решение. Но медлить нельзя ни в коем случае.
Дрожащими руками Джермейн нажал клавишу селектора, вызвав своего секретаря. Он был уверен, что план Форстера успешно реализован, и войска готовы выполнить приказ, а это значит, что спустя какие-то минуты начнется война, представить которую прежде никто не мог даже в страшных снах. И он, Роберт Джермейн, будет ее глашатаем, тем, кто обречет на гибель многие тысячи людей с обеих сторон, и, возможно, еще больше тех, кто вовсе не имеет никакого отношения к разногласиям между мировыми державами, просто оказавшись меж двух огней в неподходящий момент.
– Свяжитесь с генералом Форстером, – приказал министр своему помощнику. – Выясните, как идет перегруппировка наших сил в Европе.
– Сэр, генерал уже сам сообщил, что войска находятся на исходных позициях, – ответил секретарь. – Генерал Форстер докладывает о полной готовности, господин министр, и ждет вашего приказа.
Заверещал телефон, и Джермейн вздрогнул от испуга, отпрянув назад, точно перед ним лежала граната с извлеченной чекой. Уняв дрожь во всем теле, министр поднял трубку.
– Господин министр, – командующий военно-морскими силами Соединенных Штатов был взволнован, крича во весь голос. – У берегов Норвегии потеряна ударная атомная субмарина 'Мичиган', сэр. С нее успели передать сообщение о том, что их атаковала неопознанная подводная лодка. Я приказал выслать в этот район патрульные самолеты и направить туда несколько кораблей для проведения спасательной операции. Возможно, кто-то из моряков смог спастись. Мы только что подверглись агрессии, сэр!
– Неопознанная подлодка, – переспросил ошарашенный дикой новостью министр. – Как это понимать, адмирал?
– Я полагаю, сэр, это русские, – произнес адмирал Рейкер. – В этом районе по данным разведки действует не менее трех их атомных ударных субмарин, и я не сомневаюсь, что одна из них атаковала нашу подлодку. Русские начали военные действия сэр, и я жду приказа на ответный удар. И вы должны дать такой приказ, сэр. Я не могу, черт побери, спокойно смотреть, как русские топят мои корабли!
Первые ходы в этой кошмарной партии, в которой проигравшего ждало уничтожение, были сделаны. Стороны обменялись ударами, тайно, внешне никак не проявляя свои намерения. Не было нот протеста, официальных заявлений о начале войны, но боевые действия уже шли на огромной территории, на земле и морских глубинах, а значит, более нельзя было ждать. Тот, кто ударит первым, победит, и не важно, предшествует ли этому удару предупреждение, или это будет равносильно ножу в спину в темном переулке. Главное, чтобы удар был нанесен всеми силами, ибо только в этом случае противник не сможет ответить, понеся сразу же слишком большие потери.
Спокойно, точно робот, министр обороны набрал номер Белого Дома, потребовав у секретаря срочно соединить его с главой государства. Была ночь, Джозеф Мердок спал, но первые же слова, произнесенные взволнованным министром, заставили его проснуться, подействовав лучше ледяного душа.
– Господин президент, – твердым голосом, подавив в себе всякие эмоции, произнес Роберт Джермейн. – Операция группы 'Дельта' завершилась полным провалом. По нашим данным весь отряд уничтожен. Ни одному из коммандос не удалось выбраться с русской территории. Мне жаль, сэр.
– Как это возможно, – воскликнул Мердок. – Как могли погибнуть лучшие наши солдаты, лучшие люди нации? Это же элита американской армии! Неужели русским что-то было известно, и они устроили засаду? Но это означает, что они в любую секунду способны нанести ответный удар.
– Сэр, – министр обороны почувствовал, как у него перехватило голос. – Вероятно, русские уже начали действовать. Командующий военно-морским флотом сообщил, что у берегов Норвегии неизвестной субмариной атакована и уничтожена наша ударная подлодка. Нет сомнений, сэр, это русские. Флот уже получил приказ найти агрессора, и сейчас к поискам этой вражеской субмарины привлечены десятки кораблей и самолетов, экипажам которых командующий объединенной группировкой контр-адмирал Бридж разрешил применять оружие. Русские начали боевые действия, господин президент. И еще, – добавил Джермейн, – генерал Форстер сообщает о полной готовности. Войска заняли исходные позиции, и ждут вашего приказа, сэр.
