Глава 26
ОКТЯБРЬ 2004 ГОДА
Как следует зажмурившись, а еще лучше — повертевшись на месте до головокружения, — Эдуардо запросто мог бы мысленно перенестись обратно в Кёркланд-Хаус, где Марк корпел за ноутбуком в своей захламленной комнате. Даже мебель в гостиной нового главного офиса Facebook в калифорнийском Лос- Альтосе выглядела так, будто ее перевезли из гарвардского общежития. Ободранные деревянные стулья, складные диваны, видавшие виды письменные столы — помещение было обставлено в популярном у студентов стиле: смесь мебели из IKEA и барахла, пожертвованного кем-то в комиссионный магазин Армии спасения. Крыльцо, украшенное следами пейнтбольных выстрелов, и разбросанные повсюду коробки создавали ощущение, что дом занят сквоттерами, а не напряженно работающей компанией. Разумеется, в доме было полно компьютеров — на столах, на полу, на кухонных стойках рядом с коробками кукурузных хлопьев и пакетами чипсов… Но, даже несмотря на обилие электроники, в нем все равно сохранялся дух университетского общежития, чего, собственно, обитатели дома и добивались. Работа здесь кипела круглые сутки — сейчас, например, Марк и Дастин колдовали за компьютерами, а двое молодых людей в костюмах, — юристы, нанятые компанией для подготовки новых учредительных документов, — шуршали бумагами у ведущей в кухню двери. Никто не хотел расставаться с этим самым университетским духом, поскольку компании Facebook, в своей сути, навсегда суждено было остаться студенческим экспериментом, вырвавшимся на всемирный простор.
При всем царившем здесь художественном беспорядке этот дом с пятью спальнями больше подходил Марку с его командой, чем прежний коттедж в сонном районе Пало-Альто, — компания, впрочем, перебазировалась сюда не потому, что так захотелось Марку. После неоднократных жалоб от соседей и нескольких визитов домовладельца тусовку программеров просто-напросто вытурили с Ла-Дженнифер-Уэй. Среди прочего, неспокойным жильцам было поставлено в вину то, что они лазали по крыше, слишком громко включали музыку, кидали садовую мебель в бассейн и канатной дорогой повредили каминную трубу. Что-то подсказывало Эдуардо, что в обозримом будущем на возврат залогового депозита за тот дом рассчитывать не приходится.
Но на него можно было плюнуть и забыть — теперь у Facebook было все в порядке с финансированием: «ангельские инвестиции» Питера Тиля легко покрывали расходы на дом, компьютеры, аренду серверов — Эдуардо не ожидал, что их когда-нибудь столько понадобится, — и на юристов, которые с улыбкой пожали ему руку, когда он вошел в дом после долгого перелета и поездки на такси из аэропорта.
Эдуардо проспал почти весь полет — прошло всего восемь недель нового, последнего для него учебного года, но он успел за эти недели страшно устать. Хотя Эдуардо немного разгрузил себя от учебных занятий, чтобы оставалось время для Facebook, у него осталась куча важных дел — от диплома, который он уже начал писать, до заседаний Ассоциации инвесторов и приснопамятного «Феникса», — там он, расставшись с Келли, проводил все вечера выходных. А скоро, к тому же, стартует отбор новых кандидатов на вступление в клуб, и настанет его черед оценивать восходящих звезд университетской тусовки.
И все же ничто из перечисленного не могло составить конкуренции Facebook.
Эдуардо откинулся на спинку стула — стул стоял у круглого стола, который занимал почти все центральное пространство гостиной, — и посмотрел на Марка, склонившегося над ноутбуком. Свечение компьютерного экрана отбрасывало блики на его бледные щеки, в голубых глазах отражались строчки кода. Марк едва поприветствовал Эдуардо, когда тот появился в доме, — сдержанно кивнул и пробормотал пару слов, — такое поведение было для Марка в порядке вещей, Эдуардо привык к нему. Последние восемь недель, с тех пор как Эдуардо вернулся после каникул в Гарвард, отношения между ними складывались вполне нормально.
