равновесия до зимнего солнцестояния, а и цикл беременности женщины. И нанесенный на центральную подвеску текст в виде знаков должен, по логике вещей, раскрывать ее образно-семантический смысл.
Отметим, что календарный блок в 273 дня лишь приблизительно соответствует десятимесячному лунному циклу беременности женщины, поскольку он в действительности (согласно современным медицинским справочникам) на целую фазу Луны, то есть на восемь — девять дней, продолжительнее и составляет около 281–282 суток. Но близкий период и выделяется при совмещении количества лунок скульптурного изображения женщины с лунками и отверстием непосредственно соседствующей с нею слева подвески, по знакам которой непременно должен продолжаться счет времени после завершения счисления его по знакам центрального кулона:
273 + 10 = 283.
Небезынтересно в связи с этим обратить внимание и на то, какими фазами Луны и каким «состоянием» Солнца определялся в конце декабря 1932 года этот завершающий период цикла беременности женщины. Он начинался в фазе, близкой к последней четверти, и после «смерти» ночного светила заканчивался сутками, близкими первому серпу народившегося месяца. Солнце в начале этого же периода было накануне своей наибольшей «слабости» перед зимним солнцестоянием, а в конце — «обновленным» или заново «рожденным» дневным светилом начала нового календарного года, когда после нескольких дней «стояния» происходил астрономический поворот от зимы к лету.
Если в принципе верна высказанная выше идея об отражении знаковой системой скульптуры беременной женщины цикла, предшествующего этапу разрешения от бремени, то трудно вообразить более емкое по содержательности, остроумию и изяществу отражение ее в стилизованных образцах искусства. Подвеска 10 предельно экономно и выразительно символизирует то дитя, которое, подобно серпу молодой Луны или обновленного Солнца, появляется из материнского лона в строго предопределенное природой время — через 281–283 дня. Не случайно поэтому сама эта подвеска куколкообразна. В антропоморфных очертаниях ее угадывается, в частности, фигура новорожденного младенца. Это и есть младенец, зачатый в полнолуние, то есть при астрально-космическом половом акте противопоставленных друг другу в небе Луны и Солнца в знаменательный день весеннего равноденствия, и появившийся на свет, когда на небосклоне в десятый раз по прошествии того события засветился серебристый рог Луны. Она теперь находилась в непосредственной близости от как бы породившего ее «омоложенного» Солнца.
Есть, однако, в антропоморфной фигуре подвески 10, как и в других боковых подвесках ожерелья, деталь, которая со всей очевидностью намекает и на иную, звериную, сущность новорожденного. Речь идет о знаковой системе из лунок и сквозных отверстий, образующих вместе на поверхностях подвесок фигуры в виде двойных спиралей. Они символизировали собой извивающихся змей, возможно — воплощение душ появившихся на свет.
Если, однако, оправдано предположение, что ку-колкообразная подвеска 10 есть в самом деле рожденное дитя, то, чтобы быть последовательным, следует и остальные подвески ожерелья, как, впрочем, и «предметы искусства», выведенные за пределы его структур, воспринимать в качестве существ, появление на свет которых связано с фактом разрешения от бремени той же женщины, чей образ воплощен в центральной подвеске. Если пока ограничить разговор только ожерельем, то выходит, что женщина порождала шесть существ, воплощенных в предметах искусства в виде куколкообразных подвесок. В этой связи нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что и на ачинской скульптуре лента с 273 знаками тоже сопровождается шестью иными, со значительно меньшим количеством знаков лентами, спирально, в виде змей, извивающимися на поверхности фаллической скульптуры. Таким образом, каким бы ни был календарь мальтинской культуры — близким годовому (ожерелье) или трехлетним лунным, — структуру его обязательно составляли семь элементов — центральный, воплощавший, судя по всему, порождающее начало, и шесть дополнительных, которые символизировали порождаемое.
