– Ну, будем знакомы! – весьма будничным тоном произнесла она и забросила в себя содержимое рюмки, не касаясь её губами. – А чё по лесу-то бегать было?
– Так я ж...
– Дача продаётся на нашей улице, по лесу блуждать совсем не обязательно.
– Я вам одно могу честно сказать. Я здесь ни при чём. Меня спецы повязали, повели разбираться. Зачем мне разбираться? Пришлось убежать.
– Ну, ты и хвастун, – перешла на «ты» Варвара. – Они в таких случаях стреляют. Они меткие.
– Меня ночь спасла. Я вообще недавно из Египта приехал.
– То-то я смотрю, лицо у тебя того... загорелое.
– И обветренное.
– Ну и что Египет?
– Каир шумный бестолковый город. Мне в Израиле больше понравилось.
– Там же война идёт.
– Вот именно, поэтому и бизнес. Конкуренты попрятались. Меня в это дело Сидор Авдеевич втянул. – Игорёк вспомнил попутчиков-трейдеров.
– Сидор Авдеевич Полуголый? Вы знакомы?
– Он меня с таких вот лет знает, – вдохновенно врал Игорёк, показывая рукой, какого росту он был в пору знакомства с господином Полуголым.
– Это меняет дело. Ну что, Игорь, по второй? За общих знакомых?
– И за вас, прекрасная Варвара!
– Не подлизывайся, – отрезала хозяйка и употребила вторую. – Я, чтоб ты знал, подхалимов не терплю. Характер мне твой нравится, серьёзный мужик. А заигрывать со старой коровой... В общем, ты мне голову не дури.
– Нет, вы себя де-ержите. До коровы, думаю, дело не дойдёт. А эти манекенщицы, танцовщицы – кому они нужны? Видеть их больно. А на вас смотреть приятно. Муж в командировке?
– Муж, – фыркнула Варвара. – Муж наелся груш. Он уже год на даче своей прошмандовки обитает, Раиски-стервозы. Не знаю, чем он там с ней занимается, по-моему, он уже кроме руководящей работы ни на что не способен.
Варваре стало по-настоящему жалко себя: годы уходят, а радости, пьянящей, как коньяк, в жизни нет. Все подруги при любовниках, а она как последняя дура. Хотя, любовники – утомительное дело, мужики такие капризные, хуже баб. А если муж – замминистра, то любви от них не жди, а только подавай им. Это мы уже проходили. А этот красавчик, бизнесмен – не бизнесмен, но забавный. Не вор, не аферист. Что-то у него случилось. Про историю с покушением на президента он всё врёт. Не поладил, милашка, с боссом, или с женой его переспал. Теперь прячется, дурачок.
– Ну, давай по третьей, чего она греется?
Выпив по третьей, Игорёк поднял крышку фортепьяно и стал играть мелодии Эннио Морриконе.
– Я – композитор, – сообщил он.
– Ты, как я посмотрю, на все руки мастер.
– Есть немного.
Игорёк сменил Морриконе на средневековые гимны, те самые, с которых всё началось.
– А «Надежду» Пахмутовой можешь?
– Легко.
Игорёк сыграл «Надежду» и опустил крышку фоно.
– Хорошо, – вздохнула Варвара. – В стройотрядах пели.
– А я в стройотрядах не был. Эх, вот взять бы всех звёзд и в стройотряды, навсегда. И продюсеров. И сочинителей. Музыки уже нет. Её прикончили. Понимаешь, Варя, пристрелили, как собачонку, выставили на панель. Где великая русская культура? Бизнес, сплошной бизнес. Разве можно музыкой торговать? Это ведь не колготки.
– Да, крепко тебя придавило. Ну-ка иди сюда, садись.
Она показала рядом с собой на диване.
– Мне бы душ принять. Два дня не мылся. Как в Каире ополоснулся, так и всё.
– Будет тебе душ, всё будет. Ты рассказывай. От кого, такой, бежишь?
– Не поверишь, Варенька, от судьбы бегу.
– Кто ж от судьбы бегает? – подобные фразы Варвара почерпнула из отечественных сериалов, персонажи которых никогда не разговаривают по-человечески и широко судят о жизни. – Убил кого- нибудь?
Игорёк помассировал кадык и обронил:
– В пустыне. Иорданской.
Пустыня, вообще-то называлась Сирийской. Но «Иорданская» звучало гораздо внушительнее, почти по библейски. Игорёк принялся рассказывать об арабской кухне. Затем о том, какая ужасная штука хамсин. Потом в стиле сатирика Задорнова об американцах, какие они тупые и беспомощные в боевой обстановке, и как легко обвести их вокруг пальца.
Варвара слушать умела. Настоящие женщины умеют слушать мужчину. Бутылка водки как-то незаметно опустела. В голове у Игорька образовался приятный шум, и чувствовал он себя вполне по-домашнему. Уже собирался живописать большую луну над Багдадом, и яркие звёзды над минаретами, но Варвара взъерошила ему волосы и ласково приказала:
– Марш в душ. Душ наверху. Пойдём, покажу.
– А джакузи есть? – развязно спросил Игорёк.
– Что хочешь есть.
– А давай вдвоём?
– Не-ет, вдвоём не будем. Могу спинку потереть. Хочешь?
– Или вдвоём, или без спинок, – отрезал Игорёк.
Игорёк проснулся. Дневной свет пробивался сквозь кремовые занавески спальни. Игорёк лежал на широкой кровати с водяным матрацем, покачивался на волнах. Вставать не хотелось. Он смотрел на синий, в серебристую звёздочку потолок и блаженствовал.
– Продрал глаза, соколик? – в спальню вошла одетая в короткий махровый халатик Варвара. – Вставай, время не ждёт.
– Куда спешим?
– Прислуга скоро явится.
– Стесняешься?
– Дурак. Ты же в бегах. Горничные у нас тут все «стучат». Собирайся, я повезу тебя в санаторий.
– Это зачем? – Игорёк насторожился.
– Да здесь недалеко, в «Кремле».
«Кремлём» на жаргоне обитателей Рублёвки назывался Санаторий Управления Делами Президента «Барвиха».
– Да нужен он мне!
– Нужен, нужен, – не допускающим возражения тоном сказала Варвара. – Там тебя искать не станут. От храпа тебя вылечим. Нервы поправишь.
Игорёк пошарил взглядом в поисках одежды. Одежда валялась, разбросанная по всей спальне.
– Что ты такое говоришь, Варечка? Ещё ни одна женщина меня в храпе не уличала. Не храплю я.
– Хорош трепаться. Храпишь. Держи свои трусы. И в душ.
– Да? Неужели меня всё-таки контузило, – решил Игорёк.
– Красивый ты мальчик, – любовалась Варвара, став в дверях ванной.
– Не храпел я никогда! – никак не мог успокоиться Игорёк. – Да-а, нехорошо. Спать, наверное, мешал?
– Да ладно. Я сплю как убитая. Министр мой приучил. Не храпел – ревел, скотина. Куда только его не водила. Так и не вылечили идиота. После «Кремля», правда, потише сделался. Чтоб ты знал, все болезни от расстройства сна. Я тоже там лечилась. Врачи вежливые и компетентные. Я договорюсь, будет тебе и питание и койка.
