Скажу сразу: я абсолютно разделяю точку зрения польского писателя Анджея Сапковского касательно книг, наполненных «непонятной» или малоизвестной читающей публике терминологией — «Автор считает, что нет большего удовольствия, чем самостоятельно копаться в словарях, справочниках и энциклопедиях, и лишать Читателя этого удовольствия не годится».
Особенно это актуально в отношении исторической или околоисторической литературы, которая, как известно, в значительной мере несет еще и образовательную нагрузку — не спорю, изучать историю по «Трем мушкетерам» или «Графине де Монсоро» А. Дюма занятие неблагодарное, но в любом случае названные романы дают хотя бы общее представление о событиях, происходивших в XVI-XVII веках, в отличие от невероятно распространившегося за последние два десятилетия «квазиисторического fantasy» с обезличенными «баронами», «замками», мечами» и «доспехами».
В книгах данного жанра авторы даже не пытаются достичь минимальной «литературной достоверности» — зачем? Каков смысл утруждать себя, если издатель напрямую требует (цитирую лично мне знакомого директора крупного и вполне успешного издательства): «...Побольше действия, крови, ну и лихая любовная линия, конечно!» Всё. Больше ничего не надо! А потому в таких книжках мы наблюдаем стандартную схему, где главгерой двигается из точки А в точку Б с целью спасения мира, попутно рубя в капусту любого неприятеля, трахая всех встречных красоток и требуя в кабаках исключительно «вина и жареного мяса» (ничего другого крутые герои, понятное дело, не едят и не пьют).
Банальное описание природы (ручейки-рощицы, птички-бабочки) и всё начинается снова — заколдованный круг. Только когда «лихая любовная линия» (не взирая на толпы помянутых встречных красоток) подходит к логическому финалу, отмечаясь вздохами при луне и «внутренним сиянием в глазах», том fantasy-сериала заканчивается, чтобы плавно перетечь в следующий, где история эпических странствий начнется заново без каких-либо изменений.
Никого не тошнит от такой, извините, литературы? Меня тошнит.
Предоставим слово петербургской писательнице Елене Хаецкой, признанному мастеру как добротной fantasy, так и исторического романа:
«Быть хорошим читателем — это большое искусство. Человек должен уметь прочитывать кодировки текста, расшифровывать книгу. Писателей часто призывают “подумать о читателе” — сделать книгу как можно более примитивной и побольше кровищщи. Я этого делать категорически не буду и другим не советую. Я верю в читателя и верю, что люди, которые умеют читать по-настоящему, не переведутся еще очень долго. Может быть, вообще никогда».
«Охранитель» (другое название «Хроники Арраса») исходно задумывался как «средневековая зарисовка» к циклу «Наследник», где, как вы знаете, завязка одной из основных сюжетных линий происходит в начале XIV века, а именно осенью 1307 года. Однако, взявшись за разработку текста я никак не предполагал, что накрепко застряну в эпохе первого короля Франции из династии Валуа. Средневековые декорации предполагают как минимум наличие базовых знаний в данной области: слава Богу, я ими обладаю, поскольку темой увлекаюсь уже больше десяти лет.
Тут же возникла вторая проблема: если сюжет строится вокруг инквизиционного следствия, то необходимо разыскать все доступные сведения о работе тогдашних «органов» — а Sanctum Officium в те годы являлся вполне развитой и отлаженной службой «государственной безопасности» с самой широкой сферой деятельности: от цензуры и «информационных войн», до физического искоренения ересей и сект — позднейшая демонизация инквизиции не умаляет ее заслуг в том, что Европа долгие столетия оставалась единой христианской общностью, успешно противостоящей арабской и турецкой экспансии и многочисленным лжеучениям.
Пресловутая «охота на ведьм», должен заметить, в большей мере порождение «прогрессивных» протестантизма и Реформации, пускай этот факт не слишком известен и вызывает неприязнь у отдельных индивидуумов, полагающих протестантские деноминации чуть ли не «вершиной христианского развития»...
