не причинит. Напротив, – Алексей улыбнулся, – такое беспокойство янки насчет поставок русских ракет иранцам лишний раз докажет всем, как высоко в действительности янки оценивают наше оружие, раз уж так боятся, что их враги обзаведутся им. Лишняя реклама, Аркадий Ефимович, никогда не помешает, хотя, кажется, в этой сфере наши дела и так идут неплохо.
Швецов прибыл в Сочи в хорошем настроении. Ярость и злость, превратившиеся в боевой задор, так знакомый по Афганистану, придали президенту силы, куда-то загнав чувство усталости. Однако он ошибался, считая американцев неспособными что-либо предпринять в ответ на, как те считали, провокацию русских. Но одним из первых о решении президента Мердока узнал не глава России, и даже не люди из разведки, а американский пилот, майор Эдвин Фаррис, летчик из авиакрыла атомного авианосца 'Авраам Линкольн'.
Звено истребителей под командованием майора Фарриса описывало круги над своим авианосцем на высоте двадцать тысяч футов. Пилоты палубной авиации с давних пор считались элитой, лучшими из лучших, ведь даже взлет и посадка на трехсотметровую палубу авианосца, ограниченную со всех сторон бездонным океаном, вовсе не одно и то же, что посадка на бетонную полосу длиной две мили. Но без постоянного поддержания своего летного мастерства даже эти опытные пилоты могли быстро растерять свои навыки, как это, к примеру, почти случилось с немногочисленными русскими летчиками в те годы, когда их единственный авианосец не покидал свою базу. Никакие наземные тренажеры, даже самые совершенные, не в состоянии заменить собой посадку на настоящую палубу вздымающегося на океанских волнах авианосца. Для тех, кто никогда не поднимался в воздух, чтобы взглянуть на этот огромный корабль с высоты хотя бы нескольких десятков метров, он, конечно, казался попросту гигантским. Для любого, но только не для пилота заходящего на посадку истребителя, перед которым действительно огромный корабль предстает крохотным, точно игрушка.
Когда палуба приближается на скорости несколько сотен километров в час, ошибка в высоте или направлении даже на несколько футов может стать фатальной, поэтому от пилотов палубной авиации требуется буквально ювелирная точность. Именно поэтому тренировочные полеты не прекращаются ни на минуту все время похода. Пилот должен летать, должен чувствовать машину в своих руках, ощущать самого себя неотъемлемой частью этой машины, только тогда он может считаться настоящим воздушным бойцом.
Однако пара истребителей F-18E 'Супер Хорнит', кружившая над уверенно резавшим волны теплого Средиземного моря авианосцем выполняла не учебный полет. Истребители осуществляли воздушное патрулирование, прикрывая свой авианосец от возможной атаки с неба. Это была обычная практика, мера предосторожности, которой не пренебрегали никогда. Сейчас угроза нападения была близка к нулю, и только поэтому в небе находились лишь два самолета. В противном случае в воздух подняли бы не менее половины эскадрильи.
– Палуба, я 'Шершень-двадцать один', – майор в очередной раз связался с авианосцем, докладывая обстановку. – Посторонних воздушных целей не наблюдаю. Продолжаю патрулирование в квадрате 'Ромео- два'.
Фаррис находился в воздухе уже почти час, а значит, ему еще предстояло кружить над эскадрой вдвое дольше. Звенья истребителей поднимались в небо с 'Авраама Линкольна' каждые три часа, сменяя друг друга, так, что авианосец ни на минуту не оставался без воздушного прикрытия. Время патрулирования 'Хокая' было дольше на час. Летающий радар, находясь на расстоянии чуть менее двухсот миль от своего корабля, гарантированно обнаруживал любого противника на дальних подступах, давая истребителям запас времени, чтобы встретить непрошенных гостей в воздухе.
– Я палуба, вас понял, – тотчас отозвался руководивший полетами офицера на 'Линкольне', принимавший подобные сообщения каждые пятнадцать минут. – На радаре чисто. Продолжайте патрулирование, 'двадцать первый'.
