подброшенная мощным взрывом, подлетела на несколько метров вверх, упав на второй автомобиль, тотчас взорвавшийся. В лицо боевикам ударила волна жара, а от грохота взрыва зазвенело в ушах.
Люди Удугова не давали пощады, действуя безжалостно и расчетливо, и все же милиционеры, даром, что их застали врасплох, показали, что не зря получают свою зарплату. Раздались хлопки пистолетных выстрелов, и Исмаил, выронив оружие, схватился левой рукой за простреленное правое плечо, сдавлено закричав от боли. Тупоконечная пистолетная пуля калибра девять миллиметров раздробила подрывнику кость, насквозь пробив тело и уже на излете со шлепком ударив в борт автомобиля.
– Ублюдки, – прорычал Ахмед, вскидывая автомат. – Прикончить их всех, быстро!
Удугов в одной длинной очереди, до упора вжав спусковой крючок, выпустил по изрешеченному зданию поста оставшиеся патроны, быстро сменив магазин – в карманах робы с надписью 'Росэнергия' на спине хватало боеприпасов – и продолжив стрельбу. Его люди тоже не прекращали огонь, свинцовым шквалом запросто сметя отважного стража порядка, за пару секунд расстрелявшего полный магазин – все восемь патронов – своего ПМ.
Пули пронзали воздух, с визгом рикошетирую от каменных стен, и насквозь пронзая человеческую плоть. Искалеченное, окровавленное тело свалилось с балюстрады под ноги боевикам. Милиционер так и не расстался с оружием. А в это время чудом уцелевший старший сержант, забившись в угол, куда не заплетали пули, превратившие в месиво все, что было в помещении поста, терзал рацию, пытаясь позвать на помощь.
– Первый, первый, я – шестой, – кричал, надрываясь, милиционер, по лицу которого стекали, заливая глаза, струйки крови – осколки попали ему в голову. – Мы подверглись нападению. Преступники на микроавтобусе УАЗ цвета 'хаки'. Вооружены автоматическим оружием. Требуется подкрепление! Как поняли, прием? Всем, кто слышит, нужна помощь!
Сержант не услышал ответа, просто не успел – Арби, которого не задели ответные выстрелы занявших оборону милиционеров, спокойно отбросил в сторону использованный гранатомет, вскинув на плечо следующий тубус. Боевик рванул спуск, и граната, оставляя за собой дымный след, влетела в проем окна расстрелянного поста, разорвавшись в самом его центре. Все еще пытавшегося докричаться до своих старшего сержанта подбросило взрывной волной, с размаху ударив о бетонную стену. Все было кончено.
– Умар, посмотри, что с Исмаилом, – приказал Ахмед, и его боец, исполнявший в группе обязанности доктора, послушно кинулся к раненому товарищу. – Все остальные – в машину, живо! Нужно убираться отсюда!
Боевики живо попрыгали в микроавтобус, а сам Удугов, забросив за спину верный АКМС, вытащил из-за пояса пистолет, двинувшись к расстрелянным милиционерам. Он заметил какое-то движение, и оказался над своими противниками как раз в тот миг, когда один из них, превозмогая боль, начал подниматься на колени, одновременно пытаясь расстегнуть висевшую на поясе кобуру. Каска слетела с головы гаишника, бронежилет был пробит в трех местах, из ран толчками вытекала кровь, и все же он был еще жив, и продолжал бороться.
– Ублюдок, – прошипел Ахмед, вскидывая тяжелый ТТ, и прицеливаясь милиционеру между глаз. Боевик не спешил, словно смакуя удовольствия, наслаждаясь моментом. В некотором роде так и было, ведь обычно Удугову приходилось убивать в горячке боя, не успевая разглядеть лица своих жертв, и он теперь пытался вкусить все удовольствие казни. – Умри, неверный выродок! Все вы сдохнете!
Раненый постовой, словно зачарованный, смотрел точно на оружие, а рука его, будто жившая своей жизнью, все равно шарила по кобуре, и пальцы теребили непослушную, ставшую неожиданно тугой в эти мгновения, застежку клапана. Ахмед Удугов не дал своему противнику воспользоваться оружием. Палец боевика плавно потянул спуск, массивный 'Токарев', приятно холодивший ладонь, дважды дернулся в не дрогнувшей руке террориста, и милиционера, голова которого взорвалась фонтаном кровавых брызг, отбросило на несколько шагов назад.
