Остановись!! Зурги уже идут! Стой!!!»
— Ну уж нет! — заорал Иван во всю глотку, смахивая пот со лба и не переставая орудовать мечом.
— Стой! — прозвучало совсем явственно. И затылок сковало оцепенением.
— Получай, нечисть!
Иван извернулся, в прыжке занес меч над головой и с силой вонзил его прямо в глаз чудищу, подкравшемуся сзади. Уже падая, он выставил острие вверх. И не ошибся — громадина напоролась горлом на безжалостную сталь, содрогнулась, забилась в предсмертной агонии.
Нужен был ещё один удар. Последний.
И Иван не оплошал. Лезвие меча рассекло мясистый мягкий лоб.
— Вот теперь, нечисть, воплощайся. Перелезай в другое тело! — Иван занес оружие над разверзнутой раной.
Но опустить не успел. Чутье не подвело его, спасло. Сзади на него разом бросились безмозглые твари, те, что преграждали путь. Они бы его просто затоптали. Спасло чудо. Миг. Один миг! Иван успел сдернуть с плеча лучемёт. Он дал на полную. Давненько он так не палил из этой надежной и простой штуковины — последний раз лет семь назад, когда пробивался к своим на Заоблачном Шаре, семнадцатой псевдопланете системы Кара-Зога III. В тот чёрный день он получил девять ранений, одно из них чуть не стало последним.
Он выпустил предельный заряд прямо в пасть циклопоидному архозавру, который уже настиг его, уже торжествовал, намереваясь высосать как можно медленнее, растягивая удовольствие, мозг жертвы. Архозавры превосходили интеллектом землян. Но их звериная суть подавляла их ум, гасила его. И потому они не могли быть землянам конкурентами во Вселенной. И всё же необъяснимая злоба бросала их на смерть. Перемещающиеся в разных измерениях, они таили угрозу в самих себе. Это было поистине страшно.
Иван никогда с тех пор не ходил в систему Кара-Зога.
Архозавра прожгло насквозь, несмотря на то, что его организм был металлокремниевым, а вместо крови текла по артериям и венам кислота. Что рядом с архозавром эти толстухи и толстяки! Иван остановил шестерых чудищ одним залпом — съежившиеся, поникшие, обугленные туши осели на красную мохнатую поверхность. Отвратительно запахло паленым, горелым, — Стой!!! — прозвучало явственно.
И тут же многоголосие мыслей ворвалось в мозг.
«Зурги! Зурги!! Они уже за барьером! Они скоро будут здесь! Остановите убийцу! Остановите его! Они уже здесь!!!»
Иван не знал, куда ему глядеть, что делать. Опасность могла настигнуть с любой стороны, отовсюду. Краем глаза он видел, как из пропоротой туши чудища выкарабкалось на свет Божий гнусное голое существо, как поползло в сторону валунов, оставляя позади себя на «ковре» чёрные слизистые пятна, как волочился за существом длиннющий, наверное бесконечный тонкий мокрый хвост, как цеплялось оно хиленькими когтистыми лапками за шероховатости…
Видел Иван и сгрудившееся в кучу стадо пугливых чудищ, тех, в ком обитали перевоплощенные, если им верить, существа. Видел и останки чудищ, тупых и упрямых. Два животных по-прежнему преграждали дорогу за валуны. Всё видел Иван. Но вот никаких зургов он пока узреть не мог. Даже не представлял, откуда эти зурги должны появиться. И только когда в дальнем конце поляны вырисовались два высоких двуногих силуэта, Иван решил, что испытывать судьбу большой грех. Он разбежался, что было мочи, вспрыгнул одному из чудищ на круп… и сиганул прямо за валуны, ещё не видя, что его там ожидает.
— До встречи! — успел выкрикнуть он от какой-то излишней, глуповатой и несвойственной ему лихости. И показалось ему, что лишь чудом его не уцепила за горло мохнато-когтистая лапа, которая вырвалась словно из небытия…
Голову сдавило нечеловеческой силой. И вдруг разом отпустило. Ударивший было в глаза нестерпимый свет погас.
При падении Иван потерял ориентацию. Первой мыслью было — ослеп, чёрная, страшная темень в глазах! Он с силой зажмурился, не желая верить в худшее.
