прокомментировал, — На всякий случай, — хлопнул дверью «Газели» и ударил по газам.
Все, включая майора, смотрели вслед удаляющемуся автомобилю. Сергей с военным в недоумении, а строители со злостью, ненавистью и обречённостью.
— Я думаю, ближайшей забегаловке, придётся пополнить запасы спиртосодержащей жидкости, в самое ближайшее время, — сказал Валентин, подсобник Николая, с грустью провожая взглядом точку, в которую уже успел превратиться микроавтобус.
— Пойдёмте в столовую, поужинаете, затем Сивоконь определит вас на ночлег в казарму. Завтра с утречка начнёте, — распорядился майор и, приглашающее, махнул рукой в сторону блокпоста.
Вереница стройбатовцев, понуро бредущих за офицером, походила на кучку уголовников, приговорённых к высшей мере наказания. Сергею, замыкающему траурную процессию, отчего-то стало смешно, глядя на, павших духом сотоварищей. Чего, такого страшного они здесь увидели — ему было невдомёк. «Ну, подумаешь, солдаты с оружием. Ну, где-то далеко, радиация под слоем бетона. Какого рожна они трясутся, словно телефоны на вибровызове? Может я не в курсе чего-то?»
— Здорово партизаны! — поприветствовал, на пороге небольшой, но уютной столовой, вновь прибывших, лихой усатый прапорщик с добродушной улыбкой на лице. — Я здесь в роли завхоза, так что по всем вопросам обеспечения — ко мне. Сейчас рубаем борщ, и на «боковую». Завтра, в шесть ноль-ноль подъём на свершение трудовых подвигов….
— Неужели, и медаль дадите — за подвиг? — сострил Сергей с улыбающейся физиономией.
— Ага! Орден «Сутулова» третьей степени, с закруткой на спине — посмертно, — парировал Николай.
— О-о-о! Чё ж мрачно-то, так? Обделались — что-ль? Вон, берите пример с казачка! Видали? Шутит человек, не унывает, — кивнул на Серёгу «прапор».
— Так, он аж с Кубани — там знать не знают, что такое Зона, — пробубнил Валентин.
— Вот это сюрпрайз! — воскликнул служивый. — Не думал земляка здесь встретить. Откуда?
— Из Староминской, — удивлённый не менее усача, ответил Лысенко.
— Надо же, а я с Новой деревни!
Так, за много километров от родных краёв, свела судьба двоих земляков, и не предполагавших тогда, во что всё это обернётся.
Уже на следующее утро Сергей и ещё пятеро стахановцев из строительной фирмы «Робинзон», на сорока пяти градусной жаре, воплощали «будет сделано» прораба в кирпиче и бетоне.
За три недели «грандиозной» стройки, Серый, как все его называли, подружился со многими обитателями Опорного пункта, охранявших Периметр Зоны отчуждения. Больше всего, конечно, он общался с прапорщиком Сивоконём и его помощником — рослым сержантом по кличке План. Почти каждый вечер земляки проводили время за чаркой самогона местного разлива. Васька был человеком, у которого рот не закрывался ни на минуту. Он знал много самых разных историй и мифов, которые связаны с Зоной, а также частенько бывал в гостях у своего старого знакомого Сидоровича, занимавшегося бизнесом на территории Зоны. Когда Сивоконь говорил, что завтра поедет с «салагами», пострелять слепых псов, то это означало, что земляк вернётся с кучей новых сплетен и увесистым рюкзаком в багажнике «Уазика». Что скрывалось в необъятном бауле, знал один лишь «прапор» да его сержант.
Строительство пристройки уже подходило к завершению. Оставалось, только провести проводку и уложить плитку на пол. «Электрикой» Сергей занимался сам. Брать в помощники Сазаныча не захотел, чтобы не отвлекаться на глупую болтовню с вечно похмельным пустозвоном. Конечно, иногда он жалел, что подался в строители. Но с другой стороны, в его положении нелегала — выбирать не приходилось.
