с дарами и отправился туда, куда никогда не доскачешь по отзывам классика.
Самый мелкий Романов оказался совсем не ко двору - вечно совал нос, куда ни попадя, тряс Мишку на предмет закупа пушек и 'славной стрельбы', приставал со своими идеями.
- Давай, Михайла, продадим твою добычу и солдат наймём. Тогда кажный день можно будет ими командовать, чтобы стреляли поболе, это ж так занятно, - уговаривал царевич, сверкая глазами, - я матушке скажу и она тебя боярином сделает за это.
- Спасибо, Пётр Алексеевич, но хочу остаться князем, - отбрыкивался Вяземский, - может другие бояре захотят, стольники твои да ближники, ты их поспрошай, когда в Преображенское вернёшься.
Хорошо, что Иоанн вступился, обьяснив брату Пете, что тот царевич, а не попрошайка. И коли хочет военных забав - должен сам их организовать.
- Да мне матушка денег не даст на своё, а у Миши вона сколько добра.
- Михайла Алексеич хозяин своему добру и сам волен им распоряжаться, по своему разумению, - обьяснил быстроумнеющий Иван, - ежели мы князей да бояр заставим потехами заниматься, тогда кто в казну налоги будет платить? Пусть лучше свои хозяйства поднимают, да с казной делятся.
Петру такой подход явно не нравился, но старшего брата следовало слушать и повиноваться. Иначе непорядок будет в царской семье! Так что, когда мелкого шебутного царевича увезли, Мальцев вздохнул спокойно. Он прекрасно помнил из истории что Пётр Первый тратил восемьдесят процентов бюджета на войска и войны и совсем не хотел быть ближником такого транжиры. Мудреющий потихоньку, спокойный и рассудительный Иван Алексеевич, был ему ближе по духу и по реализации задумок. Будет крепкое хозяйство - будут деньги на что угодно!
А счастливый (в итоге) мальчишка, увозил с собой большую красочную книгу, привезённую душ Сантушем из Амстердама. Первую половину её занимали картинки кораблей, включая технические рисунки различных составляющих, а вторая часть состояла из нарисованных солдат и их вооружений. Малец понимал, что книга безумно дорогая и даже привезти такую было сложным делом. Имидж Вяземского моментально взлетел куда-то к полубогам, знающим что именно нужно юному сердцу и душе. Теперь Петя понимал, что именно нашёл старший брат в молодом князе!
Решающий поход против татей был нацелен на Городище. Там, недалеко от излучины Волги, затаилась в болотно-чащобной глубинке разбойная деревенька одного из побочных ублюдков Грязновых. Зимняя охота на купцов на самой реке велась уже много лет, тем более, что и вывозить награбленное можно по великому торговому русскому тракту класса 'из варяг в персы'. Да и очень уж хитрым был 'покровитель' Грязнов, требовавший от татей оставлять следы, якобы грабежи проводились с северного берега.
Учитывая горький урок 'человечности' в предыдущем бою, Вяземский поставил строгое условие своим: 'Никого не жалеть!' Кто захочет спасти свою шкуру - сам сдастся. Гуманизм в пользу других моментально оборачивается антигуманизмом по отношению к своим. Мышецкий согласился с доводами, да и расценивал деревеньку, как разбойное поселение, где все по определению неправы.
Разгром прошёл, как по нотам - мощная атака изо всех видов дальнобойного оружия сразу вывела из строя большую часть бандитов и потворствующего им населения. За татями, сбежавшими сразу, гоняться не стали, уничтожая тех, кто сдуру вступил в бой. Постоянный тренинг, дисциплина, преимущество в броне и оружии, хладнокровность и наработанное взаимодействие позволили наконец-то обойтись лишь одним погибшим на все три составляющих отряда карателей. В плен удалось взять и самого Грязнова и троих вожаков-'бригадиров'. Банда состояла из семи ватаг, действовавших по индивидуальным графикам. Всё-таки организационный уровень бандитизма вырос из-за общероссийского религиозного бардака.