Бортовой радар истребителя майора Фарриса AN/APG-73, созданный специалистами фирмы 'Хьюз', одна из самых совершенных существующих на сегодня радиолокационных станций такого класса, работал в режиме поиска воздушных целей. Правда, кроме самолета радиолокационного обнаружения Е-2С 'Хокай', также взлетевшего недавно с палубы 'Линкольна' в небе на расстоянии нескольких десятков миль не было ни одного летательного аппарат, военного или же гражданского. Собственно, первыми появление чужаков должны были заметить как раз на 'Хокае'. Летающий радар, один из четырех подобных самолетов, входивших в авиакрыло 'Рузвельта', непрерывно находился в воздухе, держась все время позади 'Супер Хорнитов', и постоянно прощупывая небо и поверхность моря в радиусе четырехсот восьмидесяти километров лучом локатора.
Эдвин Фаррис повернул ручку управления самолетом, и его истребитель выполнил плавный разворот, описывая новый круг. Самолет накренился, и пилот увидел внизу девственно чистую поверхность моря, краем глаза также заметив истребитель своего ведомого, в точности повторившего маневр майора с опозданием всего на пару секунд. Сейчас можно было целиком отдаться полету, наслаждаясь свободой здесь, в тысячах футов над морской гладью и не думая ни о чем. В случае появления противника, кем бы он ни был, два истребителя немедленно устремятся на перехват, наводимые или с кораблей, или с борта 'Хокая'. И тогда, довольно подумал вдруг майор, отрезанный от окружающего мира обшивкой мощного истребителя, к тем двум силуэтам 'Фалкрэмов', что красовались на борту его самолета, обозначая сбитые над Ормузским проливом персидские истребители, могут добавиться новые значки воздушных побед.
Эдвин Фаррис был одним из немногих американских летчиков, имеющих на своем счету победы над вражескими самолетами. Впервые майор совершил боевой вылет во время кампании против Ирака, но тогда действия американской авиации, как палубной, так и обычной, ограничились атаками наземных целей. Немногочисленные иракские самолеты, еще способные оторваться от земли, тогда так и не появились в воздухе, но Фаррису удалось все же уничтожить один из них прямо на аэродроме. Теперь же за майором числились сразу две победы, два сбитых самолета иранцев, которые он достал ракетами на большом расстоянии. Позже выяснилось, что в кабинах той восьмерки 'Фалкрэмов' сидели настоящие мастера, ведь русские 'миги' были самыми современными истребителями иранцев, доверять которые было возможно только лучшим из лучших. И это давало американским пилотам, вышедшим из той короткой, но яростной схватки победителями, лишний повод для гордости.
Сейчас истребители Фарриса и его ведомого тоже были готовы к воздушному бою. Каждый из них нес на подвеске по четыре ракеты 'воздух-воздух' средней дальности AIM-120A, а также две ракеты ближнего боя AIM-9M 'Сайдвиндер' на законцовках крыльев. С таким арсеналом и тремя подвесными баками на почти четыре с половиной тонны топлива 'Супер Хорниты' могли кружить над эскадрой больше двух часов к ряду.
Внушительный набор ракет был дополнен также встроенной шестиствольной пушкой М61А1 'Вулкан' с боекомплектом из пятисот семидесяти двадцатимиллиметровых снарядов. Если ко всему этому добавить высочайшее мастерство пилотов, то никто не смог бы сказать, что авианосная группа американского флота была беззащитна для удара с воздуха. Но никто не предполагал, что здесь, в этих мирных водах, пилотов может ждать бой, и можно было просто летать, наслаждаясь невероятно чистым небом над головой, и морем, казавшимся отражением небосвода, далеко внизу.
Пилоты продолжали патрулировать, охраняя покой своих товарищей, оставшихся на кораблях. А адмирал Уолтер Бридж, командующий авианосной ударной группой, в этот момент с недоумением перечитывал текст короткого приказа, принятого считанные минуты назад радистом 'Авраама Линкольна'.
– Нам предписано полным ходом двигаться к Гибралтару, а оттуда идти в Северное море, – сообщил контр-адмирал командиру авианосца, вопросительно взглянувшему на флагмана. – У побережья Испании нас будут ждать танкеры и корабли снабжения. Пополнив боекомплект и заправившись, мы должны занять позицию у берегов Британии, и ждать дальнейших распоряжений.
– Что происходит, сэр? Я надеялся, что мы идем к родным берегам, – раздосадовано произнес капитан гигантского авианосца.
'Авраам Линкольн' долгих четыре месяца нес службу у берегов Ирана, каждое мгновение ожидая атаки или какой-нибудь провокации, и его командир, равно, как и вся многочисленная команда авианосца и кораблей его эскорта, вполне оправданно рассчитывали на отдых. Получив приказ покинуть Персидский