Под руками и ногами было что-то мягкое и холодное, колющее немного. Он ушёл от них. Ушел. Но где он теперь?!
Иван медленно приоткрыл глаза. Темно. Тогда он перевернулся на спину.
Замер. По ночному, усеянному мрачными тучами небу плыла бледная изрытая оспинами луна. Он лежал в лесу. Маячили островерхие макушки деревьев, темнели кроны. Где-то вдалеке тихо выл кто-то.
Палая хвоя колола шею.
Иван приподнял голову, повернул её — саженях в десяти чуть высвечивалось кривое окошко избушки. Той самой.
— Стоило дверь выламывать, — задумчиво произнес Иван вслух.
Он подошёл к избушке. Дверь была на месте. Кривая, замшелая, но целехонькая она висела на ржавых петлях и казалось, вот-вот заскрипит.
Шлюз-переходник. Ещё один шлюз в никуда. Иван стоял перед заколдованной избушкой в растерянности.
Никто его не преследовал. Возможно, эти самые зурги не могли попасть в лес, а может быть, им не особо нужен был чужак-пришелец. Может быть, никаких зургов и вообще не было на белом свете. Мало ли что могли наплести эти гадкие твари; Или… Или это ещё проще объясняется — мания преследования, шизоидно-параноидальный криз, и ничего этого вообще нет — нет никакой планеты Навей, нет созвездия Оборотней, нет во Вселенной лежбищ Смерти, и уж тем более нет живых деревьев, утроб, сказочных барьеров, пропускающих живую плоть и неживую по выбору, нет мохначей, спящих и пробуждающихся миров с их невидимыми демонами-убийцами, нет лесной нечисти, крылатой мерзости, гибридных паразиточудищ, нет гнусного, подлого и лживого карлика-колдуна Авварона Зурр бан-Турга, нет его ни в одном из воплощений Ога, потому что и самого Ога нету, более того, нет никаких «серьёзных людей» — нет и не было и никто его никуда не посылал, а лежит он сейчас в психиатрической клинике на огромной пластиконовой постели в смирительной рубахе и без проблесков сознания, и вся эта бредятина вместе со шлюзами, многомерными мирами и прочими чудесами творится лишь в его больной несчастной воспалённой после очередного поиска голове.
Да, это так! Мрачные мысли настолько одолели Ивана и упрочились в его мозгу, что он и не заметил, как дверь избушки резко распахнулась, вылетела чёрная тень, пропала в ночи. Только на лбу осталась лёгкая ссадина. Она была самой натуральной, побаливала. Да и холодный ветер, непонятно откуда взявшийся в лесу, был самым настоящим ветром. Всё вокруг было настоящим!
Надо было идти в избушку. И ждать.
— Заходи, Иван! — раздался вдруг голос из тьмы сеней. — Нам уже давно пора в путь!
— Ты где? — машинально откликнулся Иван.
— Да здесь, где же ещё!
Это был голос Авварона — приглушенный и вкрадчивый.
— Иду!
Сердце у Ивана забилось сильнее. Пока он нужен колдуну, ничего с ним не случится, ничего! Тот будет оберегать его! Надо поднажать на проклятого Авварона — пускай быстрее ведет; куда надо, не то…
— Иду!
В сенях Иван снова зацепил плечом то ли таз, то ли корыто, сбил с гвоздя — грохоту и звона с дребезгом было на весь лес. Тьма в сенях стояла какая-то странная.
Иван всегда нормально видел в темноте, глаза быстро к ней привыкали, но тут не было видно ни зги, это была непростая темнота.
— Иду! — ещё раз заверил Иван, сбивая нечто глухогремучее, огромное и пыльное. — Иду!
Он сделал шаг в комнатку, пригнулся, чтобы не удариться о низкую притолоку… и полетел вниз. Это было настолько неожиданно, что Иван сначала не понял, почему в избушке, в комнатенке сыро, кто мог затопить её до половины, не верхние же жильцы. Он погрузился вниз, словно никакого пола не было.
Его и на самом деле не было. В глазах прояснилось не сразу. Но когда прояснилось, Иван увидел, что
