– И когда он исчез? Когда мы улетели?
– Намного раньше, даже тебя мы ещё тогда не встретили.
– Значит, все выжившие люди свободны? И нейро не выдержали?!
– Да, наверно так.
– Ха. За это и боролось большинство наших бойцов. Но не руководители. Я постоянно вспоминаю слова отца о кучке преступников. В полисах значит бродят освободившиеся люди. Я даже не знаю, что лучше. Контроль или то, что они свободны и видят все происходящее вокруг. Как же вам помочь?
– Нам нужно снотворное.
– А где его теперь взять?
Джейси выбрался из кресла, несмотря на протесты главного и исчез в грузовом отсеке. Вернулся, протягивая Никите фармауниверсал.
– Снотворное в нем,- мальчик с довольным видом показал на прибор.
– Откуда он у тебя?- изумленно спросил Стелли.
– Стефани положила в мешок.
– Снова эта безумная женщина. У нее там четверо больных, а она отдает единственные лекарства. Бред какой-то!
– Она сказала, что у нее ещё есть.
– Это ложь! Она обманула вас. Почему вы мне не сказали?
– Она запретила. Сказала, что сама сообщит, а у тебя забот много. Но он же нам нужен.
– Конечно, но ведь она поставила под удар не только себя, но и подчиненных. Все, хватит. Давай Джейси. Нужно ввести препарат.
Боец ввел в окне меню фармауниверсала слово снотворное и прижал прибор поочередно к плечу Сирены и Джейси.
Дети минут пятнадцать ещё наблюдали за полетом, а потом ушли в мир снов.
Уже на подлете к родному спиралевидному гигасу, на радаре возникли три знакомых синих точки.
Прижав машину к земле, Никита рванул на полных оборотах к рабочему, строящемуся торцу гигаса.
Добравшись до него, Стелли резко затормозил эдж и, подняв его до третьего уровня, скользнул внутрь комплекса. Едва не собрав правую стену, он посадил эдж на перекрытия.
Вдохнув как можно больше воздуха, Ник взял излучатель наизготовку и выбрался из кабины. В кромешной тьме он пробрался до строительных перекрытий и, нащупав двери, толкнул их. За ними была жилая зона, тускло освещенная светлячками.
Родной гигас. Родной ярус или нет. Никита не знал, это ему предстояло выяснить. Добежав до следующего сектора, он начал вспоминать и сопоставлять воспоминания с символами на стене.
– Что-то не укладывается в голове,- размышлял он вслух,- я улетал, когда строили 10620 сектор, а написано 10419. Получается, не строили совсем новые сегменты, а разбирали.
– Ты прав мужчина.
Вздрогнув и чуть не забыв про лазер, главный отскочил в сторону и направил оружие в направлении, откуда прозвучал голос. На улице лежали сотни трупов, и как не всматривался он в них, не замечал нигде движения. Владелец голоса сам выдал себя, помахав бойцу рукой.
Положив излучатель в захваты, Стелли подбежал к японке лежавшей возле стены. Женщина была сплошь покрыта язвами. Ноги её были придавлены мертвым телом. Пожилая женщина слабо улыбнулась, но глаза выдали и страх, испытываемый явно к нему.
– Как вы себя чувствуете?
– Почти не чувствую. Смерть уже рядом,- болезненно улыбнувшись, ответила она.
– Может вам нужно что-нибудь?
– Нет. Хотя перед уходом в иной мир. У вас есть вода?
– С собой нет, но там,- он указал в направлении, откуда пришел,- да. Я принесу, потерпите.
Никита убежал.
В темноте он увидел черное, без луны, освещаемое только звездами небо и большую тень своей машины.
Дети все ещё спали, Ник без хлопот ушел, взяв с собой два пакета, с синтом и с водой.
Женщина жадно выпила всю воду, а на синт даже не взглянула. Отдышавшись, она вновь заговорила.
– Сначала я решила, что вы террорист, но не испугалась. Да и чего мне бояться, я уже не жилец. Потом подумала, что вы военный, но их я тоже давно не видела. Хотя у меня нет временных показателей, нейрочип не работает. Я все не могу понять, что вы за человек?!
– Я здесь раньше жил.
– И кто вы?
– Никитос Стелли, возможно вы знали моего отца, Джона Стелли?
– А говорите, что жили в Токио раньше. Как я могу его знать, если в гигасе ещё неделю назад жили более четырех миллионов человек. Что вы. Такое только в сказках бывает.
– Я просто спросил.
– Так кто вы, Стелли?
– Я человек.
– Не сомневаюсь, а можно поподробнее. Думаю, мне перед смертью вы можете рассказать.
– Я бывший террорист. Боец элиты. Сейчас человек, борющийся за жизнь, как свою, так и других.
– С вами ещё кто-то?
– Да, два восьмилетних ребенка из Сиднея. Они спят в эдже.
– Вы что залетели прямо в комплекс?
– Да.
– Однако, вы отличный пилот. Что вы собираетесь делать дальше?
– На данный момент выполняю спецзадание отца и ООН. Хотя сам не знаю. Вопросов больше чем ответов. Гораздо больше…
– Кто-то жив? Что вообще происходит?
– Нет. Мало кто выжил. Задание и предусматривает ситуацию критичную, как в данном случае.- Ник уселся на пол и начал массировать уставшую ногу.
– Токио как-то связан с вашим заданием?
– Напрямую. Вы не знаете, я тут девять лет не был, ничего со скоростными кабинками не изменилось?
– Что именно вас интересует?
– Ну, раньше они работали автономно, за счет батарей и солнца.
– Да и сейчас так. А вот теметро уже отключилось, это я успела ещё заметить.
– Ничего, нам хватит и кабинок. На дропперы я не надеюсь, они везде одинаковые. Раз в одном гигасе обесточены, то и в Токио тоже. Не так ли?
– Да. А куда вам нужно?
– В квартиру родителей, и ещё в одну квартиру. Впрочем, нужно в одну, в семейной просто хочется побывать. Хоть в последний раз увидеть.
– Где это?
– Девять тысяч девятьсот двадцать девятый сектор. Отсюда в кабинке всего 490 отсеков.
– Недурно. Вам нелегко придется.
– Я тоже об этом думаю. Я точно выдержу поездку, а вот за детей не уверен. И вот буквально только что возникла у меня одна мысль.
– Вы и их собираетесь взять? Зачем?
– Они не останутся в машине одни. Сейчас спят, вот и убежал на разведку. Проснутся, такой визг поднимут! Скоро нужно будет возвращаться.
– А что за мысль у вас возникла?
