заинтересованных сторон и общественного мнения Ирана. Маклинток пришел к следующим заключениям:
1. До погашения денежных обязательств за разработку недр в пользу иранского правительства, без его ведома, была отчислена произвольная сумма на амортизацию.
2. Выполнение обязательств перед определенными акционерами и перевод денег таким дочерним предприятиям, как «Бритиш танкер ойл», производились до того, как были сделаны отчисления в пользу Ирана.
3. Компания удерживала плату за прокладку нефтепроводов.
4. За счет иранского правительства, участвовавшего в «Ферст экснлорэишн компани» в качестве концессионера и акционера, проводились следующие операции: «Ферст эксплорэишн компани» продавала нефть по цене от 1 шилл. 8 пенсов до 2 шилл. (5 пенсов за тонну «Бахтиари ойл компани», которая, в свою очередь, без всякой переработки продавала ее Англо-персидской нефтяной компании по 8 — 12 шиллингов за тонну. Обе организации являлись фактически одной компанией, но эти манипуляции давали возможность значительно уменьшить доходы иранского правительства, получаемые им от «Ферст эксплорэишн компани».
5. Каждый год тратились значительные суммы на расширение этих двух компаний, но расходы относились за счет «Ферст эксплорэишн компани», в которой иранское правительство состояло акционером.
6. Племя бахтиаров получало 3% дивидендов от «Ферст эксплорэишн компани». Англо-персидская нефтяная компания настояла на том, чтобы эти проценты выплачивались иранским правительством.
7. Англо-персидская компания продавала нефть по пониженным ценам морскому министерству Великобритании и, таким образом, уменьшала доходы концессионеров.
Не кто иной, как Уинстон Черчилль, невольно подтвердил справедливость последнего обвинения в своей книге «Мировой кризис», в которой сказано: «Контракт на снабжение нефтепродуктами дал возможность правительству получить в свою пользу разницу между ценой нефти по контракту и рыночной, выразившуюся в сумме около 7500 тыс. фунтов стерлингов». Эта сумма в три с половиной раза превышала сумму, уплаченную английским правительством за акции, купленные у Англо-персидской нефтяной компании. По определению Черчилля, рыночная стоимость акций Англо-персидской нефтяной компании, принадлежащих английскому правительству, составляла в 1923 г. 16 млн. фунтов стерлингов. К ним надо прибавить 6,5 млн. фунтов, полученных в виде дивидендов и налогов, 7,5 млн. фунтов экономии на стоимости нефти и 10 млн. фунтов, полученных различными другими путями. Общая сумма в 40 млн. фунтов стерлингов составляет ровно столько, сколько стоили открытие и пуск в эксплуатацию нефтяных источников. Эта цифра, конечно, не включает стоимость принадлежащих Англо-персидской нефтяной компании залежей нефти, нефтепроводов, нефтехранилищ, нефтеперегонных заводов, танкерного флота, зданий и т. п.
Англо-персидская нефтяная компания под тем предлогом, что она не давала согласия на обследование своей отчетности, в течение многих лет игнорировала или всячески затягивала ответ на требование об обсуждении изменений условий концессионного договора. В то же время компания продолжала поддерживать тесные связи со многими независимыми шейхами на юге, а также с обанкротившимися столичными политиканами. Иногда эти отношения закреплялись путем предоставления официальных займов или при помощи крупных денежных взяток.
Наглядным доказательством зависимости не только различных групп, но и большинства членов правительства Ирана от Англо-персидской нефтяной компании явилась деятельность сэра Арнолда Вилсона, о котором Кук и Девенпорт сказали следующее: «Сэр А. Вилсон, до того как он стал расходовать деньги в Мохаммере, выплачивал большие суммы из английских фондов в бытность свою гражданским комиссаром в Ираке». С восстаниями на юге и попытками свергнуть правительство Реза-хана в Тегеране странным образом перекликалось следующее заявление сэра А. Вилсона, в то время руководителя Англо- персидской нефтяной компании, в газете «Эдинбург ревью»: «Без этих денег {проценты, вносившиеся в иранское казначейство в размере 500 тыс. ф. ст. в год} задача сохранения порядка и поддержания государственного аппарата в течение трудных лет, последовавших за войной, была бы неосуществимой. И если такая страна, как Персия, не может балансировать свой бюджет, она должна либо стать зависимой от иностранных займов, либо в ней воцарится анархия. В обоих случаях она теряет свободу действий».
