такой странный окрас. На следующий день писатель вернулся и расспросил владельца, что это за овцы, откуда они и сколько стоят. Владелец рассказал, что куплены они в Уэльсе, называют их «горные овцы». Внимательно приглядевшись, Рид обнаружил еще одну овцу такого же необычного окраса и решил купить их. Цена оказалась приемлемой, и в тот же день овцы очутились у него в загоне. Из стада Рид оставил себе только двух — разнополых особей удивительной окраски. В первый же год путем скрещивания было получено несколько черных овец с белыми мордами и хвостами. Остальных, не отвечающих требованиям, Рид отбраковывал. Так, экспериментальным путем, писатель, как он полагал, вывел новую породу овец. Через пару лет у него образовалась целая отара необычной окраски животных, которых он (по имени пастуха, продавшего ему первых особей) назвал «овцами Джейкоба». И написал об этом статью в тот же «Лив сток джорнэл». Правда, его попытки утвердить статус особой породы и выставлять животных на сельскохозяйственных выставках натыкались на сопротивление устроителей, и его овец не брали. Видимо, писатель, как всегда, слишком торопился. Впрочем, ему было довольно и того, что он удивлял соседей. Вот что он сам писал по этому поводу: «Небольшого размера и очень изящные, эти необычные животные неизменно привлекали к себе внимание соседей — ведь таких никогда здесь прежде не видели. Люди, проходившие мимо луга, на котором паслись овцы, останавливались и разглядывали их, словно это было стадо антилоп или табун зебр».
К сожалению, увлечения Майн Рида не приносили сколько-нибудь ощутимого достатка и жить на доходы от сельского хозяйства семья не могла. Джоан Стил, исследовательница творчества писателя, имевшая доступ к его переписке 1870–1880-х годов, обращает внимание, что письма этих лет насыщены сетованиями на недостаток средств. Действительно, уже в январе 1879 года Майн Рид начинает активную переписку с несколькими американскими (прежде всего нью-йоркскими) газетами с предложением стать их «британским корреспондентом», с тем «чтобы информировать американских читателей о деталях европейской политики». К сожалению, его предложения не заинтересовали американских издателей. Но и позднее — в 1880-е годы он не оставлял попыток поправить семейный бюджет, превратившись в иностранного корреспондента американской газеты. Впрочем, и тогда без особого успеха[139].
Майн Рид упорно не хотел возвращаться к литературной деятельности, по крайней мере — к сочинению новых романов. Видимо, он просто не чувствовал в себе сил для того, чтобы писать. Несмотря на то, что жизнь в сельской глубинке приносила ему удовольствие, радовала его, здоровья у него не прибавлялось. Он часто простывал, болел. Не стихали боли в увечной ноге. Беспокоила его и правая рука, ему все труднее становилось подолгу держать в ней перо. Но ясно и то, что обстоятельства просто вынуждали его вернуться к привычному занятию. Ничем иным он не мог обеспечить себе и своей жене достойного существования.
Самым верным и оперативным способом заработать для Рида продолжало оставаться сотрудничество с «Бидл энд Эдамс». В 1879 году в американском издательстве вышли сразу две книги: «Голубой Дик, или Месть Желтого вождя» и «Сухопутный пират». Это были переиздания историй, сочиненных им в американские годы для «десятицентовой» серии. «Виды энд Эдамс» просто выпустили их в новой серии и под другими названиями. По условиям договора, издатели имели на это полное право и писатель не получал за них ни цента. Но, известив его о выходе книг, они подтвердили, что «открыты для сотрудничества» и с удовольствием опубликуют то, что он им предложит. Других предложений у Рида не было, и он явно неохотно взялся за короткий роман для американцев. Около трех месяцев потребовалось, чтобы завершить работу над новым текстом. Книга получила название «Капитан стрелков, или Королева озер» (
В 1879 году Рид предпринял очередную попытку заработать на публикации «романа с продолжением». Тому же газетному синдикату, которому в позапрошлом году он предлагал напечатать «Гвен Уинн», он представил роман «Пуговица кадета. История из американской армейской жизни». Если читатель помнит, о нем мы упоминали в связи с ридовским журналом «Вперед» и одним из его авторов — Ф. Уиттекером. Писатель собирался опубликовать книгу под собственным именем, без упоминания Уиттекера. Понятно, что у Рида были основания обозначить собственное авторство — в свое время он, видимо, немало потрудился над текстом молодого американца. Но все-таки это был не его роман. И «инициативу» Рида ничем иным, кроме весьма стесненного материального положения, конечно, оправдать нельзя. К счастью, газетчики отказались от проекта и роман не был опубликован[140].