Добычу грузили на всё, что можно было назвать транспортом, включая пленённых коров. А то что не удалось увезти - сожгли вместе с деревней. Самому Городищу и правильным Грязновым повезло, на них никаких сведений о взаимодействии с татями не нашлось. Зимняя кампания закончилась, ибо следовало готовить поля к весне, да и дел других хватало. Поэтому, вернувшись домой, Михайла отозвал летучий отряд с Волоколамского тракта. Пусть другие бояре резвятся, тем более, что у некоторых это хорошо стало получаться. Специально созданная дружина князя Ромодановского, наводила ужас на многочисленных татей, оседлавших Коломенское направление. Значки с изображением чёрного дракона на золотом фоне стали кошмаром для разбойников. Потомственный Рюрикович не жалел средств на броню и вооружения, переняв и освоив подход Вяземского. Ну, а исконная консервативность, повлияла на создание двух десятков лучников в помощь собственным мушкетёрам. В Беспутке постоянно находились представители Фёдора Юрьевича, чтобы оперативно обмениваться информацией о татях и их покровителях.
В последние дни февраля, в гости к Михайле неожиданно прибыл Василий Голицын, причём с целью лично побеседовать. Даже Иоанна упросили не присутствовать в переговорах. Михаил Вяземский, неожиданно подружившийся с царевичем, мог оказаться полезной картой в раскладывании пасьянсов власти. Слишком молод, чтобы влезть в Большую Игру, к тому же отрезан от рода и, тем не менее, немалый козырь в умелых руках. Всё-таки парень стал авторитетом для юного претендента на грядущее регентство.
Растущий животик царицы Агафьи, исследованный и бабками-знахарками, и европейскими лекарями указывал на рождение мальчика, а значит и законного наследника. Сам царь был слишком слаб здоровьем и жить ему оставалось не более трёх-четырёх лет, по тайным откровениям лекаря фон Гадена. Так что, всё предвещало столь сладкий плод, как курирование верховной власти совсем малолетнего будущего государя. Да ещё и в течении долгих лет! Ивану Алексеевичу оставалось те же четыре года до совершеннолетия и следовало засунуть его куда подальше и как можно подольше. С учётом того, что сам Михайла собирался переехать на север в ближайшие год-два, нужно было мягко поддержать сию идею. Намекнув, что увезя в дальние дали царевича, он сделает великое благо для Кремля и для Расеи. Значит и пообещать можно, что угодно и даже реализовать обещания. Тем более, что кое-кто из окружения Нарышкиных доносил о том, что и этот клан был бы рад такому исходу. Замухрышистый татарский род, неожиданно оказался слишком близко к трону и составлял конкуренцию, благодаря наличию царевича мужского пола.
В излишне мутной воде шныряло слишком много карасей и щук! Подсократив их численность - легче планировать и контролировать события.
- Скажи, княже, чем поспособствовать тебе в архангельских делах и всяких других? - вопрошал Голицын, - и я, и Иван Михайлович можем помочь, коли что потребно.
- Да ничего особого не нужно, окромя специального единого налога лично для меня. Не хочу зависеть от всяческих изменений и введений новых налогов и пошлин. Да и слишком путанные исчисления трудно без ошибок делать, - грустно делился Вяземский, как будто других забот не было.
- Я лично обращусь к царю и Милославского попрошу за тебя, не волнуйся, - пообещал Василий Васильевич, - но ежели, что ещё нужно, обязательно обращайся.
- Эх, Василий Васильич, кабы ты помог отпустить Ивана Алексеевича со мной в Архангельск, - поделился сокровенным Михайла, - ну не лежит у него душа ко двору. Видишь, здесь у меня прячется от суеты, простым хозяйствованием интересуется. Да и не любит его там, честно говоря, никто, кроме государя. Сошлись мы душой - я и сам в Кремль не рвусь, хочу жизнь по-своему прожить, без участия в дворцовых хитростях. Ты уж извини за откровения сии.
Откровения, однозначно, пришлись Голицыну бальзамом для души. Одно дело, намекать кругалями да экивоками, совсем другое - услышать желаемое. Осталось лишь выяснить, что всё-таки может понадобиться ещё, что бы Вяземский потом не прибегал каждый раз за помощью.
- Тут важно другое, князь, - продолжил... Игорь Мальцев, - если царевича отпустят со мной, то понадобится ему своя дружина, да поболе, чем три десятка кремлёвских стрельцов. Всё-таки в дальних далях неспокойно бывает. Кабы полк присмотреть и под личную руку царевича передать, то и я могу помочь в подготовке стрельцов и дополнительном вооружении.
- Пожалуй я подумаю и посоветуюсь, уж очень необычное дело. Всё же полки нужны для войны или наведения порядка на Москве.