Это заявление заслуживает внимательного изучения, так как оно дает прекрасное представление о тактике империализма: как только военные силы отступили, их сменило экономическое и финансовое господство концессий, сопряженное с правом вмешательства во внутренние дела страны и другими привилегиями. Все, что Вилсон пытался провести при помощи, господствующих классов Ирана, несомненно, обусловливалось выгодами, которые обе стороны извлекали из Англо-персидской нефтяной компании. Он пытался убедить эти классы в том, что они в финансовом отношении связаны с компанией, что они никогда не могли бы управлять страной без ее помощи, что государственный бюджет, проводимый ими в соответствии со своим собственным карманом, был гарантирован компанией, что она положит конец их зависимости от любого иностранного государства, помимо британского, и защищает их от «анархии», которая означала бы конец их господству. Короче говоря, Вилсон с полным основанием предупреждал их о том, что, если Англо-персидская нефтяная компания прекратит свою «филантропическую» деятельность, они потеряют «свободу действий».
Однако люди, к которым были обращены эти увещевания, либо потеряли власть, либо чувствовали, что они могут и должны добиться возможности извлекать большую выгоду из этой наиболее доходной отрасли промышленности страны. Многие из независимых шейхов, так охотно соглашавшиеся на предоставление концессий или заключение других договоров с иностранцами, и в первую очередь с англичанами, должны были подчиниться центральному правительству. Мелкие враждующие между собой партии, которые раньше были так полезны англичанам, теперь не могли уже оказывать им прежние услуги.
Наиболее прочной опорой Англо-персидской нефтяной компании на юге был шейх Мохаммеры, который управлял территорией, расположенной против Басры на расстоянии нескольких километров от Абадана. Поднятое им осенью 1924 г. неудавшееся восстание, имевшее целью оторвать нефтяную провинцию от Ирана и присоединить ее к Ираку, явилось кульминационным пунктом и в то же время крахом всей этой политики.
В дальнейшем позиция, занятая англичанами, основывалась на признании, что центральное правительство стабилизировалось и что Реза-хана, ставшего премьер-министром в апреле 1923 г. и шахом через два года, нужно скорее задобрить, чем становиться в оппозицию к нему.
В своем выступлении в палате общин в июле 1927 г. сэр Остин Чемберлен должен был признать перемену фронта. Он заявил:
«Южная Персия, безусловно, находится под властью тегеранского правительства, и племена бахтиаров, на территории которых находится нефть, разбиты. Власть шейха Мохаммеры, через территорию которого проходили нефтепроводы, уничтожена. Я не стану останавливаться на истории шейха Мохаммеры Хазаля — человека, которому была обещана поддержка Великобритании как официально, так и неофициально, человека, добросовестно поддерживавшего и защищавшего интересы Великобритании во время войны в Месопотамии и рассчитывавшего на наше обещание о защите. Это — история, которую ни один англичанин, знающий факты, не может вспомнить без стыда. Англия нарушила слово, данное шейху Хазалю, ссылаясь на более высокие интересы персидского правительства. Британское правительство, поскольку шейх являлся пленником в Тегеране, положилось на «категорические заверения» персидского правительства...».
Однако, возможно, виновато в этом было не одно только британское правительство. Ибо Англо- персидская нефтяная компания, сохранившая свои позиции в Южном Иране и в районе Персидского залива, при помощи тщательно разработанных мероприятий следовала за английским правительством в его политике предательства. Компания была непосредственно связана с тегеранским правительством.
Начиная с 1925 г. Англо-персидская нефтяная компания и английское правительство начали вести переговоры непосредственно с шахом Пехлеви, известным ранее под именем Реза-хана, «на прочной и
