Эта баллада была довольно популярным рождественским гимном, а именно с Рождества в викторианской Англии начинали отсчет новому году. Григорианский календарь, по которому сегодня живет большая часть мира, принят Великобританией (и ее колониями) в 1752 году. До того страна сопротивлялась католическому влиянию, сохраняя юлианский календарь. Тем не менее к XIX веку англичане более или менее привыкли к переносу дат (за исключением радикальных ирландских католиков) и даже не вспоминали 11 пропавших дней, вычеркнутых из жизни переходом на новый стиль. Главное, что реформа календаря не отменила вековых праздничных традиций, в значительной степени определявших размеренную жизнь английского общества.
Праздники зимы
Думая о викторианском Рождестве, мы зачастую представляем себе пушистую елку, увешанную разноцветными игрушками и пряниками. Вспомните о ней, и в носу защекочет от запаха хвои и апельсиновой цедры. Но не спешите покупать рождественскую ель, если вы не богатый горожанин или представитель высшего сословия. Вполне возможно, что вам понадобятся совсем другие растения, за которыми придется прогуляться по мокрому снегу к ближайшему леску.
Обычай украшать елку зародился в Германии, во времена Мартина Лютера, а в Англии появился не так уж давно. Принято считать, что моду на елки ввела королева Виктория, а точнее — ее супруг принц Альберт, герцог Саксен-Кобург-Готский. Однако при королевском дворе елки появились еще в XVIII веке, после женитьбы короля Георга Третьего на принцессе Шарлотте Мекленбург-Стрелицкой. Менее родовитые немцы, проживавшие в Англии, тоже не забывали о рождественских елках, но английский средний класс подхватил эту традицию именно во время правления Виктории.
12 декабря 1848 года в «Лондонских иллюстрированных новостях» появилась гравюра, изображавшая королевское семейство у елки. С тех пор английские газеты все чаще публиковали заметки о елках, а к середине 1850-х украшать елки на Рождество начали даже в рабочих семьях.
Новомодные елки потеснили традиционные рождественские украшения, такие как гирлянды из остролиста и плюща. В прежние столетия, как, впрочем, и в начале XIX века, именно эти вечнозеленые растения символизировали праздничный период. Листья остролиста напоминали о терновом венце Христа, алые ягоды — о Его пролитой крови. В качестве растительного украшения использовали также омелу. Пучки омелы подвешивали к потолку, и если двое одновременно проходили под таким пучком, они должны были поцеловаться. Как и следовало ожидать, обычай пользовался особой популярностью у молодежи.
Поцеловавшись с кавалером под омелой, йоркширские девицы срывали с нее лист и ягоду и уходили подальше от людских глаз. Ягоду глотали, на листочке нацарапывали инициалы любимого. Затем лист зашивали в корсет, чтобы покрепче привязать к себе мужчину.
К сожалению, столь полезное растение запрещено было приносить в церковь. Омела ассоциировалась с ритуалами друидов, которые, согласно Плинию Старшему, срезали ее с дубов золотыми серпами. А языческому символу точно не место в доме Божьем! На Западе омелу до сих пор продают под Рождество, хотя наши современники уже не тратят усилий, подвешивая ее к потолку, и целуются, просто придерживая веточку омелы над головой.
Крайне важно было украсить дом, а после снять со стен гирлянды в правильное время. Очень часто остролист и плющ приносили в дом только накануне Рождества, а выносили в канун Крещения (6 января) или Сретения (2 февраля). Вдоль границы с Уэльсом существовал обычай сразу же после снятия гирлянд вносить в комнату букет подснежников для «белого очищения». Несмотря на то что в других краях подснежники имели устойчивые ассоциации со смертью, здесь их рассматривали как цветок благословения.
Избавляться от рождественских украшений следовало по особым правилам, чтобы не навлечь беду и не согрешить ненароком. Кто-то предпочитал сжигать их, внимательно присматриваясь к пламени: если остролист хорошо горит и потрескивает — это добрый знак. Другие считали сожжение остролиста тяжким грехом, предпочитая скармливать его скотине.
Поведение животных под Рождество тоже имело значение. Считалось, что собака, которая воет в сочельник, в следующем году заболеет бешенством. А пчелы накануне Рождества старательно жужжали, напевая 100-й псалом. Парадоксально, но факт: распространенное европейское поверье о том, что в сочельник животные обретают дар речи, отсутствует в английском фольклоре. Упоминания о нем не встречаются даже в сборниках фольклора с Джерси и Гернси, островов в проливе Ла-Манш, где влияние французской культуры было наиболее ощутимо. Так что английская скотина в сочельник не болтала на человеческом языке, а преклоняла колени, вспоминая рождение Христа.
Легенды о набожности животных были настолько распространены, что хитрецы пользовались ею в своих целях. Один из персонажей романа «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» рассказывает небылицу о скрипаче, которого загнал в угол разъяренный бык:
«И тут вдруг припомнилось ему, что он своими глазами видел, как в Рождественский сочельник всякая скотина преклоняет в полночь колени. Правда, сейчас был не сочельник, но ему пришло в голову оставить быка в дураках. Вот он и заиграл гимн, тот самый, что поют под Рождество. А тут глядь — бык в неведении своем преклоняет колени, словно и вправду был сочельник. Как только рогатый его приятель бухнул на колени, Уильям повернулся, пустился, как гончая, наутек и перемахнул через изгородь раньше, чем молящийся бык успел встать и погнаться за ним».
В сочельник за животными запрещалось подглядывать — пусть себе молятся спокойно. Любопытные могли поплатиться жизнью. Тем не менее в некоторых валлийских деревнях скотине докучали именно в сочельник. Хозяева и гости входили в хлев и приносили с собой чашу горячего пунша. Они подходили к самому крупному быку, мужчины выстраивались по одну сторону стойла, женщины — по другую. Хозяйка
