % немецкого населения. Построить через польские земли экстерриториальные автомобильную и железную дороги, связывающие с Германией Восточную Пруссию, также отделённую от неё по условиям Версальского договора. Ну и сверх того, присоединить Польшу к германо-итало-японско-венгерскому Антикоминтерновскому пакту.
Однако Варшава категорически отказалась. Не пожелала она и допустить на свою территорию советские войска в случае нападения Рейха на Францию или саму Польшу, хотя СССР гарантировал не вмешиваться в её внутренние дела, а Франция предложила для страховки ввести на польскую территорию 2 своих и 1 английскую дивизии. Впоследствии опыт совместной оккупации Ирана и Австрии показал, что Москва подобные договорённости соблюдает, а советскую власть вводит лишь в странах, которые отошли в её сферу влияния по договорённости с партнёрами.
Первый вариант превращал Польшу в союзника Рейха, а в обмен на участие в походе на восток давал шанс поживиться за счёт раздела Советского Союза. Опыт последующих событий показал, что Гитлер в таких случаях неукоснительно делился. Италия за участие в разгроме Югославии получила Черногорию, Косово и большую часть Далматинского побережья. Румынии, выделившей против СССР две армии, досталась территория между Прутом и Южным Бугом с Кишинёвом и Одессой.
Второй вариант предполагал польское участие в англо-франко-советском ударе по Германии, в котором союзники имели бы не менее чем троекратный численный перевес и многократное преимущество в танках и артиллерии. Победа означала бы неминуемое участие в разделе уже немецкого пирога с хорошими шансами приобрести Силезию и Западную Померанию с их развитой промышленностью.
Но варшавская хунта выбрала третий вариант, оказавшийся самым тупым. Отвергнув все предложения Германии и СССР, они предпочли надеяться на англофранцузские гарантии, хотя точно так же понадеявшейся на Лондон и Париж Чехословакии уже не существовало. Предполагалось, что главные силы германской армии будут сосредоточены на западной границе, где не позднее чем через две недели после начала войны должно начаться наступление главных сил союзников.
Оставшиеся же 20–30 дивизий польская армия, мобилизация которой началась даже раньше, чем в Германии — 23 марта 1939 года, рассчитывала легко разбить или, по крайней мере, задержать в пограничных районах, пока немцам не придётся перебрасывать на запад и их. Ну, а тогда разгром отсутствующего противника гарантирован, и бравые польские кавалеристы могут безбоязненно скакать хоть до Берлина. Недаром польский посол в Париже Лукашевич, который в 1938 году клялся, что, если Советский Союз вступится за Чехословакию, Германия и Польша заставят русских бежать уже через три месяца, несколько месяцев спустя обещал, что поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны.
Завершив мобилизацию, польская армия рассчитывала иметь под ружьём 39 пехотных дивизий, 11 кавалерийских, 3 горных и 2 мотомеханизированных бригады — всего до 1,5 миллионов человек, около 700 танков и примерно 800 самолётов. Правда, из-за традиционного разгильдяйства к моменту начала боевых действий мобилизация ещё не завершилась, но считалось, что против немецких сил на востоке хватит и того, что под рукой, а остальные вступят в бой по мере готовности, что отчасти и произошло.
Однако Гитлер, опираясь на опыт поглощения Чехословакии, справедливо предугадал, что Британия и Франция торопиться не станут, и безбоязненно сосредоточил основные силы вермахта на польском направлении. К 1 сентября 1939 года здесь находились 42 пехотные и горно-пехотные, 8 мотопехотных и лёгких моторизованных и 7 танковых дивизий, кавалерийская бригада и ряд других частей — всего 1,6 миллиона человек, почти 2600 танков и около 2200 самолётов. Вольный город Данциг задействовал в операции свою полицию и добровольческий батальон СС. Три дивизии и авиаполк выставила союзная Германии и жаждущая вернуть потерянные в 1938 году земли, Словакия, но от неё в боях успело поучаствовать лишь несколько батальонов.
Чтобы подчеркнуть неравенство сил сторон, советские историки, набив руку на преуменьшении сил Красной Армии к началу Великой Отечественной войны, регулярно фальсифицировали статистику в пользу «братской» социалистической Польши. Например, лёгкие немецкие танки чешского производства 35(t) (вес — 8,2 тонны) и 38(t) (вес — 9,8 тонн) Даниил Проэктор, в своей работе «Германо-польская война» одним росчерком пера изящно превратил в мощные машины весом соответственно 35 и 38 тонн, то есть в нечто подобное советским Т-34–85 и американским «Шерманам» конца войны. Зато считая польскую бронетехнику, товарищ Проэктор «забыл» упомянуть танкетки TKS. Конечно, это не более чем консервная банка с пулемётом, уязвимая даже для огня стрелкового оружия. Однако, примерно такие же германские T-I с бронёй 13 мм и одним (в командирском варианте) или двумя пулемётами, составляющие, между прочим, более 40 % танкового парка армии вторжения, у почтенного профессора учтены. Тот же фокус Проэктор проделал и с авиацией, уполовинив её за счёт устаревших аэропланов, и в итоге оставил армии Рыдз- Смиглы всего 166 танков и 400 самолётов.
Кавалерийские бригады польской армии авторы советской «Истории Второй мировой войны» считали по штатам мирного времени (два кавалерийских полка и 3427 человек личного состава), тогда как в реальности они имели по три-четыре полка, а часто и дополнительный самокатный батальон. Численность кавбригад колебалась от 5075 до 7184 человек, примерно соответствуя советским кавалерийским (8968 человек) и горнокавалерийским (6558 человек) дивизиям.
Все эти махинации производились, дабы доказать: бедная маленькая невинная Польша не имела против агрессоров никаких шансов. А чтобы закамуфлировать бесславный разгром основной части польской армии, упор делался на отдельных героических эпизодах, типа обороны полуостровов Вестерплятте и Хель на балтийском побережье.
На самом деле, почти не уступая противнику по количеству активных штыков и сабель, поляки, хоть и
