мгновений, Джозеф Мердок. – Не стоит делать публичные заявления, пугая мир третьей мировой войной. Я заставлю его отказаться от своих требований в отношении европейцев, и также заставляю его признаться в том, что Россия тайно снабжает оружием Иран. У нас в руках все факты, ему не отвертеться. – Президент Соединенных Штатов хищно оскалился, словно собака, почуявшая добычу: – Я унижу русских так, как их никто и никогда еще не унижал. И они не посмеют сопротивляться, черт побери, ведь мы же не зря стали единственной сверхдержавой на планете.
Президент Мердок направился к ожидавшему его в окружении агентов Секретной службы лимузину, сопровождаемый новым советником по безопасности. Николас Крамер с едва скрытой ненавистью посмотрел в спину Бейлу, словно желая прожечь того насквозь. Разумеется, бывший заместитель директора ЦРУ если и почувствовал этот взгляд – а Крамер был уверен, что чутье его помощника не хуже, чем у охотничьего пса – то вида не подал. И руководителю разведывательного управления не оставалось ничего иного, кроме как тоже двинуться к ожидавшей его машине, и побыстрее вернуться в свой офис. Он был уверен, что докажет свое мастерство, а вот Бейл с его манией холодной войны мог наделать немало глупостей, и, что самое опасное, президент, кажется, доверявший ему, был готов выполнять его советы.
А в сотнях миль от Вашингтона Реджинальд Бейкерс легко, словно семнадцатилетний юноша, спрыгнул с причалившего к берегу катера на дощатый пирс, пружинистым шагом направившись к стоящему на холме уютному двухэтажному домику, своей вилле, где он проводил почти все свободное время. Такие моменты, однако, в последние месяцы выдавались крайне редко, но сегодня Бейкерс чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Клев был прекрасный, и он получил полное удовольствие от рыбалки. Но, к сожалению, дела не оставляли его и здесь, в этом тихом уголке.
– Телефон, – Бейкерс требовательно протянул ладонь, в которую легла тонкая коробочка мобильника. Телохранитель главы АНБ, сейчас выполнявший еще и роль члена малочисленной команды яхты, выполнял приказы четко, без промедления и лишних слов.
– Это Бейкерс, – быстро набрав отпечатавшийся в тренированной памяти пылающими буквами номер, произнес директор разведывательного ведомства. – Всем группам начать активную фазу операции 'Троян'. – Услышав короткое подтверждение, Бейкерс отключился. Тем, кто был на другом конце невидимого 'провода', тоже не нужны были подробные инструкции и уточнения.
Несколько мгновений, несколько фраз, но значение их знающий человек не смог бы переоценить, какими бы эпитетами не характеризовал. Каждый вносил свой посильный вклад в реализацию 'Иерихона', и сейчас, когда план вступил в последнюю стадию, он, Реджинальд Бейкерс, сделает, быть может, самый важный ход в затянувшейся партии. Причем те пешки, которые пошли в наступление после нескольких ничего не значащих слов, произнесенных начальником АНБ, никогда даже не заподозрят, по чьей воле и во имя чего они выполняют приказы. Никаких ниточек, ведущих к скрытым за ширмой кукловодам, никаких зацепок, а значит, никакой ответственности, чем бы все ни завершилось. Бейкерс всегда работал именно так.
Глава 6
Реверс
Не бывает некрасивых женщин, гласи народная мудрость, бывает мало водки. В простой брезентовой палатке, одной из тысяч, уже две недели высившихся посреди бескрайних степей южной России, женщин не было совсем, а вот водки и впрямь оказалось мало. Ну, в самом деле, что такое две бутылки столь дорогого сердцу любого русского напитка для трех крепких и здоровых мужчин, тем более, если мужчины эти все носят офицерские погоны? Их тренированные организмы такую дозу почти не ощущали, а сердце упорно требовало продолжения. В прочем, офицеры собрались здесь, в полевом лагере Двадцать первой мотострелковой дивизии, не ради того, чтобы напиться. Просто водка помогала общению, и это было нормально.