Беженцем Лысенко стал по глупому стечению обстоятельств. Глава Администрации местного района поклялся надолго посадить Сергея за решётку и выбросить подальше ключ от камеры. Виновником такого решения народного избранника, стал небольшой инцидент, произошедший на перекрёстке улиц станицы ранним летним утром. В результате этого недоразумения в местную больницу доставили Сергея и до полусмерти избитого его ботинками, сыночка упомянутого главы. Надо же было пьяному отпрыску районного «князька» въехать внедорожником в «задницу» Серёгиной старенькой «шестёрке». Не случись тогда это ДТП, и не полезь прыщавый переросток на него с кулаками, батрачил бы тридцатилетний инженер-механик, в своём ООО «Земледелец» до настоящего времени.
Кормили вояк неважно. Во всяком случае, привыкшему к домашней еде парню так казалось. Поэтому он частенько забегал к «прапору» перекусить чего-нибудь вкусненького.
Сегодняшний день не стал исключением. Сергей, как всегда в обед, зашёл на склад к Сивоконю, чтобы разжиться плиткой шоколада или на худой конец пачкой печенья. Оказалось — не вовремя.
Завхоз был занят проведением воспитательной беседы со своим помощником, оглашая пространство помещения трёхэтажными матами. Подобная процедура случалась частенько и проходила по давно отработанному сценарию. Сначала шли уговоры, потом угрозы «уволить к чёртовой бабушке», затем яростное обсуждение родословной сержанта и его сексуальной ориентации переходящее в хватание «за грудки», и наконец, оканчивалось всё клятвенными обещаниями Плана с конечным смыслом: «больше не буду». Причиной же к таким беседам зачастую служило пристрастие служивого к курению марихуаны. Где он её брал — являлось загадкой даже для прапорщика. Но то, что у сержанта всегда имелся в запасе заветный «косячок», знали все сослуживцы, и этот факт уже давно перерос в поговорку соответствующего содержания.
Однако вопреки привычным для общества стереотипам о сущности наркоманов, План никогда не накуривался до невменяемого состояния. Он всегда находился, как говорится — «в одной поре». Чуть замедленные движения и стеклянный взгляд расширенных зрачков — единственные отличия от обычного человека.
Конечно, в части сержант держался только благодаря бесконечной преданности Сивоконю и обязанностям личного денщика Василия. Иначе, такого бойца давно бы уже уволили или посадили за решётку.
Заметив Сергея топчущегося у порога, прапорщик немного отвлёкся от своего занятия и вопросительно кивнул земляку. Тот нехотя отмахнулся и собрался уходить, но Сивоконь остановил его:
— Зёма, подожди! Проходи, перекусим по-быстрому, да я в Зону наведаюсь по делам. А ты, выскребок, — рыкнул на Плана «прапор», — грузи в машину рюкзаки и возьми во втором взводе пару бойцов — через полчаса выезжаем!
Сержант послушно кивнул, ухватил со стеллажа два необъятных баула и тяжёлой походкой вышел на улицу.
— Чё, опять курил в складе? — усмехнулся Сергей, следуя за Василием к отдельной комнатке в дальнем углу помещения.
— Нет. Эта гнида подбила глаз водителю командира, — прапорщик открыл дверь и направился сразу к холодильнику.
— Чего это они не поделили?
— Молчат, как партизаны! Но я, кажется, догадываюсь… — рука Сивоконя застыла с банкой консервированных ананасов на полпути к столу.
Лицо земляка прорезала глубокая морщина задумчивости, которая постепенно разглаживаясь, превратилась в хитрую улыбку триумфатора. Наконец Василий встрепенулся, перевёл взгляд на Сергея:
— Твою мать! Как же я сразу не додумался? Держи! — прапорщик швырнул банку приятелю. — Так! Перекус отменяется — мне срочно нужно кое с кем поговорить…
Сивоконь выставил Сергея за дверь склада, защёлкнул на петлях замком:
— Вечером заходи, — сверкнув золотой фиксой, сорвался с места интендант.
Постояв немного в растерянности, Лысенко направился в беседку расположенную по соседству с «лопуховой гостиницей».
Приморив «червячка» ананасами, Сергей сидел в тени казармы и с грустью вспоминал кабинет со сплитсистемой на месте прежней работы. Сегодня до обеда он провёл электропроводку во всей пристройке, «прозвонил» цепь. Осталось только подключить её к главному распределительному щиту, который находился под окном у командира части, и повесить светильники. Вся бригада полдня заливала дорожки, а после обеда собиралась делать отмостку вокруг новостройки. Николай сказал, что хватит Сергею балдеть в
