Если череп эоантропа был столь поздним, то его нельзя считать человеческим предком, а тем более «недостающим звеном». Но тут же возникали вопросы: кого нужно считать предком эоантропа, каким образом этот человек с челюстью обезьяны дожил до такого позднего времени и кто был его потомком? Складывалась интересная ситуация. Эоантропа уже нельзя было считать «недостающим звеном», и это сразу лишало его как предков, так и потомков.
Сообщение профессора Окли о результатах флюоринового анализа костей вызвало бурные споры. Одни ученые требовали выбросить эоантропа из эволюционного ряда предков человека как существо в «высшей степени сомнительное по происхождению». Другие считали, что челюсть эоантропа совсем не обезьянья, если ее подвергнуть правильной реконструкции. Третьи продолжали верить в «человека зари». Некоторые предпочитали ждать появления новых фактов. В 1950 году были предприняты очередные раскопки, но ничего не было обнаружено.
В последующие три года ученые предпочитали не вспоминать об эоантропе. Именно такое негласное решение было принято участниками конгресса палеонтологов, который состоялся в июне 1953 года в Лондоне.
Но в конце работы конгресса профессор Окли конфиденциально сообщил Вейнеру и антропологу из Чикаго С. Л. Вэшборну о том, что Британский музей до сих пор не знает, где находится место открытия останков второго черепа эоантропа.
Разгадать эту загадку решил Вейнер. Ему казалось неубедительным ни одно из объяснений. Он отверг предположение, что «человек зари» был аномалией и что на Земле был всего лишь один эоантроп. Вейнер выдвинул гипотезу, что основные трудности связаны с челюстью: отсутствуют определяющие части ее подбородка и суставных отделов восходящей ветви, где особенно заметно наблюдаются различия челюсти обезьяны и человека. Если бы было можно определить, кому эта челюсть принадлежала, то стало бы ясно, почему клык имеет такие необычные особенности строения.
Все детали рельефа челюсти из Пилтдауна, кроме плоского износа зубов, свидетельствовали о ее антропоидном характере. И Вейнер предположил, что «кто-то ошибочно бросил челюсть в яму». Однако возникал вопрос: как же могла быть обнаружена такая же комбинация из обезьяньего коренного зуба с плоским износом жевательной поверхности и обломков черепа «человека разумного»? Но тут же появлялась гипотеза, что коренной зуб мог принадлежать не обезьяне, а фрагменты черепной крышки представляли собой, несмотря на некоторую похожесть на череп эоантропа, останки «обычного рядового человеческого скелета». Но в одном все были единодушны – челюсть ископаемая. Так что ошибочным появление челюсти может быть признано только в том случае, если она оказалась бы современной. Но не ясно, почему жевательная поверхность коренных зубов челюсти современного антропоида имеет такой странный плоский износ и почему так необычно изношен клык. Такого в челюстях антропоидов никогда не наблюдали.
Значит, если кость современная, то ее загадка могла быть отгадана очень просто. Кто-то специально подточил коренные зубы на челюсти и подбросил ее в яму, где добывался гравий. Точно так же был специально обработан клык.
Такая точка зрения выглядела невероятной. Но Вейнер не мог ее не выдвинуть и решил все проверить. Прежде всего он собирался определить, насколько точен флюориновый метод и каково содержание флюорина в костях, которые недавно оказались в земле. Профессор Окли ответил, что методика флюоринового анализа допускает ошибку в ±0,2 %, но поскольку в челюсти флюорина всего 0,1 %, а в недавно погребенных костях флюорина содержится столько же, то нет оснований сомневаться в сравнительно молодом возрасте этих фрагментов.
Получив этот ответ, Вейнер вместе с Кларком изучили муляжи челюсти и клыка эоантропа, которые хранились на факультете анатомии Оксфордского университета. Слепки оказались весьма точными, так что можно было отметить некоторые настораживающие подробности. Вейнер и Кларк были удивлены подозрительно точной плоскостностью жевательной поверхности второго коренного зуба и отсутствием следов заполированности на участках, где коренные соприкасались друг с другом. Вейнер взял для сравнения коренной зуб шимпанзе, который был сходен по размеру с коренным зубом эоантропа, и для эксперимента сточил его жевательную поверхность. Даже при отсутствии полировки сходство оказалось на редкость полным. Изучение фотографий коренных зубов эоантропа подтвердило предположение об искусственном характере износа их жевательных поверхностей.