– Недолго нам уже здесь сидеть, – уверенно заявил, еще не дожевав кружок колбасы, полковник в танковом комбинезоне, хотя и стираном, но все же сохранившем старые пятна, оставленные явно машинным маслом и соляркой. – Слышали, что в новостях говорят? Наш президент с американским договорились, и янки свои войска из Грузии выведут через несколько дней. А тогда, думаю, Леха, и мы отсюда уберемся.
– А куда спешить? – пожал плечами его собеседник, тоже полковник, правда, в чистой, пусть и застиранной, полевой форме. Он здесь был, как-никак, гостем, и не пристало являться в рабочей одежде, которая у танкистов, а все, собравшиеся здесь, были именно танкистами, никогда не отличалась особой чистотой. – Мы вот например своих солдатиков гоняем до седьмого пота, пускай технику как следует осваивают. Да и самим размяться не помешает, а то кроме бумажек всяких ничего не видим. Скоро кое-кто из офицеров вообще забудет, как танк выглядит, – полковник усмехнулся. Выпитая водка никак не сказалась на его способности связно говорить и думать, просто немного подняв и так отличное настроение. – И если нас здесь еще оставят, так это даже к лучшему. Посмотри, Коля, какой простор, а? Самое то для танков! Естественных препятствий мало, поселков тоже немного, так что и поездить можно, и пострелять, и никому мы здесь не мешаем. О таком только мечтать, а ты все в казармы рвешься!
Полковник Николай Белявский только кивнул, разливая по стаканам остатки водки. Одна бутылка опустела уже давно, когда пили за встречу, а потом за знакомство, теперь кончилась и вторая.
– Нет, я вообще не понимаю, зачем нас сюда отправили, – после того, как стаканы вновь были осушены, произнес третий участник застолья. Подполковник Смолин, заместитель Белявского, был приглашен сюда на правах старшего по званью из находившихся поблизости офицеров, и просто как хороший человек. – Американцы сидят за горами, и чтобы их не пустить сюда, если вдруг что, достаточно перекрыть перевалы. Наставить кругом мины, устроить заставы и блокпосты на тропах, и они как сунутся сюда, так и обратно уползут, особенно, если сверху их еще и бомбить начнут. У них же все равно нет тяжелой техники, так против кого тогда наши генералы хотят использовать танки?
– Правильно, – подтвердил Басов, подцепив с тарелки кусок ветчины, – нет у них тяжелой техники. Это легкие дивизии, у них только джипы 'Хаммер' с пулеметами или ракетами типа 'Тоу'. Но одна из этих дивизий – воздушно-штурмовая, то есть аэромобильная. У янки в Грузии и Турции немало боевых самолетов, они с воздуха подавят наши зенитные средства, тем более, в Чечне атаки с воздуха никто и никогда не ждал. И после этого их Сто первая дивизия запросто перемахнет через горы. У них столько вертолетов, что за один вылет можно перевезти треть личного состава, около шести тысяч солдат, пусть и с легким оружием. Оказавшись в тылу у наших пограничников, они изнутри уже пробьют дорогу Десятой пехотной дивизии, опять же при поддержке своих 'вертушек'. Сам посуди, подполковник, кто может реально оказать сопротивление этим волкодавам? Пограничников мало, а в Чечне в основном не армейские подразделений, а менты, всякие ОМОНы и внутренние войска, тоже легкая пехота, как и у янки, и против настоящей армии они ничего не стоят. Так что создадут они по эту сторону гор плацдарм, и начнут перебрасывать сюда морем или по воздуху уже и танки. И тогда, если не мы, придет всем полный песец, – Басов усмехнулся, насадив на вилку соленый огурчик.
Полковник был назначен начальником штаба Сто восьмой мотострелковой дивизии, прибыв в часть за час до начала ее переброски. Признаться, Алексей сам не верил, что его рапорты, направляемые на имя министра или главкома сухопутных войск, хоть кто-то заметит, тем радостнее была мысль о том, что он возвращается в строй.
– А сейчас, Игорь, если янки полезут из Грузии, – подхватил Белявский, пока его приятель с хрустом жевал огурец, – мы сразу же двинемся на юг, к горам, прижмем их к границе, и, поскольку кроме гранатометов и противотанковых ракет у американцев ничего серьезного нет, быстро перегасим, не