Друзья и знакомые знали о стесненном материальном положении писателя. Знали и о том, что после болезни Рид стал инвалидом и не может работать так, как работал прежде, — ему физически трудно было «водить пером по бумаге». Поэтому те, кто был знаком с ним (и кто лично не знал, но читал и любил его книги), с энтузиазмом откликнулись на инициативу Ч. Олливанта ходатайствовать перед королевой о назначении государственной пенсии. Хотя Рид энергично протестовал против затеи своего верного друга, весной 1880 года бумага на имя премьер-министра была составлена и подписана многими уважаемыми людьми — политиками, бизнесменами, издателями, литераторами. Олливант заручился поддержкой и нескольких членов парламента. В конце концов, Рид согласился. Он думал не о себе, а о том, что в случае его смерти жена останется без средств. Государственная пенсия, хотя и была невелика, но могла обеспечить ей достойное существование. Но хлопоты Олливанта и душевные терзания Рида оказались напрасны, не помогли ни солидные подписи, ни поддержка членов парламента. Олливант вспоминал: «Никогда прежде премьер-министр не получал представление к королеве, подписанное такими влиятельными людьми». Сэр Уильям Гладстон, занявший в очередной раз (в апреле 1880 года) первый пост в государстве, отклонил ходатайство и отказался представить его королеве. Один из членов парламента, поддерживавший Рида, тогда же сообщал Олливанту: «Мистер Гладстон не разделяет нашего восхищения книгами Майн Рида». Впрочем, формально причина отказа была иной — Майн Рид не был подданным британской короны, он был гражданином США и потому не мог рассчитывать на пенсию королевы. Забегая вперед скажем, что Рид, в конце концов, все-таки получил пенсию, — но от правительства Соединенных Штатов. Олливант, узнав об отрицательном результате, не смирился. Отказ Гладстона заставил его изменить вектор усилий и направить их за океан. Он вступил в активную переписку с теми, кто знал Рида в Америке, и попросил их о помощи, заручился поддержкой генерального консула США в Великобритании, напрямую или через посредников — американских знакомых писателя нашел союзников в конгрессе. Он составил петицию, собрал подписи, и осенью 1882 года решением конгресса государственная пенсия Майн Риду как ветерану Мексиканской войны, получившему увечье на поле бое, была предоставлена. Он начал ее получать с января 1883 года. Пенсия, отмечала вдова, была небольшой, и ее муж почти не успел ею воспользоваться. Но ему было приятно это запоздалое признание его давних боевых заслуг. Позднее, уже после смерти, опять-таки по ходатайству Олливанта, пенсия была увеличена. Элизабет Рид получала ее до конца своих дней, и это был ее если не основной (все-таки издавались книги Рида, и на некоторые из них у Э. Рид были авторские права), то уж точно главный и постоянный источник существования.
Но вернемся все-таки в 1880 год. Летом Майн Рид без охоты, более того, преодолевая внутреннее сопротивление, берется за переработку романа, который он написал еще в 1869 году, живя в Америке. Как вспоминала вдова, ее муж очень не любил заниматься переделкой собственных произведений, но у него не было выбора. Ему не удалось стать «европейским корреспондентом», он не смог договориться о публикации