Остались в прошлом летние недоразумения: когда выяснилось, что счет заблокирован, Марк не на шутку разозлился, начал, наперекор Эдуардо, встречаться с инвесторами и в результате получил деньги от Питера Тиля. Они не раз обсуждали случившееся по телефону — при этом спорили, как могут спорить два друга, чье общее начинание переросло все ожидаемые рамки, — и в конце концов пришли к мирному соглашению. Они сошлись на том, что для обоих главное — компания, ее последовательное и беспрепятственное развитие. Что Эдуардо, заблокировав счет, явно перегнул палку, а Марк повел себя довольно эгоистично, когда фактически оставил не у дел друга, который переживал за компанию и горел желанием работать на ее благо. Но друзья, у которых есть общий бизнес, обязательно найдут способ договориться.
Для начала Марк предложил немного разгрузить Эдуардо — снять с него часть обязанностей, освободить время для учебы. Ему удалось убедить друга, что компания стала слишком велика для того, чтобы один человек мог справляться со всеми ее коммерческими делами. Число пользователей сайта росло — их уже почти 750 тысяч, а там, глядишь, будет и миллион! — поэтому Марк с Дастином на семестр, а может, и на больший срок оставили университет и собирались нанять менеджера по продажам, который возьмет на себя часть обязанностей, лежащих на Эдуардо. Марк и Дастин не только поддерживали работу сайта, но и снабжали его новыми функциями — иногда совершенно поразительными. Так, они придумали такую штуку, как «стена», — на ней пользователи могли вести общение сразу с большим количеством людей; ничего подобного в других социальных сетях не было. А еще пользователи теперь могли создавать группы и присоединяться к существующим — идею с группами Марк и Эдуардо обсуждали, когда сайт только-только был задуман. Словом, расширение функциональности по темпам не уступало росту количества пользователей.
Успокоившись после своей июльской вспышки и последовавшей за ней эскапады, Эдуардо пришел к заключению, что Марк всегда все будет делать по-своему. Теперь, осенью, ему стало понятно, что от своеволия Марка все только выиграли: компания бурно росла. После того как Питер Тиль начал вкладывать в нее средства, Эдуардо больше не рисковал собственным небольшим капиталом. А финансовые возможности Тиля, казалось, были безграничными и позволяли компании впредь не опасаться неожиданностей.
Эдуардо был так рад вернуться в университет! Уже в первую неделю учебы его до глубины души потрясло известие: приятели по «Фениксу» рассказали, как президент Саммерс объявил первокурсникам, что он заходил на их странички в Facebook. Невероятно, сам президент Гарвардского университета использует их сайт для ознакомления с новыми студентами! Каких-то десять месяцев назад они с Марком были никому не интересны и не известны, а теперь президент Гарварда щеголяет знакомством с их детищем.
Так стоит ли вспоминать пустяковую размолвку? Когда Марк позвонил ему и пригласил прилететь в Калифорнию, чтобы подписать кое-какие бумаги — в основном связанные с реорганизацией компании ввиду появления в ней Тиля, — Эдуардо рассудил, что все к лучшему.
И вот один из юристов подошел к нему и вручил пачку документов. Эдуардо сделал глубокий вдох, покосился на сидевшего тут же за круглым столом Марка и приготовился погрузиться в дебри юридических терминов.
С первого взгляда было ясно, что задача перед ним непростая. В пачке было четыре многостраничных документа. Во-первых, два соглашения о покупке основных акций — если кратко, они позволяли Эдуардо «купить» долю в новоинкорпорированной компании Facebook вместо ничего больше не стоившей доли в Thefacebook. Во-вторых, соглашение об обмене, по которому имеющиеся у него акции Thefacebook обменивались на акции новой компании. И, наконец, соглашение о голосовании держателей акций. Эдуардо не совсем понял, что это такое, но решил, что этот плод крючкотворства тоже необходим для функционирования новой компании.
По мере того как Эдуардо продирался сквозь документы, юристы помогали ему разобраться в их содержании. Выходило, что после всех покупок и обменов Эдуардо получал 1 328 334 акции новой компании. По словам юристов — и Марка, который пару раз отвлекся от компьютера и принял участие в объяснениях, — Эдуардо на нынешний момент будет принадлежать 34,4 процента Facebook. Его доля
