Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

1964 году возглавил Центральный научно-исследовательский радиотех­нический институт, стал доктором технических наук, лауреатом Ле­нинской и Государственной премий. Андропов взял его в июле 1968 года начальником восьмого (шифровального) управления, Емохонову присвоили звание генерал-майора инженерно-технической службы. Че­рез три года Андропов расстался с прежним заместителем по опера­ тивной технике генерал-лейтенантом Львом Ивановичем Панкратовым Панкратов всего два года работал на Горьковском машиностроительном заводе, откуда его взяли на партийную работу и с должности секре­таря обкома перевели в КГБ. Его не обидели — перевели заместителем министра радиопромышленности. А своим заместителем Андропов сделал Емохонова, чьи познания в современной электронике высоко ценил. Вскоре он стал генералом армии...

Итак, Брежнев поставил на важнейший пост полностью лояльно­го к нему человека. С этого направления Брежневу до самых послед­них дней ничто не угрожало. Леонид Ильич полностью доверял Андро­пову. Тем не менее он ввел в руководство КГБ группу генералов, ко­торые имели прямой доступ к генеральному секретарю и докладывали ему обо всем, что происходит в комитете. Они следили за своим на­чальником Юрием Андроповым и друг за другом. Таким образом Брежнев обезопасил себя от КГБ.

Главными ставленниками генерального секретаря в комитете были генерал Цинев, входивший в могущественный «днепропетровский клан», и генерал Цвигун, который работал с Леонидом Ильичом в Мол­давии.

Семен Кузьмич Цвигун родился в Винницкой области.

В 1937 году окончил исторический факультет Одесского педагоги­ческого института, год работал учителем, еще год директором школы в городе Кодыма Одесской области.

В ноябре 1939 года его взяли в НКВД и послали работать в Мол­давию. В начале войны он был сотрудником особого отдела на Южном фронте, в январе 1942 года его перевели в Смоленское областное управление НКВД, еще полгода он служил заместителем начальника особого отдела 387-й стрелковой дивизии на Сталинградском фронте. А в марте 1943 года его почему-то перебросили подальше от фронта — в разыскной отдел управления контрразведки Смерш Южно-Уральского военного округа.

В 1946 году вспомнили, что Семен Кузьмич служил в Молдавии, и отправили в Кишинев заместителем начальника 2-го отдела Министер­ства госбезопасности Молдавии. Вскоре в Кишиневе появился Леонид Ильич. Это была удача для обоих. Цвигун стал доверенным человеком Брежнева. Леонид Ильич всячески его продвигал. В октябре 1951 года Цвигуна произвели в заместители министра. Он проработал в Кишиневе до августа 1955 года, когда его перевели первым заместителем в КГБ Таджикистана. Через два года сделали председателем республиканско­го комитета.

В сентябре 1963 года Семичастный назначил его председателем КГБ Азербайджана. Цвигун ходил по комитету и со значением говорил:

— Семичастный отдал мне свою республику. Владимир Ефимович до работы в КГБ был вторым секретарем ЦК компартии Азербайджана.

Брежнев, став руководителем партии, хотел перевести Цвигуна в Москву. Но Семичастный продвижению Цвигуна и Цинева сопротивлял­ся, Владимир Ефимович чувствовал себя уверенно, он и по характеру был такой и к тому же принадлежал к мощной группе «комсомольцев», которые «днепропетровцев» недолюбливали.

Так что Семен Кузьмич оставался в Баку. Управиться с Цине­вым Семичастному оказалось труднее.

Владимир Ефимович рассказывал:

— У Цинева были дружки — секретарь парткома комитета и за­ведующий сектором отдела административных органов ЦК партии, кото­рый КГБ ведал. К ним примыкал

Виктор Иванович Алидин, тоже брежневский человек. Он был на­чальником седьмого управления — наружное наблюдение и охрана ди­пломатического корпуса. Алидин на меня обижен был, что я ему не давал на первый план продвинуться. А он все доказывал, что контрразведка начинается с наружного наблюдения. Алидин ко мне с этим пришел, я его отчитал. Тогда он на партактиве выступил. Я го­ворю: «Не хотел я это выносить, но Виктор Иванович напросился». И под аплодисменты я ему с шуткой-прибауткой все разъяснил... Он был с большим апломбом, но к амбиции ему не хватало амунииии. Он потом стал начальником важнейшего московского управления КГБ. Я бы его на такой ответственный пост никогда не посадил. Я знал его потолок и его способности,

Георгий Цинев возглавлял 3-е управление, но не был членом коллегии, и его люди на одном совещании подняли этот вопрос.