После этого Вейнер внимательно перечитал статьи профессора Окли, где говорилось о ходе анализа образцов костной ткани, извлеченной из пилтдаунской челюсти. Вейнеру хотелось во что бы то ни стало раскрыть «пилтдаунскую тайну». В одном месте профессор Окли бегло упомянул о том, что при сверлении зуба темно-коричневый поверхностный слой сменился в глубине белой тканью. Такая особенность характерна для не ископаемого, а свежего зуба, значит, в челюсти содержатся органические остатки (нитроген). Наличие нитрогена в костях умели определять уже в начале второй половины XIX века. Но проводились ли анализы челюсти из Пилтдауна на нитроген? Вейнер изучил публикации Доусона и Вудворта и узнал, что анализа на нитроген не проводилось, потому что ограничились установлением отсутствия нитрогена в черепной крышке, считая, что и в челюсти его быть не должно. Ведь по внешнему виду челюсть выглядела как ископаемая. Вейнер решил провести физические, химические, радиологические и биологические тесты останков. Руководство Британского музея разрешило проводить исследования.
Результаты сразу же показали, что челюсть имеет структуру более свежей кости. Оказалось, что современность челюсти не вызывает никаких сомнений. Оставалось объяснить внешний вид челюсти, которая выглядела как ископаемая. Она была темно-коричневого цвета, это отличалось от окраски челюстей современных антропоидов. К тому же поверхность пилтдаунской челюсти покрывали мелкие трещины, а края излома были сглажены.
Химики Британского музея М. X. Хэй и А. А. Мосс провели анализы на процентное содержание железа как в челюсти, так и в обломках черепной коробки. Оказалось, челюсть и обломки черепной коробки были окрашены краской, содержащей соли железа (бихромат поташ)!
Но из публикаций было известно, что Чарлз Доусон покрывал бихроматом фрагменты черепа, найденные до начала раскопок летом 1912 года, считая, что это закрепит кость и предохранит ее от разрушения. Возникал естественный и вполне закономерный вопрос: почему оказались окрашенными челюсть, которая была извлечена из гравия в присутствии Вудворта и Шардена, а также обломок черепа, найденные в Шеффилд Парке в 1915 году. Ведь к тому времени Доусон уже не покрывал кости бихроматом.
Оказалось, что трещинки на поверхности челюсти являются результатом специальной обработки для придания кости ископаемого вида. Кость слегка декальцинировали с помощью просушивания, а потом погрузили в слабый раствор кислоты, которая сгладила участки разломов и создала впечатление окатанности обломка челюсти.
Клык, который был найден Шарденом, тоже был окрашен темно-коричневой краской с битуминозной металлической примесью. Краска покрывала клык тонким слоем, под которым находилась белая костная ткань современного антропоидного зуба. Окрашивать клык бихроматом, скорее всего, не стали именно потому, что налицо была бы искусственность цвета. И поэтому использовалась краска типа «коричневый вандейк». Рентгеноскопия выявила некоторые обстоятельства: оказалось, что в челюсти содержится кальция фосфат, который отсутствует в черепе.
5 августа 1953 года Вейнер и Кларк, прибывшие по приглашению профессора Окли в Британский музей для осмотра останков эоантропа, уже были уверены, что в течение 40 лет антропологов всего мира дурачили подделкой. Ученые думали о том, намеренно ли закрывали глаза на настораживающие факторы те, кто говорил о новом открытии. После осмотра клыка, коренного зуба и челюсти Вейнер, Кларк и Окли решили, что на всех останках есть отчетливые следы обработки. И на них нельзя не обратить внимания.
На клыке были видны царапины, которые появились при искусственной шлифовке, которая должна была бы имитировать естественный износ. На жевательной поверхности коренного зуба видны такие же царапины. Шлифовка на коренных зубах челюсти была более тщательной и осторожной. Но и ее искусственный характер был очевиден.
Кларк и Вейнер отметили еще одну интересную особенность зубов, которая должна была бы