– Не мы начали эту войну, но если мы станем медлить, то проиграем, потеряв все, ибо враг, движимый ненавистью, нас не пощадит, – медленно, с ощутимой натугой выдавливая из себя слова, произнес Мердок. – Видит Бог, я не желал раньше, и сейчас не хочу прибегать к силе в отношениях с русскими, но они не оставили мне выбора. Соединенные Штаты подверглись прямой агрессии, и потому нам не остается ничего кроме как ввести чрезвычайное военное положение и принять все меры к отражению этого нападения. И я властью, данной мне всем американским народом, приказываю немедленно начать операцию 'Доблестный удар'.
Командующим ударной группировкой на северном театре боевых действий приказываю назначить контр-адмирала Уолтера Бриджа, на европейском театре – командующего Третьей механизированной дивизией бригадного генерала Свенсона, на южном направлении – генерал-майора Мэтью Камински, командующего Десятой легкой дивизией. Общее командование операцией поручаю бригадному генералу Стивенсу. Он разработал план, ему я и доверю реализацию замысла.
Действуя из благих побуждений, стремясь защитить свой народ, свою страну, я объявляю России войну, заранее скорбя о невинных жертвах, избежать которых теперь уже невозможно. И да поможет нам Бог!
Глава 8
Схватка в безмолвии
Переходящий в рык голос метался в стенах просторного кабинета, и, казалось, президент осуждающе морщился с портрета. Фарфоровые чашечки подскочили на столе, когда на полированную крышку опустился тяжелый кулак, и от вибрации ощутимо задрожали оконные стекла.
– Как, как, черт возьми, это могло произойти, – Аркадий Самойлов, уже четвертые сутки исполнявший обязанности главы государства, был в ярости. – Как он мог бежать? Вы сказали, генерал, что его охраняют лучшие ваши люди, профессионалы. Вы гарантировали, что никаких неожиданностей не будет, и что мы получили в итоге? Уничтожены несколько десятков ваших бойцов, разгромлен военный аэродром, четыре вертолета сбиты или сгорели на земле, – в гневе вскричал премьер-министр, – а Швецов исчез, как сквозь землю провалился, черт его побери!
– Аркадий Ефимович, – попытался оправдаться Строгов, на которого всецело и была в эти минуты направлена ярость премьера, – мы не ожидали, что Швецова кто-либо решится отбить открыто. Объект подвергся атаке диверсионной группы, обладавшей, судя по всему, всей информацией о системе его безопасности. Швецова охраняли всего две роты, вы ведь сами требовали ограничить число посвященных, поэтому атака и завершилась успехом.
– Значит, это я виноват в том, что ваши головорезы проморгали президента?! – Самойлов заревел, как впавший в бешенство зверь. – Ваши люди должны быть готовы к подобному, не так ли, генерал? На что вообще годятся хваленые десантники, если они не сумели защитить вверенный им объект от атаки горстки диверсантов?
Разнос, который Самойлов устроило вновь назначенному министру обороны страны, происходил дистанционно, то есть посредством высокочастотной телефонной связи, но от этого Строгову было не легче. Его войска, гордость вооруженных сил России, были покрыты несмываемым позором, не справившись с казавшейся такой просто задачей, и теперь под угрозой были, ни много, ни мало, жизни и самого Строгова, и Самойлова, а также всех остальных, кто поддержал мятежного премьера.
Генерал догадывался, как Алексей Швецов может поступить с ним самим и прочими заговорщиками, понимая, что надеяться на снисхождение не стоит. А потому нужно было сделать все возможное и невозможное, чтобы президент, место нахождения которого пока не было известно, не смог бы реализовать свои мстительные замыслы.
