невидимая стена имеет форму части круга с центром где-то около твоей тумбочки. Здесь-то и должен быть источник этой силы… Но твоя тумбочка безнадежно пуста — очень сомнительно, что электробритвой и безделушками Джейн можно воевать с нечистой силой!
Тут его взгляд упал на раскрытую книгу, валявшуюся недалеко от тумбочки. Он набросился на нее, словно коршун на добычу, посмотрел на название и смачно выругался.
— Вот уж не думал, что моим именем будут заклинать нечисть! — На обложке книги значилось: «Филип А. Шмидт. Средневековая магия. Что это такое?», и чуть ниже мелким шрифтом: «Популярный анализ средневековых мистических теорий».
— Рой, это же та самая книга, что я тебе подарил. Прочитать ее ты конечно не удосужился.
— Да так, знаешь ли…
Но Фил уже не слушал его.
— На какой странице она была открыта? Ага… Вот это да!
Найти ту самую страницу было не трудно — открытая книга пролежала обложкой вверх почти сутки. Профессор восторженно хмыкнул и сунул раскрытую книгу Рою под нос. Тот в недоумении уставился на страницу:
— Отстань от меня вместе с твоими книгами, эту занудную латынь я забыл еще в колледже!
— Да, Рой, в приложении я действительно воспроизвел несколько текстов на латыни. То, что я тебе сейчас показал, — знаменитая «Изумрудная Скрижаль» великого Гермеса Трисмегиста. Магии, алхимии, да еще и черт знает чего невозможно было бы представить без этого имени! «Скрижаль», ее тринадцать заповедей — это первооснова, фундамент древнего Тайного Знания!
Было заметно, что, сев на своего конька, Шмидт окончательно разошелся. Остановить его в этот момент было невозможно.
— Я не удивляюсь, — продолжал он, — что этот текст дошел до нас целиком. В средние века он был переписан в бессчетном количестве экземпляров. — Он уже говорил сам с собой. — Кто же мог подумать?! Нужно проверить! Сегодня же! Только бы ОН пришел. — Шмидт театрально закатил глаза и неумело, нараспев продекламировал: «Так обретешь славу всего мира. И побежит от тебя вся тьма». Восьмая заповедь! Рой, только бы ОН пришел!
Его друг менее всего был склонен разделять восторг ученого. В мучительном ожидании он то и дело посматривал на часы. Уже половина одиннадцатого. До «времени нечистой силы» оставалось совсем немного, каких-то полтора часа… Одно лишь его радовало — на этот раз он был не один, да и, похоже, насчет этой книги Фил был прав. Может, и обойдется все.
— О'кей, Рой, будем надеяться, сегодня все прояснится. Кстати, а все ли мы осмотрели в твоем особняке?
— Все, Фил. Хотя…
— Что?
— Остался подвал. Но туда я сегодня ни за какие деньги не полезу!
— Рой, ведь подвал в нашем случае самое интересное! Его нужно обязательно осмотреть.
— Только не сейчас, Фил, уже ночь. Да и к тому же там нет света — с полгода уже лампочки не менял. Кроме того, насколько я понимаю, все эти потусторонние бредни — через час с небольшим: нам нужно быть именно в этой комнате.
— Да, очевидно, ты прав. Придется отложить подвал на завтра — и в самом деле, уже поздно. Давай пока приготовим кофе, а то, я чувствую, спать нам этой ночью вряд ли придется, да и какой тут, к черту, сон!
Они расположились на кровати Роя, придвинув вместо столика тумбочку. Рой положил часы около кофейника и, не отрываясь, следил за минутной стрелкой. Это началось в четверть второго, совершенно неожиданно.
— Фил, остановились часы, — мрачно и от отчаянной безысходности невозмутимо спокойно произнес Рой.
И тут, медленно скрипнув, приоткрылась входная дверь. С лестницы послышались неестественно гулкие, отдающие эхом в пустом доме, шаги. По их звуку можно было сосчитать число пройденных ступенек. Кто-то медленно приближался.
— Бог ты мой, этой дряни здесь только не хватало, — прошипел Шмидт, глядя на летевшую неизвестно откуда здоровенную летучую мышь, которая не спеша облетела комнату и, раскрыв огромным черным веером крылья, повисла под потолком на плафоне. — Смотри, Рой, она летает совершенно свободно, для нее нет никаких барьеров… Какого дьявола ей здесь нужно?!
