серьёзные деньги – серьёзными деньгами…»… Но – в любом раскладе – Матвею Ивановичу и Диане Петровне надо встречаться. Встречаться, разговоры долгие разговаривать, обмениваться мироощущениями. Договариваться об эффективном разрешении глобальных финансовых вопросов, в конце-то концов…. Главное, не надо забывать – при этом – о жёсткой партийной дисциплине. «Могучая Россия» – организация серьёзная и суровая. Она не потерпит, чтобы незыблемые партийные интересы страдали из-за каких-то частных нестыковок и антипатий. Вмиг, ежели что не так, наша сладкая комсомольская парочка окажется на обочине жизни…
Разговор – на губернаторскую тематику – состоялся за двое суток до возникновения неприятной ситуации, заставившей супругов Хрусталёвых покинуть обжитую квартиру и перейти на нелегальное положение.
– Они обязательно и всенепременно будут встречаться, – спрогнозировал Сергей. – Причём, в частной и приватной обстановке, один на один. Что называется, глаза в глаза. Мол: – «Пост сдал. Пост принял»…. Материально-финансовые потоки будут делить. Личности претендентов на ключевые чиновничьи должности согласовывать. Договариваться о всяких паритетах, чётких границах и механизме взаимного контроля. Валентинов слишком плотно увяз в Большом бизнесе, связанном с полукриминальным «освоением» городского бюджета. Он не захочет, покорно и униженно кланяясь, отходить в сторону.
– Захочет, не захочет, – насмешливо проворчала Ирина. – Он, просто-напросто, не сможет – без серьёзных для себя последствий – соскочить с этого скорого поезда, следующего по маршруту: – «Деньги – Очень большие деньги». Механизм настроен и запущен. В деле задействованы очень большие и солидные Дяди, совершенно непонимающие юмора. Здесь возможен только единственный дельный вариант – плановая трансформация всего Бизнеса в целом, с чётким смещением всех акцентов и центров оперативного управления. Иначе, полыхнёт безжалостная война, в которой не будет победителя…
– Почему – не будет победителя?
– Потому, что придёт Лесник и всех – быстро и безжалостно – выгонит из Леса. И немцев, и партизан…. Я имею в виду государство и партию «Могучая Россия», которые не потерпят, чтобы во втором по значению российском городе разгорелся – на потеху смешливым иностранным коллегам – кровавый и затяжной скандал. Мол, имидж страны надо старательно беречь и лелеять. Это деньги – вода речная. Разворовали? Ерунда. Нефтяники и газовики – прямо завтра – принесут в клювах новые. Не вопрос. А, вот, международный имидж, он годами и десятилетиями создаётся. Здесь дурацкие и легкомысленные шуточки никому непозволительны…
– Ты у меня такая умная и образованная – это что-то, – уважительно протянул Хрусталёв. – Прямо-таки, политико-экономический аналитик высшей квалификации.
– Верно подмечено, – довольно усмехнулась супруга. – Стараюсь, милый. Времена нынче такие. Без серьёзной и вдумчивой аналитической работы далеко не уедешь. В том смысле, что можно – незаметно для себя – ошибиться дорогой.
– Ты как-то говорила вскользь, что в далёкой юности, ещё до нашего знакомства, пересекалась- общалась с Дианой Казаковой.
– Было дело. Только шапочно и всего-то пару-тройку раз.
– Расскажи, пожалуйста.
– Да, полная ерунда, не заслуживающая внимания…
– Всё равно, расскажи.
– Хорошо, слушай…. Я тогда поступила на первый курс Ленинградского Горного Института. Поступила, отучилась две недели, и тут – по призыву Ленинского комсомола – весь наш факультет отправили в Псковскую область, на уборку картошки и моркови. Работа, как работа. Тяжёлая, конечно, но по вечерам было хорошо и весело. Когда погода позволяла, то и танцы устраивали – под новехонький магнитофон «Весна»…. И не надо, пожалуйста, так ревниво смотреть на меня! Ни малейшего повода, честное слово, нет. Я была (да и остаюсь), девушкой очень правильной и скромной. То бишь, высоких моральных норм и строгих правил поведения. Ни с кем даже и не поцеловалась. Ну, ни единого разочка. Смешно…. На чём, извини, я остановилась?
– На псковской картошке, – улыбнувшись, подсказал Сергей.