То же самое и с «магией» — давайте помнить, что «чудесное» для человека древности было такой же обыденностью, как автомобиль, компьютер или сотовый для нас с вами. Вспомним, что появление Жеводанского оборотня в 1764-67 годах вызвало настоящую панику в Оверни, а ведь речь идет о просвещенном XVIII веке, временах Вольтера, Дидро и Фонтенеля! Мифологический менталитет во времена угасания Капетингов и ранних Валуа был куда сильнее — ворожба, волшебные существа, чудодейственные амулеты в сознании обитателя Средневековья являлись неотъемлемой частью Универсума. Доходило до того, что «отрицание колдовства» стало наказуемым — нельзя ведь отрицать очевидное. Попомнишь тут известный постулат о том, что истинная и твердая вера делают объект верования материальным!
Впрочем, речь сейчас о другом. Работа в историческом пласте подразумевает использование соответствующей терминологии и если разъяснять каждое непонятное слово, вспоминать об истоках того или иного события, описывать биографии государственных и церковных деятелей, переводить все латинские цитаты и т.д., то к книге придется писать второй том комментариев. Посему я и привел выше цитату из А. Сапковского — всё, что не разъяснено автором, можно запросто узнать самостоятельно: эти сведения есть в тематической исследовательской литературе, да и Интернет, как универсальную и богатейшую библиотеку, еще никто не отменял.
Касательно же «кровищи», «лихих любовных линий» и прочей «обязательной» шелухи требуемой некоторыми не самыми добросовестными издателями (и неприхотливыми читателями), то я лучше напомню слова Максима Горького. Он писал, что есть два типа подхода к созданию литературы и прессы для народа. Буржуазный подход — это стараться опустить тексты до уровня читателя, и второй подход, советский, — поднять читателя до уровня литературы. Советские писатели и журналисты, — считал Горький, — должны поднимать читателя до уровня понимания настоящей литературы и вообще серьёзных текстов. Современные издатели же зачастую не опускаются до наличного уровня читателя — они активно тянут этого читателя вниз.
Я так поступать не собираюсь. Повторяю: любая литература, даже развлекательная, должна нести еще и образовательную нагрузку.
А потому — перейдем к некоторым пояснениям, касающимся «Охранителя».
2. Денежная система Франции XIV века.
По присоединению к 1230 году к Франции Анжу и Турени Людовик Святой (король был весьма разумный и хозяйственный, плюс с экономически грамотным правительством) провел финансовую реформу, поручив чеканить национальную валюту от имени короны аббатству Сен-Мартен в городе Туре (монахи и раньше этим занимались, но под руководством Анжуйский династии, обосновавшейся в Англии, причем монета ходила не только в английских владениях на континенте но и собственно в королевским домене Франции — еще с 1203 года, по указу Филиппа-Августа).
При Людовике IX турский ливр становится основным расчетным средством королевства Франция с золотым содержанием 8,27 грамма золота или примерно 489 граммов серебра (фунт — отсюда и позднейшее название английской монеты). Деление на мелкую монету шло по двадцатиричной системе: турский ливр равен 20 су (солей) = 240 денье = 480 оболов. Теоретически, из одного фунта чистого серебра чеканилось 240 монет весом около 1,4 грамма, но в связи с инфляцией и войнами содержание драгоценного металла постоянно менялось.
Разные короли выпускали разные золотые монеты — вес, размер и номинал могли существенно отличаться (полтора ливра, два ливра и т.д.). Тем не менее эталоном оставался турский ливр (впоследствии франк). Золотое содержание ливра установлено королем Людовиком Святым — 8,271 г. Затем, к 1640 году и появлению очень дорогого луидора содержание собственно ливра снизилось до 0,619 г.
Поскольку хождение золота было ограничено хотя бы по причине дефицита металла и «дорогие» монеты оставались привилегией обеспеченного дворянства, клира и серьезных корпораций (начиная от тамплиеров и заканчивая торговыми домами Барди, позднейшими Фуггерами и т.д.) основу обращения составляло серебро в самых разнообразных обличьях. Стандартом являлась монета «денье» (denier) — в подражание римскому денарию, а это название в свою очередь появилось от латинского «decem», 10, так как денарий состоял из 10 ассов.
Десятиричная римская система была изменена на двадцатиричную — удобнее считать из расчета по мере веса «фунт». Соответственно из одного фунта серебра чеканились 240 монет весом 1,3/1,4 грамма.
