— На чем поедем? — спросил он. — На такси?
— В автобусе, что в душегубке, да и суббота, — сказал Игорь. — Забирайте, парни.
Он поставил кружку на заборчик и половину окуня протянул присоединившимся ребятам.
В машине Гришка сел рядом с шофером. Они доехали до Игорева дома, Маша вещички разные прихватила, на выходе из города еще раз пили пиво, шофер ворчал под нос, за простой мол, надо платить, хотя счетчик исправно выщелкивал цифры. Гришка подумал, что шоферу просто обидно, такая жара, а ему даже пива не выпить, сказал, пусть не бормочет, не обидят пассажиры.
Поселок Лазурный их встретил грозой. Она упала внезапно, едва миновало такси первые домики приморского городка.
— Везет нам, — вздохнула Маша.
— Ну, что ты, — сказал Игорь, — пройдет…
Гришка молчал. Сквозь залитое стекло смотрел механик, как частые пузырьки взрываются на лужах, а люди в наброшенных на головы пиджаках и сумках разбегаются по брусчатым улочкам и тесно стоят, прижавшись к стенам чужих домов.
Игорь стал показывать дорогу, дождь не унимался, машина переваливалась на поворотах и шлепала в лужах, исхлестанная грозой.
Шофер резко затормозил, и Гришку бросило вперед. Поперек улицы краснел «кирпич».
— Черт, — сказал Игорь, — про знак я забыл…
Старпом вынул из сумки плащ, Гришка подал шоферу десятку, махнул рукой, когда тот медленно, кося глазом на Гришку, полез за сдачей в карман пиджака. Игорь стоял под дождем, накинув на плечи плащ, протягивая руку Маше, она торкала мокрую землю каблуком, не решаясь остаться без крыши, потом сняла туфли и выпрыгнула из кабины.
Плащ был один на троих, и все трое спрятались под него, побежали, сталкиваясь головами, по тротуару, побежали вниз, а наверху грохотали пустые бочки и полыхало зарево небесной электросварки.
Магазин случился за поворотом. Гришка увидел его первым и потянул остальных на крыльцо.
— Забункеруемся, — сказал он. — Чтоб снова под дождем не бегать…
Они быстро нашли дом Игорева друга, но там никого не оказалось. Игорь растерялся немного, потом исчез и скоро вернулся с молодой женщиной, высокой, уже располневшей, но в целом достойной внимания, по разумению Гришки.
— Федя в баню ушел, — объявила она после ритуала приветствия.
Они сидели в комнате и ждали Федю из бани. Гришка увидел холодильник в углу, открыл его и положил в морозилку бутылки.
Федя пришел через полчаса. Он мрачно оглядел гостей, нехотя протянул, когда знакомили их, руку Гришке и вышел из комнаты. Обеспокоенный Игорь пошел за ним следом, Маша была с хозяйкой на кухне, а Гришка рассматривал комнату, большую на три окна, с телевизором, секцией, неуклюжими медведями из янтаря и сингапурским ковром над широкой тахтой, прикрытой пледом.
Игорь скоро вернулся, подавленный и злой, мялся, подбирая слова, и сказал Гришке, что муж, этот самый Федя, страшный ревнивец, полагает, что Гришку привезли на предмет обольщения толстухи, его жены…
Гришка обозлился, потом ему стало смешно.
— Зови его сюда, объяснюсь с кретином, — сказал он.
— Брось, не стоит, — сказал Игорь.
— Тогда я поехал, — сказал Гришка и направился к двери.
Игорь схватил его за рукав.
— Свежая идея, — сказал он. — Ведь в Лазурном наш рыбмастер, Данилов, живет.
— Смотри сам, — сказал Гришка.
Он подхватил сумку. Игорь позвал Машу, она, кажется знала все от хозяйки, и вместе вышли во двор.
Гришка вдруг поставил сумку на землю и бросился обратно, столкнулся в коридоре с женой ревнивого Феди.
Он вынул из холодильника бутылки и догнал Игоря и Машу. Обернувшись, Гришка увидел за углом Федю. Тот угрюмо смотрел, как уходили гости.
— Не оставлять же этому болвану, — сказал Гришка, протягивая Игорю бутылки. — Ты знаешь, где живет Данилов?
Данилова они искали долго. И когда нашли, узнали: его нет дома.
Маша, старпом и механик стояли у подъезда двухэтажного дома. Рядом носились ребятишки, поглядывая на незнакомых людей, напротив за самодельным столом разновозрастные мужчины громко стучали костяшками домино.
Дом стоял на берегу моря, и сквозь редкий частокол сосен продиралось в воде июльское солнце.
— Куда Данилов пошел? — спросили у сухонькой бойкой старухи.
— А к брательнику своему, — ответила бабка. — Это в Сенявино будет. С жонкой подался.
— Придут они сегодня? — спросила Маша.
Видно было, что Маша расстроена и устала, конечно.
— А наверно. Васька-то говорил мне: придем, Платоновна, засветло.
— А стаканчики, хозяйка, найдутся? — подал голос механик.
— Такого добра сколь хошь, — сказала Платоновна. — Да вы заходьте в хату, люди добрые, заходьте…
Маша нерешительно глянула на Игоря, Игорь улыбнулся виновато, он предложил тащиться сюда. Гриша потянул к себе сумку из Игоревых рук и шагнул вперед.
— Ну, принимай гостей, хозяйка, — сказал он.
А когда за столом разыгралось веселье, Гришка вызвал Платоновну в коридор.
…Сан Саныч предложил вприсядку, стали хлопать в ладоши и губами, музыки у хозяев не было, сооружать мелодию. Платоновна незаметно выскользнула из комнаты, закуску, видно, пополнить, и Гришка отправился следом.
— Кто такая? — спросил он Платоновну.
— Римма Сергеевна, наш агроном, — улыбнулась хозяйка. — Хорошая она женщина!
— Крокодил ваш агроном, а не женщина. Удружила, бабуся!
— Эх ты, — сказала Платоновна, — па-а-рень…
Она махнула рукой, смешно вздернула подбородок и засеменила к двери, откуда басисто бухал Сан Саныч:
…Даниловы пришли поздно, гости Платоновны порядком развеселились, но Данилов потащил их наверх, где занимал просторную, но без удобств, квартиру.
Наверху снова пели и плясали, танцевали под радиолу, а Римма Сергеевна сидела в углу стола, перед наполненным стаканом, даже не пригубила, и Гришка видел ее сквозь дымку в глазах. Платоновна, пригорюнившись, устроилась с Сан Санычем рядом. Квакала радиола. В комнате было душно. Черные дыры открытых окон не приносили прохлады. Вот громче заквакала радиола, и Гришка поднялся, качнулся, толкнув животом заставленный стол, подошел к Римме Сергеевне и наклонил голову.
Она поднялась навстречу, а Гришка вывел ее на середину и, уловив ритм, задвигал ногами. Женщина стояла перед ним, опустив руки, растерянно смотрела на Гришку, а Гришка двигал носками туфель и жестами приглашал ее последовать за ним.
— Я не умею, как вы, — тихо сказала Римма Сергеевна, и Гришка услышал, подошел к радиоле и