– Спасибо, зайчик. Итак…. Как-то к нам – в плановом порядке – приехали представители «картофельного» штаба, организованного при Ленинградском Горкоме ВЛКСМ. Солидными и представительными – из себя – были эти «штабистки» и «штабисты». Каждому и каждой уже за тридцать лет перевалило, но комсомольские значки по-прежнему гордо висели на широких лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Диана Петровна, естественно, у них была за главную. Деловая такая, хваткая, шустрая и говорливая – до полной и окончательной невозможности…. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям было не до всякой ерунды. Какая – в одно интимное место – картошка? Выкопают, родимую, студенты. Никуда, голодранцы, не денутся. В том плане, что пока всю не выкопают и не соберут, домой не поедут…. «Штабисты» и «штабистки» ярко засветились, с наспех сколоченных трибун толкнули горячие и политически-выверенные речи, поругали – сугубо в меру. А, что, пардон, делать дальше? Типа – вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Пожрать разных деревенских вкусностей, что называется, от пуза. В жаркую баньку сходить. Похлестаться берёзовыми веничками. Пупками – от души – потереться…. А дальше начался бесплатный и отвязанный цирк. Только авторитетные представители и представительницы Ленинградского Горкома ВЛКСМ в баньку завалились, выпили, закусили, разделись и развратничать начали – как входная дверь широко распахнулась, и фотоаппарат (знаменитая «Смена-8-М», конечно же), бодро защёлкал. Это я, писюшка упрямая и принципиальная, решила вывести уважаемых дядь и тёть на чистую воду. Мол, красивые слова – словами, а горькая правда – правдой…. Скандал, естественно, разгорелся – до самых небес. Меня даже хотели отчислить из института. За что? А, Бог его знает. Вроде бы за «неадекватное поведение и незрелое восприятие текущего момента…». Хорошо ещё, что наш декан – человек заслуженный, фронтовик, орденоносец, старый партиец – вступился. Выручил. Спасибо ему. Век не забуду. Надо будет – в первое свободное «окошко» – съездить на Северное кладбище, цветочки Викторычу положить на могилку…. Вот, собственно, и вся история. Как тебе, любимый?
– Красиво и романтично, – одобрил Хрусталёв. – Молодцом, Ирка. Наш человек. Впрочем, я в этом никогда и не сомневался…. И на Северное кладбище наведаемся обязательно. Поклонимся памяти хорошего человека. Только, вот…
– Что такое?
– Не знаю, как и подступиться к этому делу. Было бы неплохо – для пущего эффекта – «накрыть» эту вороватую комсомольскую парочку одним чохом. Во время их предстоящей конфиденциальной встречи…. Но, блин, как и где? Пока нет ни единой зацепки. Наши информаторы смущённо и потерянно молчат, словно ленивые озёрные рыбы, набравшие в рот мутной водицы. Задачка, однозначно, выше среднего уровня.
– Что бы ты делал без меня? – притворно ужаснулась Ирина. – Давно бы уже пропал. В том смысле, что стал бы записным неудачником и, скорее всего, спился бы – от серо-жёлтой тоски и коварного разочарования…. А так-то, что? Палочка-выручалочка всегда, благородный идальго, к твоим услугам. Нет проблем…
– Ты, чертовка симпатичная, что-то накопала?
– Фи, как грубо! Просто моя личная агентура…. Чему ты удивляешься, милый? У каждого серьёзного и уважающего себя революционера (то бишь, борца за справедливость), должны наличествовать собственные каналы по получению важной информации. Эксклюзивные, подчёркиваю, каналы. Иначе, извини, нельзя. Мы же не в бирюльки детские играем.
– Вываливай, родная, – попросил Сергей. – Время поджимает.
– Как это – поджимает? С чего ты взял?
– Сам не знаю. Просто звериное чутьё подсказывает. Нехорошие предчувствия мучают. Всякие подозрительные сны по ночам одолевают. И, вообще…
– Предчувствия и сны, конечно, факторы наиважнейшие, – понимающе покачала головой Ирина. – К ним всегда надо относиться со всей серьёзностью и искренним уважением…. Ладно, не буду больше задаваться и интриговать. Все телефоны Валентинова и Казаковой – и стационарные, и мобильные – находятся под неусыпным контролем ФСБ и прочих секретных служб. В том числе, и по-настоящему секретных, неизвестных никому, даже нам с тобой, любимый…. Следовательно, что?