Тем временем звук шагов приближался, нарастал медленно и гулко, как редкая барабанная дробь перед казнью. Дверь резко распахнулась, громко ударив ручкой о стену. По еле заметному движению было видно, что недалеко от двери кто-то стоял. Казалось, ожил сам полумрак коридора, за порогом шевелилась холодная тьма, материализуясь во все более явно очерченную зловещую тень.
— Фил, смотри, вот оно! О, господи, свет! — Рой в бессилии ударил по тумбочке, уставившись на тускнеющий плафон. Лампочка на последнем издыхании мигнула и потухла, окончательно погружая комнату в непроницаемую тьму.
— Спокойно. Да где же он?.. — по отрывистым репликам своего друга Рой понял, что Шмидт пытается нащупать свой саквояж. — Наконец-то.
Вдруг послышался какой-то непонятный шорох, напоминавший шелест осенних листьев под порывами ветра.
— О боже, что это?! — вдруг закричал профессор. — Книга, Рой, где книга?!
И тут яркий свет залил комнату. Пошел в ход арсенал профессора — в левой руке у него сверкал огромный фонарь. Правой рукой Шмидт копался в саквояже, судорожно пытаясь что-то найти и при этом неотрывно глядя в сторону окна. Рой резко обернулся и обмер — в окно, вцепившись мертвой хваткой в книгу, билась летучая мышь, пытаясь вылететь с добычей на улицу.
— Если она уйдет — нам крышка! Осталось совсем немного! Задержи ее! — взревел Фил, не переставая рыться в своей сокровищнице. Рой схватил ночник — первое, что попало под руку — и швырнул его в крылатого вора, этим только ускорив развязку: ночник вдребезги разбил оконное стекло, куда и устремилась безнаказанно увернувшаяся от удара летучая мышь.
Нечленораздельный вопль профессора и пистолетный выстрел слились в один спасительный звук. Рой понял, что Шмидт нашел то, что искал — в руке у него сверкал сталью новенький «кольт». Книга упала на подоконник и рядом — разбрызгивая кровь по осколкам стекла — ее похитительница.
Вдруг Шмидт вспомнил про второго посетителя. Луч его фонаря метнулся в противоположную сторону. Благодаря тому, что книга переместилась в сторону окна, тот сумел подобраться довольно близко; до незваного гостя оставалось совсем немного — метр-полтора. Он упирался руками в пустоту и медленно — сантиметр за сантиметром — приближался. На этот раз барьер оказался более податливым. Свет мощного фонаря выхватил из темноты его обезображенную гниением фигуру. Лица как такового не было. Остатки волос и кое-где еще сохранившейся кожи, жалкое подобие мускулов, еще не до конца изъеденных могильной гнилью, лоскуты истлевшей материи, когда-то служившей ему одеждой, покрывало его скелет какой-то сплошной, посеревшей, спекшейся в один слой омерзительной разлагающейся слизью.
— Силы небесные, Рой, он идет! В чем же дело?! Его уже ничто не остановит… — Тут Фил вспомнил, что в руках у него револьвер. Казалось, что «кольт» начал стрелять очередями — профессор с бешеной скоростью выпускал в своего ужасного противника весь боезапас. Пули с громким чвяканием входили в его туловище и голову, разбрызгивая по комнате мерзкую слизь и частички раздробленных костей, впрочем, совершенно безболезненно для самой мишени. Один из выстрелов все же оттянул неприятное свидание — очевидно, у Шмидта под конец дрогнула рука, и он попал уже не в туловище, а в руку. Но, наверно, это и спасло их. Рука ночного чудовища неестественно загнулась и упала на пол — удачный выстрел помог могильному разложению в его разрушительном деле.
— Так, Фил, еще! — у Роя появилась надежда, что и силам ада можно как-то противостоять, что, в общем-то и верно, был бы черт, а ладан найдется.
Шмидт в отчаянии швырнул револьвер на пол:
— Крышка, Рой, — флегматично проговорил он, — патронов нет. Я не приволок сюда королевский арсенал.