При решении вопроса, кто были эти порождаемые змеевидные или антропоморфно-змеевидные существа, возможны по крайней мере два варианта ответа:
1. Это могли быть, судя по числу подвесок, шесть близнецов. Но количество знаков, а следовательно, суток, связанных с куколкообразными подвесками (73), не позволяет допустить, что все они представляли детей человеческого облика. Последних, очевидно, не могло быть более четырех, если исходить из суммарного количества знаков на подвесках 10, 11, 14, расположенных слева от кулона, и подвески 11, расположенной справа. В самом деле, наиболее продолжительный период беременности женщины составляет 320 суток, то есть превосходит цикл в 273 дня приблизительно на 46 суток:
273 + (10 + 11 + 14) + 11 = 319.
Поскольку продолжительность внутриутробного развития у отдельных животных превосходит продолжительность самого длительного периода беременности женщины, подвески 13 и 14 следует считать воплощениями детенышей зверей.
Представление о рождении женщиной не только дитя человеческого, но и детенышей животных не должно удивлять любого, кто знаком с мифологическими сюжетами. И если высказанное предположение о подвесках как символах порождаемых Magna Mater существ человеческих и звериных справедливо, то, может быть, удастся показать, что в реальности питало эту самую, пожалуй, грандиозную из идей первобытных мифов.
Другие подвески из погребения тоже могли символизировать рожденные женщиной существа. В частности, пластина, на знаках которой завершалось счисление двух вариантов лунных лет и срока, близкого продолжительности в сутках тропического года (недостает всего одних суток), могла символизировать рождение Magna Mater таких животных, как лошадь и бизон (продолжительность их внутриутробного развития близка этим периодам). Обращаясь, однако, к скульптуре летящего лебедя, которой завершается комплекс украшений погребенного в Мальте ребенка, можно отклонить такое направление общей интерпретации предметов искусства. В самом деле, разве период выведения птенцов лебедем, на выступах скульптурного изображения которого завершается счисление тропического года, равен 365–366 суткам? Отрицательный ответ предопределен, но он-то как раз и позволяет обратиться ко второму варианту интерпретации сути образов, которые в скульптурных подвесках воплощали тех, кого рожала Magna Mater.
2. Боковые подвески ожерелья, а также прочие «украшения» воплощали в антропо- и зооантропоморфных образах небесные светила. Принципиальная возможность рождения их в физиологически прямом смысле именно таким существом, как Magna Mater, может быть без труда подтверждена соответствующей подборкой сюжетов из мировой мифологии. Но поскольку доказательная сила такого методического приема слаба, обратимся к иным, астрономического плана аргументам, которые, кстати, позволят попутно выявить подоплеку формирования подобных мифов. Намек именно на космическое по характеру рождение Magna Mater человеческого дитя просматривается уже в том, что появление его на свет в образе подвески 10 совпадает с первым серпом народившегося месяца.
Поскольку со змеевидно-волнистыми знаками пластины совпадают временные границы лунного года, в со сквозным отверстием скульптуры летящего лебедя — солнечного (тропического) года, то допустимо предположить, что эти подвески, тоже, по-своему, рожденные Magna Mater, воплощали (причем, разумеется, опять-таки в образах конкретных животных) не только умирание старых и появление на свет новых лет, но и то, что в наиболее зримой и яркой форме символизировало годы. Если ночное светило символизировалось змеиным гнездом или свернувшейся в спираль крупной змеей, что было запечатлено в виде вытянуто-овальной пластины с выгравированными на ее поверхности 18 змейками-детенышами, то Солнце, судя по всему, виделось человеком эпохи палеолита Сибири в облике стремительно мчащегося по небесному своду лебедя.
Что касается куколкообразных подвесок ожерелья, то закономерно предположить, что они могли одновременно символизировать также некие небесные объекты. Наиболее подходящие из них для такого случая — Земля и те пять планет, которые наблюдаются без помощи оптических инструментов. Их по яркости свечения и быстроте движения можно подразделить, если ограничиться признаками, выявление которых определяется визуальными наблюдениями, на две группы: планеты так называемой земной группы — Меркурий и Венера, и дальние планеты, с большим, в несколько лет, периодом обращения — Марс, Юпитер, Сатурн.
Быть может, именно это обстоятельство следует принимать в расчет при решении вопроса о том, почему, помимо естественного стремления к симметрии, кукол-кообразные подвески размещаются вокруг