– Амир, мы готовы, – окликнул своего командира Рустам, высунувшись из машины. – Пора ехать!
Сунув пистолет за пояс, и ощутив прикосновение к телу раскаленного металла, Ахмед проворно вскочил в машину:
– Гони, Рустам!
Водитель тотчас тронулся, с места набрав предельную скорость. Теперь сомнений в том, что об их присутствии здесь знают, уже не было. Оставалось надеяться только на скорость.
– Сворачивай, – Удугов увидел уходящую куда-то на восток, в самую глубь леса, проселочную дорогу. – Направо, Рустам!
УАЗ подпрыгнул на ухабе, съехав с шоссе. Если прежняя дорога казалась разбитой, то проселок, две параллельные колеи, исчезавшие в чаще, был точно непроходимым. И все же микроавтобус, подскакивая на кочках, взрезывая не таким уж и мощным двигателем, упрямо двигался вперед, неважно куда, лишь бы подальше от чадившего поста ГАИ.
– Как Исмаил, – Ахмед обернулся назад, туда, где Умар колдовал над стонавшим от боли товарищем. – Серьезно?
– Да, амир, – кивнул боевик. – Очень! Задета кость. Я наложил жгут, вколол морфин. Но надолго этого не хватит. Нужен доктор!
– Будет доктор, – зло бросил в ответ Удугов. – В тюремной больничке нас поджидает. Уже соскучился!
– Так что же делать? – Умар развел руками: – Я ничего не могу поделать. Он же умрет!
– Что делать? – переспросил Удугов. – Сейчас увидишь! – И, обернувшись к Рустаму, коротко приказал: – Останови!
Автомобиль затормозил посреди глухого леса – боевики уже прилично удалились от дороги, не зная, однако, что ждет их впереди, и куда ведет эта тропа.
– Вытащите его, – потребовал Ахмед, и Умар с Арби, подхватив Исмаила под руки, выволокли своего товарища на воздух.
– Что ты задумал? – Рустам с опаской взглянул на выбравшегося из машины командира.
Ахмед, ничего не говоря, подошел к едва державшемуся на ногах Исмаилу. Подрывник был плох, даже не смотря на лошадиную дозу морфия, продолжая страдать от боли. Исмаил побледнел, на лице выступила испарина, губы мелко дрожали. Кажется, боевик не понимал, что происходит, уставившись остекленевшим взглядом куда-то в пустоту.
– Прости, брат, – тихо произнес Удугов, мгновенно выхватив из ножен широкий боевой нож и одним ударов вскрыв Исмаилу горло. – Прости!
– Шайтан! – вскрикнул от неожиданности Арби, а Умар, хватаясь за пистолет, шагнул к командиру. – Что это значит?
– Так он умер быстро, – спокойно вымолвил Ахмед Удугов. – Без долгих мучений, не став и для нас тяжкой обузой. Исмаил был доблестным воином, и погиб в бою, как пристало воину, и Аллах, я верю в это, будет к нему милосерден. А нам всем теперь стоит подумать, как бы не последовать за своим товарищем. Я не спешу стать шахидом. А вы?
Никто не нашел слов, чтобы возразить своему вожаку. Все трое боевиков тоже хотели еще насладиться этой жизнью, потратив в свое удовольствие вознаграждение за успешно выполненное задание, теперь, со смертью одного из них, обещавшее быть еще более щедрым.
– Все, в путь, – решил Удугов. – В машину! Нужно убраться как можно дальше, туда, где нас не станут искать!
Рустам, бессменный шофер группы, надавил на газ, и микроавтобус, взревев мотором, рванул вперед, подскакивая на ухабах, с пробуксовкой выбираясь из слишком глубоких ям, заполненный грязной водой. На заросшей лесной поляне осталось лишь тело оказавшегося менее удачливым боевика, своей смертью должного спасти жизни товарищей.
Вертолет, до минимума сбросив скорость, прошел над самой землей, скользнув над полыхавшей будкой поста ГАИ. Призыв о помощи, посланный с атакованного кордона, все же был услышан, но подмога появилась слишком поздно.
– Первый, я – восемнадцатый, прием, – пилот милицейского Ка-32 вызвал землю. – Живых на месте не