— А у меня в кабинете, — вспоминал Семичастный, — подклю­чены все залы для совещаний. Если идет какое-то оперативное сове­щание, я могу подключиться и послушать, что там говорят. Вдруг слышу, подчиненные Цинева говорят, что начальник третьего управле­ния должен быть членом коллегии Комитета госбезопасности. Я на следующее утро пришел и выдал им на полную катушку: «Я утвердил вам план совещания, разве там значится вопрос о структурных преоб­разованиях в комитете? Или о комплектовании коллегии КГБ? Разве это на вашем совещании решается? Если вам нечего обсуждать, закругляйтесь и заканчивайте. А кому быть членом коллегии — это позвольте мне решать»...

Цинев пришел к Семичастному, оправдывался, просил прощения, уверял, что он ни в чем не виноват. Председатель КГБ извинения не принял:

— Как это — не виноват? Это ты собрал совещание. Это твои подчиненные высказывались. Почему зашла речь о таких вопросах?

Семичастный попытался избавиться от Цинева и предложил на­значить его начальником Высшей школы КГБ. Тот покорно согласился. Через два дня Семичастному позвонил Брежнев:

— Володя, зачем ты выставляешь Цинева?

? Как выставляю? Я его на самостоятельную работу перевожу. А он что, к вам жаловаться приходил?

? Нет, он случайно...

? Как же случайно, Леонид Ильич? Он у вас три часа сидел на приеме.

? Откуда ты знаешь? — всерьез разозлился Брежнев, Леонид Ильич! Вы же знаете, что я за вами не слежу. Но прежде чем вам по­звонить, я в приемной спрашиваю, кто у вас. Я же не могу позвонить вам, если у вас в кабинете сидит иностранец или еще кто-то, при ком наш разговор будет неуместен. Я три часа спрашивал, мне отвечали: у Леонида Ильича генерал Цинев... Значит, он мне дал согласие, а к вам побежал жаловаться. Ну, как мне с ним работать?..

От Цинева Семичастный не сумел избавиться. А Цинев был вхож в дом Брежнева, стал другом семьи. После одной зарубежной поездки Брежнев позвонил Семичастному:

— Я хотел бы вас с Сашей (Шелепиным) пригласить на обед с супругами.

— Приглашайте, не откажемся.

— Хорошо, я сейчас Шелепину тоже скажу. Вечером Брежнев позвонил еще раз:

— Ты не будешь возражать, если на обеде и Цинев будет?

— Вы хозяин.

— Ну, он твой подчиненный, и Саша у него начальником был, — замялся Брежнев. — Может, неудобно?..

— Леонид Ильич, вы хозяин!..

— Когда мы пришли на квартиру Брежнева, — вспоминал Семи­частный, — Цинев уже был там. Мы с Шелепиным первый раз у первого секретаря дома, чувствовали себя как-то официально, даже оделись соответственно. А Цинев в своей тарелке. Галя (дочь Брежнева. — Л.М.) анекдоты начала рассказывать, он давай продолжать. Причем анекдоты такие... солдатские.

Георгий Карпович Цинев родился в Екатеринославе (Днепропет­ровск) по соседству с Брежневым. Они были почти ровесниками. Цинев окончил в Днепропетровске металлургический институт. После инсти­тута недолго работал на заводе имени Карла Либкнехта в Днепропет­ровске. Как и Брежнев, перешел на партийную работу. В 1939 году его поставили заведовать отделом металлургической промышленности Днепропетровского горкома, потом избрали первым секретарем райко­ма, а затем сделали секретарем горкома по кадрам. А секрета­рем обкома был Леонид Ильич Брежнев...

В 1941 году они оба ушли на фронт. Цинева назначили комис­саром артиллерийского полка, потом он стал заместителем начальника политуправления Калининского фронта, был начальником политотделов